Слова сияния - Брендон Сандерсон

Нет! Светящийся силуэт Сета удалялся, уменьшаясь в размерах. Каладин закричал в темноту, смаргивая с глаз капли дождя. Убийца почти пропал из виду...

В воздухе перед ним завертелась Сил. Но он все еще держал копье. Как же так?

Еще один спрен, затем еще один. Ленточки света, временами принимающие очертания смеющихся юных женщин или мужчин. Спрены ветра. Десяток или даже больше мельтешили вокруг него, оставляя за собой светящиеся следы, а их смех каким-то образом перекрывал грохот шторма.

«Туда!» — подумал Каладин.

Сет был впереди. Мостовик сплел себя с ним через бурю, дернувшись в одну сторону, затем в другую, и полетел, уворачиваясь от вспышек молний, ныряя под летящие валуны, стряхивая капли с ресниц под сплошной завесой дождя.

Ураган хаоса. И впереди... свет?

Стена шторма.

Сет вырвался из бури. Сквозь мешанину воды и мусора Каладин едва мог различить убийцу, который развернулся и посмотрел назад, уверенно паря в воздухе.

«Он думает, что оторвался от меня».

Каладин выскочил из стены шторма, окруженный спренами ветра, которые закручивались вокруг него, переплетаясь узорами света. Закричав, он направил копье в сторону Сета, который поспешно отбил удар, широко раскрыв глаза от удивления.

— Невозможно!

Каладин развернулся и рубанул копьем, которое превратилось в меч, по ступне шиноварца.

Убийца отшатнулся вдоль стены шторма. И Сет, и Каладин продолжали лететь на запад, прямо перед стеной воды и мусора.

Под ними тянулась земля, превратившаяся в одно размытое пятно. Два шторма наконец разделились, и сверхшторм продолжал двигаться по своему обычному пути, с востока на запад. Вскоре Разрушенные равнины остались позади, уступив место пологим холмам.

Когда Каладин продолжил нападение, Сет крутанулся и рванулся вниз, атакуя, но Сил превратилась в щит, чтобы блокировать удар. Каладин с размаха обрушился вниз, и в его руке появился молот, который врезался в плечо Сета, дробя кости. Пока убийца пытался исцелиться с помощью штормсвета, Каладин подлетел ближе и выбросил руку с появившимся в ней ножом Сету в живот. Нож вошел глубоко под кожу и коснулся позвоночника.

Сет ахнул, хватая ртом воздух, и с яростью сплел себя еще сильнее по направлению к шторму, освобождаясь от хватки Каладина.

Мостовик полетел следом. Внутри штормовой стены проносились валуны. Теперь с точки зрения Каладина она была землей. Ему приходилось постоянно поддерживать сплетение, чтобы оставаться в нужной позиции, прямо перед штормом.

Преследуя Сета, он перепрыгнул выскочившие крутящиеся валуны. Убийца бесконтрольно падал в своих развевающихся одеяниях. Спрены ветра окружили Каладина ореолом, проносясь взад-вперед и крутясь по спирали между его рук и ног. Близость шторма позволяла поддерживать запасы штормсвета, не давая ему иссякнуть.

Сет замедлился, его раны исцелялись. Он завис прямо перед грохочущей стеной шторма, выставив меч, вздохнул и посмотрел Каладину в глаза.

Стало быть, заключительная часть.

Каладин ринулся к убийце, Сил превратилась в копье, самое привычное для него оружие.

Сет атаковал быстрой серией безжалостных размытых ударов.

Каладин парировал каждый из них, а затем его копье оказалось прижатым к рукояти Клинка Сета, и они сцепились, наседая друг на друга. До лица убийцы оставалось всего несколько дюймов.

— Все-таки это правда, — прошептал тот.

— Да.

Сет кивнул, и крайняя напряженность в его глазах, казалось, ослабла, уступив место пустоте.

— Значит, все это время я был прав. Я никогда не являлся Не Знающим Правду и мог перестать убивать в любой момент.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил Каладин. — Но ты никогда не был обязан убивать.

— Мне приказывали...

— Не оправдывайся! Если ты убивал по приказу, то ты не тот злодей, за которого я тебя принимал. Ты просто трус.

Сет встретился с Каладином глазами и кивнул, а затем оттолкнул его и размахнулся.

Каладин вскинул руки, Сил превратилась в меч. Он ожидал блокирующего удара и своим маневром хотел испортить Сету атаку.

Шиноварец не стал парировать удар. Он просто закрыл глаза.

Каладин вонзил свой Клинок в грудь убийцы, прямо под шеей, перерубив позвоночник. Из глазниц Сета вырвался дымок, и Клинок выскользнул из пальцев. Но не исчез.

«Поймай его! — мысленно закричала Сил. — Хватай его, Каладин. Не потеряй!»

Каладин нырнул вниз за Клинком, отпустив труп Сета и позволив ему упасть в стену шторма. Тело растворилось среди ветра, дождя и молний, оставляя за собой слабые следы штормсвета.

Каладин схватил Клинок прямо перед тем, как его был готов поглотить шторм, сплел себя с верхом и устремился вдоль штормовой стены в небо. Привлеченные спрены ветра спиралями вились вокруг него и смеялись с искренней радостью. Когда он достиг верхней границы шторма, они разлетелись во все стороны и умчались прочь, чтобы снова затанцевать перед катящейся бурей.

Спрены улетели все, кроме одного. Сил в образе молодой женщины в мерцающем платье, на этот раз в натуральную величину, зависла перед Каладином. Она улыбнулась, когда под ними пронесся шторм.

— Все было проделано безупречно, — сказала она. — Возможно, теперь я останусь с тобой.

— Спасибо.

— Понимаешь, ты чуть не убил меня.

— Понимаю. Я думал, что убил.

— И?

— И... э-э... ты умна и красноречива?

— Ты забыл комплимент.

— Но я же только что сказал...

— Это была обычная констатация фактов.

— Ты чудесная, — сказал он. — Правда, Сил. Ты чудесная.

— Это тоже факт, — ухмыльнулась она. — Но я не буду придираться, если ты готов подарить мне абсолютно искреннюю улыбку.

Каладин улыбнулся.

И почувствовал себя просто отлично.

ГЛАВА 87. После шторма

Хаос в Алеткаре, несомненно, неизбежен. Внимательно наблюдать и не позволять упрочиться власти в королевстве. Терновник может стать как союзником, так и страшнейшим противником в зависимости от того, выберет ли он путь военачальника. Если он решит добиваться мира, убить его немедленно. Риск конкуренции слишком велик.

Диаграмма, надписи около прикроватной лампы: параграф 4 (3-е толкование Адротагии оригинального текста)

Разрушенные равнины оказались разрушены снова. Каладин шагал с Клинком Осколков Сета на плече, проходя мимо груд камней и свежих трещин в земле. Среди огромных каменных обломков мерцали гигантские лужи, похожие на небольшие озера. Слева от него целое плато раскрошилось и обрушилось в пропасть. Неровные, зазубренные края его основания были черными и обуглившимися.

— Это случится снова? — спросил Каладин. — Другой шторм по-прежнему где-то там?

— Да, — ответила Сил, сидящая на его плече. — Новый шторм. Не мы его создали, а он.

— Шторм будет приносить такие разрушения каждый раз? — спросил Каладин, обозревая последствия катастрофы.

Из доступных взгляду плато только одно разрушилось полностью, но если шторм способен сотворить такое со скалой, что случится с городом? Особенно если ветер дует с другой стороны. Отец Штормов... Лейты перестанут быть лейтами. Здания, которые строили таким образом, чтобы защититься от штормов, окажутся ничем не прикрыты.

— Не знаю, — тихо ответила Сил. — Это что-то новое, Каладин. Не из прошлого. Я не знаю, как так вышло и что будет дальше. Остается надеяться, что все не так плохо, если только сверхшторм и Вечный Шторм не столкнутся друг с другом снова.

Каладин хмыкнул, пробираясь к краю плато. Вдохнув немного штормсвета, он сплел себя с верхом, чтобы компенсировать естественное притяжение земли, и стал невесомым, а затем легко оттолкнулся ногой и проплыл через ущелье.

— Как так получилось, что армия взяла и исчезла? — спросил он, распустив сплетение и приземлившись на скалу.

— Э-э... откуда мне знать? — ответила Сил. — Меня немного отвлекали.

Каладин снова хмыкнул. Что ж, он стоял на плато, где прежде собрались все остальные. Идеально круглое. Странно. Близлежащее плато, на котором раньше находился большой холм, теперь расколола трещина, и внутри обнаружились остатки здания. Идеально круглое плато было более плоским, хотя, похоже, в центре располагалось какое-то возвышение. Он зашагал в том направлении.

— Значит, все они спрены. Клинки Осколков.

Выражение лица Сил стало торжественным.

— Мертвые спрены, — добавил Каладин.

— Мертвые, — согласилась Сил. — Когда их призывают, они становятся немного живыми, синхронизируя свое существование с сердцебиением.

— Как кто-то может быть «немного» живым?

— Мы спрены. Мы силы. Нас нельзя убить полностью. Только... в какой-то степени.