Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

— Нет, мэм. Я здесь один.

— О? А где вы остановились?

Билли сделал паузу, предчувствуя крах.

— Остановился? Ну, я…

Оставил свой чемодан внизу. Я думал, что смогу остановиться здесь.

Доктор Хиллберн замолчала; она кивнула и протянула руку к пресс-папье.

— Молодой человек, здесь не отель. Это мастерские и исследовательский центр. Те люди, которых вы возможно видели внизу и в лабораториях, приглашены сюда после долгих консультаций. Я ничего не знаю о вас и, откровенно говоря, я даже не могу припомнить, почему мы вам написали. Мы пишем сотням людей, которые нам не отвечают. Наши лаборатории, конечно, не так хорошо оборудованы, как, скажем, в Дюкском университете или в Беркли, но мы существуем на те крохи, которые нам выделяет Чикагский университет, и на маленькие ассигнования. Этих средств едва хватает на тестирования и исследования тех, кого мы выбрали; и, конечно же, здесь нет места для кого-нибудь с улицы.

— Я не с улицы! — запротестовал Билли. — Я проделал долгий путь! — Я не спорю, юноша. Но я говорю, что…

Она взглянула на мужчину средних лет в роговых очках и лабораторном халате, принесшего папку с письмами.

— Спасибо, Макс, — сказала Хиллберн мужчине, и когда он вышел, достала очки для чтения и вынула из папки несколько писем. Билли узнал заостренный почерк Доктора Чудо.

— Что это за место? — спросил Билли. — Чем здесь занимаются?

— Простите? А вы не знаете? — Она взглянула на него. — Институт Хиллберн — клиника по изучению жизни после смерти, частично оплачиваемая Чикагским университетом. Но как я уже говорила, мы… — Она умолкла, погрузившись в чтение.

— А что делают те люди, внизу?

— Они…

Они экспериментируют с проявлениями управления духами. — Доктор Хиллберн оторвалась от писем и сдвинула очки на лоб. — Юноша, — тихо сказала она, — вы несомненно произвели на нашего друга мистера Меркля глубокое впечатление. События, описываемые им здесь…

Достаточно интересны. — Она помолчала, убрала письма обратно в папку и сказала: — Садитесь.

Билли сел на стул, стоявший перед столом. Доктор Хиллберн повернула свой стул так, чтобы посмотреть из окна в парк, и ее лицо осветилось бледно-серым светом. Она сняла очки и убрала их в карман жакета.

— Юноша, — спросила она. — Как вам нравится наш город?

— Ну, очень шумный, — ответил Билли. — И все куда-то бегут. Он не сказал ей, что дважды видел черную ауру — один раз она окружала старого негра в автобусе, а второй — молодую девушку неподалеку от автобусной станции.

— Вы когда-нибудь еще бывали так далеко от дома?

— Нет, мэм.

— Тогда вы должны чувствовать, что способность, которой вы обладаете — неважно, в чем она заключается, — нечто особенное. Настолько особенное, что вы покидаете Алабаму и проделываете весь ваш путь? Почему вы приехали сюда, мистер Крикмор? Я не говорю о письме. Почему?

Она повернулась к Билли и взглянула на него острым, внимательным взглядом.

— Потому что…

Мой друг, Доктор Чудо, сказал, чтобы я поехал. И потому что так хотела моя мать. И…

Может быть, потому что я не знаю, куда мне еще ехать. Я хочу узнать больше о том, почему я такой, как есть. Я хочу узнать, почему я вижу то, что другие не видят. Например, черную ауру, или сущности, имеющие вид голубого тумана и несущие в себе столько боли, или Меняющего Облик. Моя мама может видеть то же самое, и ее мама в свое время…

И похоже, что мой сын или дочь будут способны делать то же самое. Я хочу узнать о себе как можно больше. Если я ошибся адресом, скажите мне, и я сейчас же уйду.

Доктор Хиллберн внимательно слушала и наблюдала за ним. Она была опытным психиатром, а также парапсихологом с двумя изданными книгами о жизни после смерти, и искала знаки эмоциональной нестабильности: жесты и улыбки не к месту, нервные тики, общую нервозность или меланхолию. Она уловила в Билли Крикморе только огромную тягу к самопознанию.

— Вы думаете, юноша, что стоит вам появиться, как мы тут же дадим вам ответы на все ваши вопросы? Нет. Я боюсь, что это не тот случай. Как я уже говорила, это работа; чертовски трудная работа, надо сказать. Если надо будет чему-то научиться, мы научимся этому вместе. Но в основном все исследуется посредством экстенсивных проверок и исследований. Мы не имеем дела с шарлатанами, а я их на своем веку повидала великое множество. Некоторые из них сидели там, где сейчас сидите вы. Но рано или поздно их обман раскрывался.

Я не знаю о вас ничего, кроме того, что написано в письмах. Насколько я знаю, вы не имеете ни малейшего понятия о исследованиях жизни после смерти. Вы, можете быть, имеете пси-способности — я ни в коем случае не убеждена, что это так, — но это с такой же вероятностью может быть и плодом вашего воображения. Вас могут публично преследовать. Вы можете даже попытаться уничтожить ту работу, которую мы проводим, хотя у нас и без того хватает взрывов. Юноша, вы сами верите, что вы можете общаться с мертвыми?

— Да.

— Остается это доказать. Я родилась скептиком, мистер Крикмор. Если вы говорите, что огонь светофора красный, я скажу, что он пурпурный просто ради интересного спора. — Ее глаза заблестели. — Если я решу, что вы нам подходите, вы, может быть, проклянете тот день, когда ступили за порог этого дома. Я применю к вам любой тест, который только смогу придумать. Я разберу ваш мозг на части, а затем соберу его снова, чтобы получилось более-менее похоже. В течение двух или трех дней вы возненавидите меня, но я привыкла к этому. Ваша спальня будет размером с клозет, и вы должны будете делать по дому то же, что и