Наследие - Кристофер Паолини

Пока Эрагон выпевал слова заклинания, Слоан дергался, как припадочный, а потом принялся сыпать ругательствами и скрести обеими руками щеки и лоб, словно на него напала чесотка.

— Да будь ты проклят! Что ты со мной такое делаешь?

Закончив, Эрагон присел на корточки и осторожно снял с глаз Слоана черную повязку. Тот зашипел, почувствовав это, и попытался схватить Эрагона за руки, но не успел, и пальцы его успели стиснуть лишь пустой воздух.

— Что, еще и достоинства хочешь меня лишить? — с ненавистью спросил мясник.

— Нет, — сказал Эрагон. — Я как раз хочу вернуть тебе былое достоинство. Открой глаза.

Мясник испугался:

— Нет! Я же не могу… Ты пытаешься меня обмануть!

— Когда это я тебя обманывал? Открой глаза, Слоан, и посмотри на свою дочь и внучку.

Слоан весь задрожал, а потом очень медленно приподнял веки, и вместо пустых глазниц на Эрагона посмотрели его сияющие глаза. Но они не были похожи на те, с какими родился Слоан. Его новые глаза были голубыми, как полуденное небо, и поразительно сверкали.

Слоан моргнул, зрачки его сузились, привыкая к неяркому свету, царившему в эльфийском лесу. Затем он резко вскочил, дернулся, наклонился и стал вглядываться в лица пирующих на поляне. Сияние беспламенных светильников придавало его лицу теплый оттенок. Казалось, душа его переполнена радостью и стремлением жить. С ним вообще произошли такие невероятные перемены, что на это трудно было смотреть, и Эрагон почувствовал, как у него наворачиваются слезы.

А Слоан все продолжал всматриваться в лица пирующих и был похож в эти минуты на путника, истомленного жаждой и увидевшего перед собой полноводную реку. Хриплым голосом он промолвил:

— Как она прекрасна! Как они обе прекрасны! — С поляны донесся новый взрыв хохота. — Ах… она выглядит такой счастливой! И Роран тоже.

— С этого дня ты сможешь смотреть на них, сколько захочешь, — сказал Эрагон. — Но мои чары по-прежнему не позволят тебе ни разговаривать с ними, ни показываться им. Тебе также нельзя будет предпринимать какие-либо попытки связаться с ними. А если ты все же попытаешься, то я об этом сразу узнаю. Боюсь, что тогда ты снова ослепнешь.

— Я понимаю, — прошептал Слоан, повернулся к Эрагону и пристально, с какой-то внушающей тревогу силой посмотрел на него. Несколько минут он двигал челюстью, словно что-то жуя, потом наконец вымолвил: — Спасибо тебе.

Эрагон кивнул и встал.

— Прощай, Слоан. Ты меня больше никогда не увидишь, обещаю.

— Прощай, Эрагон. — И мясник снова отвернулся, вглядываясь в ярко освещенную праздничную поляну.

78. Расставание

Прошла неделя, полная смеха, музыки и долгих прогулок по чудесной Эллесмере. Эрагон с Сапфирой взяли Рорана, Катрину и Измиру на Утесы Тельнаира. Сапфира показала им ту скульптуру, которую сама сделала из куска гранита в честь праздника Клятвы Крови. Арья тоже посвятила им целый день, устроив прогулку по садам Эллесмеры, где они долго любовались удивительными растениями, которые были собраны или созданы эльфами за многие столетия.

Эрагон и Сапфира с радостью остались бы в Эллесмере еще на пару недель, но с ними связался Блёдхгарм. Он сообщил, что вместе с находившимися под его опекой Элдунари благополучно прибыл на берег озера Ардуэн. И Эрагону с Сапфирой пришлось признать, что им тоже пора в путь.

Их, впрочем, очень обрадовало, когда Арья и Фирнен объявили, что полетят вместе с ними и проводят их, по крайней мере, до границы леса Дю Вельденварден, а может и немного дальше.

Катрина решила остаться с Измирой в Элессмере, а Роран попросил разрешения тоже проводить Эрагона, прибавив: «Мне давно хотелось увидеть и дальние пределы Алагейзии, а слетать туда гораздо быстрее, чем скакать в такую даль верхом на коне».

На рассвете Эрагон попрощался с разревевшейся Катриной и с Измирой, которая сосала большой палец, весело на него посматривала и явно ничего не понимала.

А потом они отправились в путь. Сапфира и Фирнен летели над лесом бок о бок, держа курс на восток. Роран сидел позади Эрагона, обхватив его руками, а Куарок свисал у Сапфиры из когтей, и его металлическое полированное тело ярко сверкало в лучах солнца.

Через два с половиной дня они достигли берегов озера Ардуэн, сверху казавшегося бледным полотном, только очень большим, больше всей долины Паланкар. На западном берегу озера находился город Силтрим, в котором ни Эрагон, ни Сапфира раньше не бывали. А у пристани, качаясь на небольшой волне, стоял длинный белый корабль с единственной мачтой.

Судно выглядело именно так, как и представлял себе Эрагон, ибо не раз видел его во сне. Ощущение неумолимой судьбы охватило его, когда он посмотрел на это судно.

«Так и должно было случиться», — думал он.

Они переночевали в Силтриме, очень похожем на Эллесмеру, хотя он был, пожалуй, поменьше, да и дома в нем стояли теснее. Пока они отдыхали, эльфы перенесли Элдунари на корабль, а также погрузили туда запас провизии, всякие инструменты, одежду и прочие полезные вещи. Команда корабля состояла из двадцати эльфов. Все они выразили желание остаться с Эрагоном и помочь выращивать драконов, а также учить будущих Всадников. Вместе с Эрагоном в путешествие отправлялись и Блёдхгарм со своими заклинателями, кроме Лауфина и Утхтинарё.

Утром Эрагон несколько изменил заклинание, скрывавшее яйца драконов от чужих глаз, и подал Арье те два яйца, которые она выбрала, пожелав о них заботиться. Одно яйцо следовало отправить гномам, второе — ургалам. Арья с Эрагоном надеялись, что дракончики сумеют выбрать себе подходящих Всадников среди представителей того и другого народа. Если же этого не произойдет, яйца поменяют местами. Но если и тогда драконы не захотят для кого-то проклюнуться… Эрагон и сам не был уверен, что он будет делать в этом случае, но не сомневался, что Арья что-нибудь придумает. Как только эти яйца проклюнутся, молодые драконы и их Всадники поступят под начало Арьи и Фирнена, а когда они достаточно подрастут, то отправятся на восток и присоединятся к Эрагону, Сапфире и остальным членам возрождающегося ордена Всадников.

Эрагон, Арья, Роран, Куарок, Блёдхгарм и остальные эльфы взошли на борт корабля и поплыли через озеро, а Сапфира и Фирнен кружили высоко над ними.

Корабль назывался «Талита» — по имени красноватой звезды, что светит на восточном краю неба. Светлый и узкий, он скользил по воде, и под килем ему нужно было не более нескольких дюймов глубины, так что он мог ходить по любым рекам и озерам. Двигался корабль совершенно бесшумно, и управлять им почти не требовалось. Он, похоже, сам отлично понимал, куда хочет направить его капитан.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});