Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

право распоряжаться ресурсами, которые когда-то принадлежали всему народу.

В свои походы по этим организациям я старался Кирилла Юрьевича не брать. Помнил неприятный случай из прошлого, когда «пробивали» документацию по студийному корпусу театра. Нужно было получить согласование в Комитете по градостроительству и архитектуре – он совсем рядом с театром. Записались на прием к начальнику управления, как требовалось – за неделю. Чтобы решить вопрос сразу, пригласил Кирилла Юрьевича – как «тяжелую артиллерию».

Мы вошли в третий подъезд на улице Зодчего Росси. Узкий коридор переполнен людьми, не протолкнуться. Духота невыносимая. Кое-как добрались до приемной, представились. Секретарша, совсем юная особа, не поднимая головы, сухо буркнула:

– Ждите.

– Но мы же по записи, – возразил я.

– Без записи не принимаем, – в той же манере ответила она.

Подождали. В кабинет входили какие-то другие люди, которым эта девчонка услужливо открывала дверь. Сесть было некуда: стулья у стены завалены папками с бумагами.

Через полчаса нашего мучительного «стояния» я подошел к стражу-секретарше и тихо сообщил, кто пришел вместе со мной. Никогда не забуду ее перекошенного лица. Она закричала, что я мешаю ей работать, что она выгонит меня из приемной. Это было унизительно и обидно, и никак не согласовывалось с культурологическими смыслами деятельности организации, куда мы пришли уважительными просителями! Спасло то, что в приемную заглянул в этот момент один из руководителей комитета и, узнав Лаврова, быстро организовал встречу.

В кабинете находился человек, поведением очень похожий на свою секретаршу. Он был чрезвычайно недоволен тем, что ему помешали заниматься какими-то «неотложными» делами. Сколько самообладания было у Лаврова! Он не «качал» своих прав, которых было вполне достаточно для того, чтобы устроить показательный скандал. Только когда вышли из здания, сказал: «Удивительная страна. Чиновники не работают на людей, которые их содержат».

Лаврова интересовало в новой для него задаче все. Например, формирование стоимости новой квартиры – из чего она складывается. Я читал ему маленькие «лекции». Он искренне удивлялся, что город занимается такими поборами. «Поборы» – это отчисления на инфраструктуру, плата за аренду земельного участка, за присоединение к инженерным сетям, всевозможные платы за разрешительные документы, штрафы, экспертизы, теплофизический и радиационный контроль, составление экологических паспортов, сертификация электроустановок, пробы воды… Причем, выполняют это все государственные предприятия, которые мы и содержим, как налогоплательщики.

«Поборы» составляют до сорока процентов от себестоимости объекта.

– Куда идут деньги, перечисленные на инфраструктуру? – задал он мне вопрос.

Знал бы я ответ! Мы спрашиваем об этом власть уже несколько лет, но никогда не получаем ответа. Видимо, это «государственная тайна».

Несколько лет назад я обратился с запросом на эту тему к тогдашнему вице-губернатору Виктору Локтионову. При личной встрече он мне ответил: «Хочешь работать в городе, не задавай глупых вопросов».

Строительный комплекс сегодня – это тоже достаточно раздробленное, не управляемое из одного центра множество самостоятельно хозяйствующих субъектов, обладающих своими специфическими особенностями и не связанных друг с другом системными целями. В условиях недостаточно развитого строительного рынка, при отсутствии нормальной конкуренции происходит то, что происходит: кто еще вчера торговал валенками, сегодня строит жилые дома и финансовые пирамиды, «исчезая за горизонтом» при первых сигналах ответственности. Сколько обманутых дольщиков, искалеченных душ, убитых горем людей, трагедий и даже смертей.

Пришло время, когда мы решили все подготовительные вопросы: разработали документацию, согласовали ее, выполнили все экспертизы, получили разрешения, разобрали руины. С Кириллом Юрьевичем наметили время, пригласили гостей. Все собрались на строительной площадке. Стоял солнечный августовский день, украшенный высокими перистыми облаками и пронзительно чистым, по-настоящему голубым небом. Никогда бы не поверил, что несколько часов назад, ночью, свирепствовала гроза, и ветром вырывало с корнями старые тополя. На соседней улице покалечило немало припаркованных машин.

В это краткое время года меня все радует. И солнце в августе особое, пронзительно-нежное, дарящее себя в избытке – словно на зиму про запас. И звездные августовские ночи с их драматичными перепадами температур, первыми заморозками. Природа как будто по-матерински предупреждает о скорых невзгодах и помогает делать запасы света, тепла и надежды. В общем, – творческое это время – август!

Сорок с лишним лет я в строительстве. Но, начиная новый объект, будь это уже сотый или тысячный, всякий раз, как артист, выходящий на сцену, испытываю трепетное волнение: а получится ли в этот раз, удастся ли все задуманное?

Мы стояли с Лавровым рядом. После коротких речей он махнул рукой, огромный экскаватор вздрогнул, и первый ковш, до краев наполненный землей, стал поворачиваться к кузову машины.

В голове стучит одна мысль: только бы все вышло! В такие моменты все вокруг преображается, привычные вещи начинают приобретать особый смысл. Как тут не стать суеверным человеком, наверное, в каждой профессии есть свои предрассудки и свои приметы. Первый день начинается с традиционных ритуалов, за годы многократно отработанных. Но все равно боишься что-то упустить из виду. Возникает ощущение, что к тебе, и только к тебе прикованы взгляды десятков людей, их слух устремлен лишь к твоим словам. Но вот все речи и напутствия позади, колесо завертелось, ты в отличной форме, и все идет, как всегда, как и задумано. Это тоже очень важно, так как человек начинает чувствовать себя более уверенным, понимать, что именно ради таких моментов стоит жить и трудиться!

На следующий год, поздней осенью, мы сдавали дом в эксплуатацию. За время строительства Кирилл Юрьевич часто приезжал на стройку, и каждый его приезд становился праздником. Все хотели пожать руку великому артисту, поговорить с ним, задать вопрос, пообщаться с «легендой»… Конечно, при его занятости и возрасте он мог не совершать утомительные поездки на стройку. Квартиры мы и так передали бы актерам! Или мог бы отправлять вместо себя директора театра, артистов. Но он приезжал сам.

Быть добрым хочет каждый, только не все почему-то стремятся творить добро и жить на благо других. Кирилл Юрьевич относился к тем людям, само присутствие которых делало нас милосерднее, добрее. Доброта – это и безграничная любовь, и глубокое уважение, и светлые мысли, и благородные поступки, и, конечно, действия.

Однажды дав слово, что он будет на строительстве дома оказывать помощь всем, чем может, Лавров полностью сдержал его. Я был поражен его чувством долга и ответственностью. Порой так легко дать обещание и так трудно его выполнить! Всегда найдутся тому причины. Кирилл Юрьевич был обязательным человеком, он берег то доверие, которое оказывали ему окружающие.

Как же сейчас мне не хватает его! Будучи человеком скромным, доброжелательным, деликатным, он был способен встать на место другого, понять его трудности, отнестись к недостаткам и ошибкам великодушно и снисходительно.

Сколько проживу, буду хранить радостную о нем память.

Послесловие. Времени тонкая нить

Я пришел на открытие памятника Лавровым – Кириллу Юрьевичу и Валентине Александровне