Живописец смерти (СИ) - Лукарелли Карло

— Вы же не хотите сказать, что Хинкли должен был застрелить Рейгана…

— Я не буду ничего говорить, но мы должны были проследить, чтобы он его не убил. На Освальда повесили убийство Кеннеди. На Серхана Серхана свалили смерть Бобби в отеле «Амбассадор» в шестьдесят восьмом году. А кто помог Вудворду и Бернстайну быть услышанными, когда они хотели выкинуть Никсона из Овального кабинета? Мы! Для этого мы и существуем. — Торн наклонился вперед. — А хотите знать, почему я вам все это говорю? Потому что вы не можете ничего с этим поделать, детектив Миллер.

Миллер был потрясен.

— Не стоит удивляться. Хотите знать, что случилось с Хинкли после попытки убийства Рейгана? Они отвезли его в дурдом, накачали медикаментами и превратили его мозги в пюре. Сегодня его заставляют думать одно, завтра другое, что противоречит ранее сказанному. И так постоянно. Его сбивали с толку, запутывали, заставляли сомневаться в собственном имени, в самом его существовании. Его загнали в такое состояние, что даже если бы он вспомнил, кто приказал ему убить президента, то не мог бы этого сказать. Теперь он может говорить все, что ему вздумается, потому что он похож на психа, а когда открывает рот, то становится законченным сумасшедшим. Кто поверит человеку, который пытался убить президента Соединенных Штатов?

Миллер чувствовал, как в груди медленно и неотвратимо растет гнев. Этот гнев появился много дней назад, но теперь Миллер столкнулся с человеком, который знал о ситуации намного больше, чем он. И этот человек насмехался над ним.

— Это невероятно, черт подери! — заявил Миллер. — Я не сумасшедший. Я офицер полиции, и найдется очень много людей, которых заинтересуют мои слова…

— Какие слова, детектив? О каком-то воображаемом заговоре, который тянется со времен войны в Никарагуа, войны, о которой большинство американцев не помнят? Или вы хотите рассказать о Джоне Роби, уважаемом преподавателе, писателе, кандидате на Пулитцеровскую премию? О том, что он был профессиональным убийцей на службе у ЦРУ и несет ответственность за десятки смертей в Никарагуа и во многих других странах? И все это по приказу правительства? Вы эту историю хотите рассказать, детектив, да? Или историю Ленточного Убийцы? Как одному наемнику на службе правительства дали задание зачистить кое-что здесь, в Вашингтоне? Он проявил творческий подход и решил применить старую систему складирования, которую мы практиковали в Никарагуа. — Торн улыбнулся, словно вспоминая старые добрые времена.

— Складирование? — переспросил Миллер. — Что вы имеете в виду?

— Тела. Десятки тел. Разложенных на деревянных полках и прикрытых брезентом. Мы обливали их лавандовой водой. Использовали ее литрами. Это был кошмар! Ужасная вонь от разлагающихся тел и лаванды. Кто это придумал, я не знаю. И на шею каждому трупу вешали бирку, как на багаж в аэропорту. На бирке писали, как следует избавиться от трупа. Одних надо было выбросить так, чтобы их обнаружили, другие должны были исчезнуть. Были специальные уборщики, которые делали это, как только туда поступали трупы.

— И этим занимался Роби? Вы мне это хотите сказать? Роби занимался этим в Никарагуа, а потом приехал и продолжил здесь?

— Нет. Боже, нет! Роби никогда бы такого не сделал. Роби очень, так сказать, приземленный человек. Нет, тот, с кем вы имели дело, это совершенно другой человек. Кстати, вы его знаете.

— Что?

— Труп, который вы обнаружили в багажнике. Это ваш так называемый Ленточный Убийца.

— И кто это был, черт побери? — спросил Миллер, понимая, что правда окажется намного ужаснее, чем он предполагал.

— Кто он был? Его звали Дон Карвало, но кем он был — это не имеет значения. Ему дали указание уладить кое-какие дела. По каким-то причинам он решил добавить немного отсебятины, поэтому его попросили с игрового поля. Вас, вероятно, заинтересует тот факт, что Роби убрал его.

— Роби убил его?

— По всей видимости. Но он сделал это лишь для того, чтобы Карвало не убрал вас.

Миллер едва мог дышать.

— Да не волнуйтесь вы так, детектив! Я думаю, сейчас вас уже мало чем можно удивить. У Роби на ваш счет были свои планы. Он пошел против нас много лет назад. Он повернулся спиной к компании, к своим учителями и коллегам. Он и Кэтрин Шеридан полагали, что мир имеет право знать, что случилось в Никарагуа, что до сих пор происходит. По объективным причинам мы не могли допустить этого. То, что он отослал документацию Барбаре Ли, Энн Райнер… Я не помню, как звали первую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мозли. Маргарет Мозли.

— Да, точно. То, что спустя пять лет после провала с Дэррилом Кингом он начал все сначала, все это либеральное дерьмо о том, что случилось тогда… — Торн ударил кулаком по подлокотнику стула, и Миллер вздрогнул. — Когда дело касается национальной безопасности, таких понятий, как «хорошо» и «плохо», не существует.

— Вы сумасшедший, вы свихнулись!

Торн поднял руку.

— Я не закончил. — Он помолчал. — Общественность осудила вас, детектив Миллер. Она признала вас виновным. Неважно, что дало расследование коронера. Не имеет значения, какие показания дала ваш друг Мэрилин Хэммингз. Общественность заклеймила вас как нечестного полицейского, способного на преступление. Люди верят, что полиция более чем способна на то, чтобы защитить одного из своих. Поэтому никто не удивился, что вас оправдали. Другого и не ожидали.

Миллер был удивлен.

— Как, черт подери, вы…

— Да ладно, детектив! Вы же не думаете, что это дело осталось незамеченным? Откуда, по-вашему, Джеймс Килларни? Из ФБР? Вы думаете, ФБР интересна смерть нескольких одиноких женщин, одна из которых чернокожая жительница бедняцкого района? Почему-то мне так не кажется. Килларни из ЦРУ, как и Роби. Килларни передавал ваши отчеты прямо нам.

— Что это значит? Кто вы?

— Мы? Мы — обычные люди, детектив Миллер. Мы те, кто видит всю картину целиком. Нас не интересует дата следующей получки, с кем спят наши жены или куда повезти детей во время отпуска. Существует определенный взгляд на мир, детектив. Люди хотят видеть мир таким, и они хотят, чтобы так было всегда. Мы — те люди, которые дают миру то, или почти то, что ему нужно. То, что мы используем для своих операций ЦРУ…

— И вы верите в это? — перебил его Миллер. — Вы верите в то, что говорите?

Торн снисходительно улыбнулся.

— Я считал вас умнее, детектив. Мне казалось, что у вас должен быть более высокий уровень восприятия, чем у среднестатистического служащего. Но я ошибся. А я редко ошибаюсь, детектив. На своей должности я не могу позволить себе подобную роскошь. Будущее нынешней администрации, будущих администраций, даже тех, которые будут работать после моей смерти, — вот чем мы сейчас занимаемся. Эти вопросы беспокоят людей вроде меня. Мне все равно, если несколько человек, которые узнали слишком много, окажутся в могиле.

Торн глубоко вздохнул и поднялся со стула. Он снова подошел к стеклянной двери и стоял, повернувшись к Миллеру спиной.

— Я советую вам забыть об этой истории, детектив Миллер. Вам очень повезло, что вы до сих пор живы. Вы должны были быть на месте детектива Оливера. Но не думайте, что для вас все закончилось. Я не могу гарантировать, что вы дотянете до конца дня, не говоря уже о конце недели. Но если вы забудете об этом, смиритесь с тем, что делом занимается ФБР, тогда возможно — возможно! — о вас забудут важные люди. Некоторые люди мертвы. Их немного. Пятьдесят, может, сто, какая разница? Они должны были отступить, как следует сейчас поступить и вам. Но они этого не сделали. Они хотели знать, что происходит, хотя интуиция подсказывала им, что ввязываться не стоит. Когда люди начинали заниматься этой программой, они не думали, что никогда не смогут от нее избавиться. Когда они узнавали правду о Никарагуа, то начинали считать, что власти, а то и общественность, имеют право все знать. Они докладывали о своих открытиях начальству, приходили к нам, и мы этим занимались. Мы заключили соглашение, а потом они его нарушили. Джон Роби, Кэтрин Шеридан, Дэррил Кинг. Им это на пользу не пошло. Шеридан и Кинг мертвы, а Роби в бегах. Он, возможно, лучший убийца из подготовленных ЦРУ за все время, однако это всего лишь один человек против правительства США и его смежных ведомств. Что касается остальных, то им заплатили за то, чтобы они защищали нацию, а потом они исчезли… — Торн посмотрел на Миллера в упор. — Вы понимаете, о чем я?