Призраки Черного леса - Евгений Васильевич Шалашов

шею и побежал наверх. Я даже не успел опомниться, как шойзель оказался на берегу.

К тому времени, пока я вылез на берег (не молоденький по камням скакать!), нового работника уже не было. Наверное, помчался закупать инструменты. Гнедой при моем приближении нервно пристукнул передним копытом…

— Не переживай, никто не узнает, зато быстро, — утешил я Гневко, понимая, что тяжело было боевому коню висеть, словно овце, на шее пастуха.

В ответ гнедой что-то глухо пробурчал, но стремя подставил.

В усадьбе меня уже ждали. У дома отиралось человек десять крестьян и Кэйтрин, выражавшая крайнюю степень недовольства. Она и так ходила с кислой физиономией, но сегодня превзошла саму себя — словно съела два фунта лимонов. Обиделась, что вчера мужики потребовали, чтобы их спор разрешал сам хозяин земли, а не его невеста… Мол, при всем уважении к старой и будущей госпоже — не ее это дело.

Я еще не настолько вошел в роль хозяина, чтобы здороваться, не слезая с седла. Помнил, по прежней солдатской жизни, что у крестьян существуют традиции и правила. Сидящего в седле человека они будут уважать и бояться, но вот искренними не станут. С пешими-то они тоже не шибко искренни, но все-таки.

— Ну, господа селяне, о чем спор? — весело поинтересовался я, выбирая взглядом самого старого. — Говори, уважаемый… Уж прости, что имя твое не знаю.

— Кифер я буду, ваша милость, — поклонился дед, польщенный оказанным вниманием.

— Так, о чем спор, дорогой Кифер? — улыбнулся я как можно шире, отчего старик почему-то задергал беззубым ртом.

— Дело тут непростое, господин Артакс. Два года назад Хейко повздорил с Гюнтером из-за межи. Гюнтер сказал, что Хейко его межу запахал.

— Запахал, — степенно кивнул тучный крестьянин в недорогом, но приличном камзоле. — А потом стал говорить, что это его земля.

— Неправда, не запахивал я межу! — выкрикнул молодой мужик в нарядном кожаном жилете и шапочке с пером. — Эта земля мне господином Йоргеном дана в пользование, я за нее плату пять лет вношу. А допрежь мой отец и дед от этой земли кормились.

Народ зашумел. Кто-то был на стороне Хейко, а кто-то поддержал Гюнтера. В деревне земельные споры приводят к ссорам, а там и до драки недалеко.

— Тихо! — гаркнул я так, что крестьяне присели, а фрейлейн Кэйтрин вытаращила свои маленькие глазенки и открыла от изумления рот. Дождавшись тишины, уже спокойно спросил: — А почему ссора случилась два года назад, а не раньше? — Приподняв ладонь, остановил жестом готовых к крику спорщиков: — Кифер, говори лучше ты.

— Так все просто, господин Артакс. Раньше они на своих полях разное сеяли: если Гюнтер брюкву, то Хейко — пшеницу, если Хейко овес, то Гюнтер — лен. Захочешь — не спутаешь. А в тот год оба горох посеяли, а он взял да перемешался.

— От меня-то вы что хотите? — спросил я. — Участки перемерять будем или как?

— Не-е, господин Артакс, — испугался старик. — Перемерять — так это времени уйма уйдет, а как начнем мерить — еще хуже будет. Пережил я одно межевание — чуть друг дружку до смерти не поубивали. Вы уж сами решите — где земля Гюнтера, а где Хейко, а где межа ихняя.

— Ладно, — обреченно сказал я. — Тогда землю надо смотреть. До обеда успеем?

Старик посмотрел на небо, склонил голову к плечу.

— Не, господин Артакс, не успеем. Вон, солнышко к полудню заворачивает. Пока идем, то да се. После обеда токма.

— Вот и ладно, — сказал я, радуясь, что могу немного отсрочить свой позор. — После обеда в поля идите, а мне мальчонку пришлите, дорогу показать.

— Сделаем, — поклонился мне дед, а следом за ним и остальной народ.

Я проводил взглядом крестьян, расходящихся с довольным видом. Не иначе, надеются, что новый хозяин сразу решит их проблему. Они два года спорили, судили-рядили, а я должен вот так вот и сразу… Мне-то откуда знать? А не спросить ли у Кэйтрин — как в этом случае поступал ее отец, но, перехватив ее взгляд — слегка презрительный и донельзя злорадный, — передумал. Вряд ли существуют какие-то схемы или чертежи, где четко обозначены границы участков. А если бы они и были, что бы мне это дало? Все равно пришлось бы искать землемера, перемерять землю. А начни перемерять — правильно старик сказал, поубивают друг дружку. Выяснится, что на самом-то деле у одного земли больше, а у другого меньше. Придется думать.

Обедал я нынче в собственном доме, в собственной же столовой, сидя во главе огромного стола, рассчитанного на большую семью или на две дюжины гостей. Дубовый стол, дубовые кресла во главе стола — одно побольше, другое поменьше, чуть дальше — дубовые стулья, потом табуреты. Дубовые, кстати. Можно рассаживать гостей согласно занимаемому положению и рангу, а самому сидеть дуб дубом.

Есть пришлось в одиночестве, потому что невеста обедала в доме для слуг. Вроде бы не положено жениху и невесте до свадьбы обитать под одной крышей, чем мы оба были довольны. Ну, а что будет потом, после свадьбы… ну, там видно будет.

Курдула сварила замечательный суп, приготовила изумительное жаркое. Но из-за предстоящего дела ложка не лезла в рот. И как мне эти межевые споры решать, черт его знает.

— Вы чего это, господин Артакс, мало поели? — забеспокоилась стряпуха. — Или невкусно?

— Да нет, что ты! Все очень замечательно. И ты у меня самая лучшая кухарка, — успокоил я старуху. — Думаю, как спор решить.

— О меже? А чего о ней думать? — удивилась стряпуха. — Придете на поле, черту прочертите, как бог на душу положит, вот и все. Господин Йохан всегда так делал.

Ну, умное что-нибудь скажете. Но если жаркое не съедите, я вас из-за стола не выпущу, — пригрозила Курдула.

— Да съем я его, съем, — пообещал я. Вспомнив о новом работнике, поинтересовался: — Ты не слышала, чтобы шойзели мосты строили?

— Так лучше их строителей и нет. Вон, по всей округе мосты стоят.

— Значит, я правильно сделал, что шойзеля нанял, — заключил я.

— Конечно, правильно, — всплеснула руками стряпуха. — Молодец вы, господин Артакс, коли шойзеля подрядили. Теперь и мост будет, и присмотр