Предания русского народа - И. Кузнецов

(М. Макаров)

Голутвинский костыль

Голутвинский монастырь на Оке под Коломною: там жив еще путевой костыль св. чудотворца Сергия Радонежского. С этим костылем угодник Божий шел на поле Куликово благословить и поздравить великого князя Димитрия с победою над Мамаем!..

У нас так немного уцелело от старины, и мы так мало ценим это небольшое, что все подобные сведения не должны нам казаться мелочными!..

(М. Макаров)

Пересветов посох

Близ города Скопина, в монастыре св. Димитрия, основанном, как думают старцы из часовни, существовавшей во времена Мамая, хранится посох, сделанный из яблоневого дерева. Богомольцы, посещающие Скопинский монастырь, благоговеют пред ним. Он, по преданию, принадлежал некогда сподвижнику Донского, храброму победителю Челубея — монаху Пересвету. Народное поверье приписывает остатку этой древности целебную силу. Во времена Петра Великого многие из окрестных дворянских детей испытывали над Пересветовым костылем силу, поднимая его. Таково поверье дворян рязанских. В 1825 году посох Пересвета был еще цел.

Воин-богатырь, отправленный св. Сергием к Донскому, шел путем-дорогою простым, бедным странником, доверившим себя одному милосердному промыслу небесному. На пути Пересвет посещал все пустыни, все монастыри, молился в них, и вот, здесь, недалеко от степей Куликовых доверил свой страннический посох в хранение отшельнику — обитателю часовни св. Димитрия. Пред ликом святого затеплил он свечу, препоясал себя мечом, положил на грудь свою крест и явился героем на страшную битву Донского с Мамаем.

(М. Макаров)

Поединок Пересвета с Кочубеем. Художник М. И. Авилов

Могила Аники-воина

Верстах в семи от Вологды, по старому Архангельскому тракту, существует могила Аники-воина, на которую каждый прохожий, по обычаю, кидает ветку или прут, от чего накопляется в течение времени большой ворох, который в один из летних дней сжигается. На этом сходбище едят блины и гуляют.

(М. Забылин)

Ступня Федора Блудова

Это город Вязьма, а это немного правее, на дороге в Смоленск, ступня Федора Блудова. Какая богатырская ступня! На ней поле, долины, леса; она чуть-чуть не покрывала всей Вязьмы, она в ее воротах; да не прошла в них.

Московские князья, за большие службы, пожаловали эту ступню отцам Блудова: ею отцы его питали себя, на ней откармливали они своих разудалых коней, сивок, бурок и вешних каурок. Тут первая была опора против первых нарысков польских. Федор Блудов долго владел этою ступнёю; да вдруг замирился князь Иван Васильевич с князем Александром Литовским и отдал он ему многие земли и приказал он, также, ему отрезать на себя и ступню Федорову.

Заплакал горько Федор о своей ступне богатырской и не обиняком, не через людей, а сам прямо молвил Великому московскому князю Ивану Васильевичу: «Кровь отцов моих залила ступню нашу на Вязьме: так не владеть ступнею моею литвину, не отдам моей крови, умру на ней…» И московский князь не отдал этой ступни литовцам; он сберег при себе кровь Русскую.

Но в Вязьме позабыта уже эта славная ступня, — вероятно, теперь ровное поле!

(М. Макаров)

Плотина царя Бориса

Вот селение Царёво-Займище: Борис Годунов раскинул его на землях Можайских! Вот остатки его пруда, некогда богатого рыбою. Пруд этот держала плотина, устроенная по разуму хитрых иноплеменцев. По широте этой плотины могли проходить ровно сто лошадей вряд. Такая-то была эта плотина! Годунов во всём любил видеть размеры большие: от церквей до колокола, от колокола до плотины!..

Но и широкая его плотина прорвалась скоро! Чужие люди не всегда нам запруживали прочно!

(М. Макаров)

Городок Валуева

В виду Царева-Займища, тоже, на полях Можайских есть место городка Валуева; крепко было это место во времена для нас черны. Товарищ полководца князя Елецкого, Григорий Валуев, держался тут геройски; он отражал поляков Мартина Казановского и Самуила Дуниковского. С ними были толпы воинов, а Валуев с малолюдством действовал как партизан. От трех тысяч своего войска он высылал по сотне всадников удить врага. И эти всадники мастерские были рыбаки: много они переловили польской рыбы.

В 1812 году мы почти тут же запустили первую сеть за рыбою французской. Это очень памятно, — а славу рыбака Григория Валуева с его земляною сеткою не всякий помнит!

(М. Макаров)

Высокий курган под Каширой

Высок этот курган, как и все курганы, как и все сторожки воинов древних. Да! Эти береговые курганы, эти короны рек Москвы, Оки, они не могилы, а сторожки! Был какой-то народ, который только курганами и берег себя!

Курганы — зародыш, куколка, личинка наших крепостей; но они же, иногда, и монумент человеку сильному: под курганами прятали сильных, и коней их и сбрую конскую; часто тут же зарывалась с другом милым своим и жена его молодая; благодарные воину храброму, накидывали на него землю горстями из рук богатырских — так бывало!

При Годунове, начальствовавший левым крылом войска русского, каширянин Иван Писарев; он один только, из всех бывших под началом князя Воротынского, побил царевича Калгу-Гирея: храбро он отбил у него наживу под самым высоким курганом и телами врагов возвысил и эту насыпь. Но за то, кажется, что не побежал с другими, он умер вдали от очей царских, в Каширской своей вотчине — Даниловском: и похоронен на погосте церкви св. чудотворца Николая, что в Сытине, ныне приходской церкви села Даниловского.

Мы знаем этот погост, видный издалека, — тут есть фамильные могилы Писаревых.

(М. Макаров)

Праздники и поверья русского народа

Новый год у древних россиян

Новый год все древние праздновали с весеннего равноденствия, то есть с 7-го числа марта, но празднества этого дня начинались ещё с последних чисел февраля и заключались 6-м днём марта, именно кануном вечера св. Василия. Этот день назывался праздник О-весень — канун весны. К весенним торжествам принадлежали празднования дней прилёта грачей (4 марта, в день св. Герасима), прилёта жаворонков (9 марта); стока или начала течения с гор воды (17 марта) и 19 дня (того же месяца) торжество разрыва льда, оставление прорубей, и проч…

Нынешний наш О-весень, переиначенный в Авсень, у иных в Усень, в Таусень, празднуется накануне 1-го января; к этому дню он перешёл от 1-го сентября, а к сентябрю от марта, в 1343 году, именно в княжение великого князя Симеона Ивановича Гордого.

Вот образчик торжества О-весеня в Рязанском уезде. Веду вас по берегу рек Быстрицы, Вожжи, Трубежа, останавливаюсь в сёлах Городище, Конищеве, Недостоеве, в деревнях Переколе, Семчинё и в некоторых других. Посмотрите, там везде одно и то же. Только что проблеснула луна, и вот шумный, весёлый хоровод является под окнами зажиточных крестьян. Новый год изменился, мороз скрипит под ногами; но встреча весны в новое лето ещё не умолкла в сельской песенке. Слушайте, вот что поёт хоровод под косящатым окном какого-нибудь богатого Филимона Прокофьича.

Хор:

О-весень, О-весень, ты ходил, ты гулялПо крутым по горам, по святым вечерам.О-весень, О-весень ты летал, ты порхалК Филимону на двор, ко Прокофьевичу.О-весень, О-весень ты сыскал, угадал,На широком дворе полны вёдры вином.О-весень, О-весень у хозяина дворОсушён, омощён, чисто выметен. О-весень,О-весень по средине МосквыУ хозяина двор воротами красен.О-весень, О-весень у Прокофьича дворВесь тыном затыкан, серебром обнесён!

Тут зажиточный Филимон Прокофьевич открывает окно, выглядывает, и радушно одаривает всех чем-нибудь, прославивших его вместе с О-весенем, а иногда и, без всякой благодарности, выкидывает только своим прославителям несколько копеек или кусок пирога. Прославите ли же, глядя по награде, высвистывают, притопывают, прищёлкивают и начинают пляску под следующую песню:

На дворе у Филимона три теремчика стоят;Высокие теремочки: о двенадцати венцах!О-весень, О-весень! О двенадцати венцах!Филимон, сударь, хорош, свет Прокофьевич пригож!О-весень, О-весень! Свет Прокофьевич пригож!

Здесь хозяин в другой раз поглядывает в окошко и говорит уже ласково: «Милости просим, мы рады Овсеню, гостю жданому. Не погневайтесь только, чем Бог пошлёт!»