Ниочема (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Представитель скрипнул зубами.

— Хорошо. Я даю вам десять тысяч рублей за то, что вы удаляете с эти данные имперского ресурса.

Олег рассмеялся.

— Вы, я вижу, держите меня за идиота. Если я совершу эту глупость, меня похоронят максимум на другой день. Все, что я могу вам предложить — это письменное обещание не пускать в ход указанные сведения в обмен на, скажем, пятьдесят тысяч рублей. Ну и, конечно, граф будет обязан возместить ущерб, причиненный его сыном моей комнате.

— Ваши требования непомерны. Это — наглость. Пятьдесят тысяч!

— То есть, касательно ремонта комнаты возражений нет. Уже хорошо.

Представитель графа Орлова был очень, очень удивлен. Конечно, он встречал зубастых клиентов. Но это были солидные, серьезные люди, главы крупных родов, не одну собаку съевшие на подобных торгах. Но сейчас перед ним сидел сопляк, мальчишка, и торговался так, как не каждый взрослый может. Что же будет, когда он заматереет и войдет в силу! А пацан продолжал развивать мысль:

— Как вы думаете, что мог сделать разъяренный Александр Орлов со мной, если бы ему удалось до меня добраться?

— Возможно, нанес бы несколько ударов. Оставил пару синяков.

— Жаль, что вы не смотрели мою запись. Впрочем, это недолго поправить. Она короткая, всего несколько секунд.

Олег включил телефон и продемонстрировал представителю картинку.

— Вот здесь, на этом кадре явственно видно, что Александр Орлов делает очень характерный жест правой рукой. Это означает, что он собирается применить магический конструкт. Если не ошибаюсь, ледяное копье. Так что я имел все основания опасаться за свою жизнь. И согласитесь, оценил я её сравнительно недорого.

Слушая этот разговор, директор гимназии осознал: если этот Песцов так уверенно противостоит самому Орлову, то с ним нужно быть очень-очень осторожным. Примерно, как с тухлым яйцом.

Рабочий кабинет мэра Санкт-Петербурга

— Ну что, Николай, как всё прошло?

— На этот раз донельзя тяжело.

— И в чем возникли трудности?

— В этом Песцове. Сопляк, мальчишка, но своё выгрызает как матёрый хищник. Он не оставил мне ни одной лазейки, но при этом все его требования были в очень разумных пределах.

— То есть, в итоге, ты ему заплатил?

— У меня не оставалось иного выхода. Вот, посмотрите сами.

Представитель графа Орлова вынул из папки лист бумаги, положил его перед шефом и отступил на шаг.

Орлов начал читать документ, и по мере чтения брови его поднимались всё выше и выше.

— Однако! — удивленно покрутил он головой, дойдя до конца. — Хватка у него действительно бульдожья. Но ты же понимаешь, что я не могу оставить эту наглость без ответа? Он должен понести наказание. Никому не дозволено поднимать хвост на Орловых.

— Разрешите высказать свое мнение? — почтительно спросил представитель.

— Говори.

— Если вы обратили внимание, то условием отказа от публикации данных в Сети является отказ нашей стороны от дальнейшей конфронтации с Песцовым. То есть, если парень получит хоть малейшую зацепку, он пустит эти материалы в ход, и добавит к ним новые. Если же он инициирует обращение в суд против вашего сына, то с такими доказательствами имеет все шансы отправить его на лесоповал. На мой взгляд, риск не оправдан.

— Я услышал твое мнение. Но никто не собирается ничего делать сразу. Пусть история забудется, всё утрясется, а уже потом… Ну, ты понимаешь, не в первый раз.

— Понимаю, ваше сиятельство.

— Да, там ведь имеется наше обязательство сделать ремонт?

— Бригаде ремонтников уже даны все необходимые указания, а также переданы специальные средства.

— Я доволен твоей работой. Можешь быть свободен.

Доверенный представитель графа Орлова Николай Александрович Хвостов почтительно поклонился и вышел.

Где-то в Санкт-Петербургской гимназии для одаренных

Олег обосновался в комнате отдыха, обнаружившейся на четвертом этаже спального корпуса. В его комнате бригада рабочих делала капитальный ремонт: вскрывали паркет, в щели которого затекла кровь графёныша, меняли дверь вместе с рамой и обналичкой. Работы, как объявил бригадир, было примерно на полдня, так что ночевать парень рассчитывал в своей комнате.

Уцелевшая часть комнаты была тщательно закрыта полиэтиленовой пленкой, так что рабочим приходилось вчетвером тесниться на крошечном пятачке у самых дверей. Но они не жаловались: им платят, они работают.

Милка, разумеется, осталась присмотреть за подозрительными людьми. И это было просто замечательно. Как хорошо, когда у тебя есть свой домовой! Вернее, своя домовая. Можно спокойно сидеть в удобном мягком кресле и читать «Занимательную магию», не заморачиваясь пошлой бытовухой.

А книга была действительно замечательная. Недольман не только приводил пару десятков любопытнейших и полезных конструктов для повседневного пользования, но и разбирал основы их построения: почему для конкретного действия выбран икосаэдр, а не додекаэдр, почему последовательность формирования конструкта именно такова, что будет, если следующим шажком добавлять к пространственной фигуре не эту точку, а другую. И, в заключение, давал краткую информацию по самостоятельному созданию конструктов.

Олег вдруг ощутил, что именно это — создание конструктов — интересно ему более, чем всё остальное. Механика магических воздействий увлекала не меньше, чем рисование. Единственное, что останавливало гимназиста от немедленной проверки новых знаний, это отсутствие подходящего места. Новые конструкты лучше бы проверять в отдельном защищенном помещении. Но была одна вещь, которая время от времени царапала.

Олег вспомнил драку с Косулиным. Никаких конструктов он тогда не знал, но, тем не менее, каким-то непостижимым образом смог использовать магию. Повторить это действие он пытался, и даже не раз, но безуспешно. Задавать же вопросы о стихийном магическом выплеске, когда все колдуют с помощью конструктов, было как минимум опрометчиво.

На телефоне пропиликал будильник. Значит, пора сходить проверить ход работ.

В комнате дым стоял коромыслом. Рабочие работали, работа кипела, и дело уверенно шло к финишу.

— Долго еще? — спросил Олег бригадира.

— Примерно, час. Может, даже меньше.

— Отлично.

И Милке, мысленно:

— Ну что, я был прав?

— Конечно. Пока что пять закладок.

— Замечательно. Ну, я пошел.

— Иди, я еще покараулю.

Ровно через час Олег подошел к своей комнате. Его уже ждали. Бригадир улыбался, рабочие тоже выглядели довольными.

— А зачем это? — поинтересовался бригадир, невежливо тыча указательным пальцем Олегу за спину.

— А это представители законной власти. Они нужны для того, чтобы составить акт приемки сделанного вами ремонта.

С лица бригадира сползла улыбка. Он, кажется, даже побледнел. Зато Олег улыбался очень даже широко.

В личных апартаментах доверенного представителя графа Орлова

Если бы кто-то решился сказать Николаю Александровичу Хвостову, что человек он в общении неприятный, Хвостов бы ему не поверил. Есть работа, на ней он гоняет различных прохвостов, возжелавших потявкать на графа Орлова, а то и укусить. Каждая отдельная собачонка ничего сделать не может. Но если собьются в стаю, могут причинить некоторые неудобства. Вот Хвостов и гоняет этих шавок, чтобы не мешали жить и работать серьезному уважаемому человеку.

А вот сейчас, дома, он совсем иной. Домашний. Жена, милое существо, утверждает, что он мягкий. Что ж, пусть так думает. И дети… Страшно даже подумать, что эти забавные карапузы вырастут и станут похожими на, к примеру, того же Песцова. Вот уж кто неприятен в общении! И взгляд у него колючий и наглый, словно он уже всё наперед просчитал, взвесил и вычислил, сколько денег у кого сможет отжать. Зам начальника Воронежского ИГА весьма эмоционально поделился своими впечатлениями. И директор воронежской гимназии № 57, который после одного единственного судебного заседания едва не остался без штанов. Теперь этот Песцов здесь, в Питере свою охоту начал, и не сказать, чтобы безуспешно. Ну да ничего, и не таких обламывали.