Не отдавай меня никому - Милана Грозовая

раз.

– Ты спал с ней?

– До того, как мы поженились.

– Почему поцеловал?

– Она просто хотела попасть на первую полосу.

– И ты ей с радостью помог.

– Я уволил Эвелин.

Дана такого не ожидала. Они внимательно смотрели друг на друга. Алекс устал, это было видно по его поникшим плечам и теням, что залегли под глазами.

– Но разве она не твой партнер? И разве не она вела французов?

– Она явно забыла свое место. Но мне пришлось изрядно поноситься, это факт.

– Это не навредит тебе?

– Нисколько, – он оттолкнулся от машины и сделал шаг к Дане. – А нам? Нам это происшествие навредит?

– Все зависит от того, что ты скажешь.

– Я уже говорил. Я люблю тебя Дана. Люблю уже пять лет и буду любить до самого конца. И мне наплевать на других женщин. Меня волнует только одна и это ты. Я хочу всегда быть рядом с тобой. Хочу оберегать. Ты делаешь вид будто невероятно сильная, но на самом деле ты мягкая и ломкая, ты такая хрупкая, Дана, что я боюсь тебя сломать и поэтому я поддержу тебя во всем, что тебе действительно необходимо, даже если ты решишь уйти от меня, – в уголках его губ затаилась уже знакомая насмешка. – Год прошел, Дана. Ровно год, как ты носишь мою фамилию.

Она слушала его и не могла сдержать слез:

– Алекс…я ношу не только твою фамилию…

У Харда на лице появился ужас, что медленно превращался в вопрос.

– Я беременна.

– У нас БУДЕТ ребенок? – он сделал ударение именно на это слово. Дана положила руку на свой плоский живот и улыбнулась.

– Не знаю, как ты, а я аборт делать не собираюсь.

Его губы расплывались в улыбке, и Хард счастливо завопил.

– Боже ты мой! Пташка! – он крепко обнял ее. – Наш ребенок, – прошептал Александр, положив свою ладонь на ее живот. – Ты ведь говорила детей заводят от тех, с кем хотят провести всю жизнь.

– Точно, – кивнула Дана, – так я и думаю.

Александр взял ее лицо в свои руки и заглянул в родные медовые глаза.

– Я люблю тебя, пташка.

– А я люблю тебя больше.

Эпилог

Дана стояла с бокалом красного вина и вела непринужденную беседу с одной из своих бывших клиенток, что не так давно вышла замуж и воспользовалась услугами именно ее свадебного агентства. Миссис Хард организовала невероятное празднество, и все были в восторге. Особенно невеста, что теперь души в Дане не чаяла и всем нахваливала ее прекрасные организаторские способности и жажду создать по-настоящему счастливое торжество. Банкетный зал блистал роскошью и богатым убранством, гости были довольны не только обстановкой, но и атмосферой.

На всех свадьбах, которые курировала Дана царило нечто по-семейному идиллическое и расслабляющее. И все большее количество людей повторяли что: "Хард знают как вести дела".

Поэтому ее агентство процветало и от клиентов отбоя не было. Звонки о долгожданной брони на новое торжество поступали с самого утра. Множество знаменитых и богатых особ только в драку не лезли, пытались заполучить услуги именно Даны. Очередь выстроилась на несколько месяцев вперед. Из-за этого миссис Хард, то и дело, приходилось задерживаться на работе, но это нисколько ее не огорчало. Она прекрасно знала, что пока трудится Александр рядом с их малышом и точно так же он не переживал за сына, когда самому приходилось задерживаться по делам.

Они договорились, что их ребенок будет воспитываться в их семье. Будет получать максимум тепла и любви именно от мамы и папы. Их малыш не должен нуждаться во внимании и чувствовать себя обделенным из-за родительских стремлений сделать карьеру. Конечно же Мэйси и Джеймс тоже считались за своих и со всей гордостью и ответственностью подходили к вопросам воспитания маленького Роберта Харда, но родительская опека малыша всегда была на первом месте и это не обсуждалось. А потому они не брали няню и всячески старались быть рядом с сыном.

Если у Даны был аврал – значит с ним Алекс, если у Алекса накапливалось столько дел, что он ночами не спал – с ним Дана, ну, а если вариантов совсем не оставалось – вот тогда и подключались заботливые дедушки и бабушки.

Родители Даны тоже во внуке души не чаяли и стали приезжать к ним чуть ли не каждую неделю.

Дом Хардов теперь всегда был полон народа. Тут и там слышался веселый смех взрослых, заливистый хохот Роберта, задорные призывы поиграть в догонялки или прятки. Совершенно нормальным стало видеть, как бедный Джеймс ходит по огромному особняку в поисках Роба и постоянно интересуется "Где же этот маленький проказник затаился".

Гомон затихал только ночью, когда малыш засыпал и тогда Дана с Алексом оставались наедине.

С каждым днем она все больше понимала, что этот мужчина принес ей такое счастье, на которое она даже и не надеялась. Дана мечтала о каких-то эфемерных ощущениях, грезила о невероятных чувствах и совершенно сказочном романе, но любовь оказалась куда приземленней и обыденней: утренний кофе в постель, цветы на подушке, заляпанные детским питанием футболки, бессонные ночи, а еще успокаивающий голос ее мужа: "Не переживай. Я все решу". И это оказалось куда лучше любых романтических фантазий.

Александр никогда не ругал ее за работу, но журил за то, что себя не жалеет; никогда не торопил с делами и не заставлял выбирать между агентством и домом. Алекс понимал ее лучше ее самой, и случались моменты, когда он просто сгребал ее в охапку, укутывал в одеялко и прятал ото всех, давая ей возможность расслабиться и отдохнуть. При этом она никак не могла понять откуда свои силы черпает он. Александр всегда светился силой и уверенностью. Он был бодр и весел, постоянно улыбался и счастливо глядел на них с Робом, как только появлялся на пороге. А радостный крик: «Папуля!», – так и вовсе заставлял его умиляться с такой нежностью, что Дана не могла сдержать улыбки, видя этих двух вместе.

Роберт родился копией своего отца, не считая жестких волос, доставшихся ему от мамы. И мимика, и движения – все выдавало в нем Алекса Харда; даже легкая, пока наивная, но, все же, усмешка медленно расцветала на его губах. Иногда он глядел совсем ка Александр, и в такие моменты Хард старший удивлялся сходству отца и сына.

Мальчика холили и лелеяли, не забывая напоминать о том, что он из семьи уважаемых деловых людей и из этого вытекают определенные правила. Но ограничений они не ставили. Дана и Александр взяли себе за цель поддержать своего сына на любом выбранном им пути и позволяли заниматься тем, что ему нравилось, а потому в свои шесть лет маленький Роб уже изучал два языка и рисовал картины, обожал лошадей и даже стремился быть дегустатором молока. Александр, то и дело шутил, что таких увлеченных