Фантастические истории. Сборник рассказов - Ирина Станковская

Профессор догадался, что мне не хватает Суа, и принес искусственную женщину. Ну и извращенцы эти белые! Он хотел, как лучше, но я рассердился, что мне суют подделку, и выкинул женщину в окно. Она осталась совершенно целая, хотя упала с высоты трех пальм! Интересно, что когда я спустился, чтобы подобрать женщину, она уже ушла. Если бы мне не было лень пойти сразу, может быть, я бы ее догнал. Надо обязательно рассказать об этом мудрому Гуа. Может, она была зомби?

Опять было лень писать. Профессор сделал доклад в какой-то Академии и получил премию. Это много денег, и он сказал, что поделится со мной, так как я помог ему сказать новое слово в науке. Да, мои байки хоть кому-то пользу принесли. Я попросился домой к Суа. Зачем мне деньги? Чтобы получить больше невкусных и ненастоящих вещей?

Сегодня Рождество, так это называется. Профессор пообещал, что после этого у него будет отпуск, и мы поедем на мой остров. Надо радоваться, веселиться и ходить смотреть рождественское дерево. Дерево очень красивое. Оно утыкано разноцветными огоньками, из него доносится музыка. Мудрый Гуа и сумасшедший Иуа были бы рады здесь оказаться. Зачем белые взяли меня? Подумаешь, пишу на пальмовых листьях.

Кстати, о пальме. Сегодня днем взгрустнулось. Я вспомнил свою зеленую любимицу, мать кокосов, и подошел к новогоднему дереву потрогать веточку. О, великие боги и мудрые вожди! Дерево тоже ненастоящее! Никакого сравнения с моей пальмой. Я попробовал его потрясти, на меня упала какая-то штука – белый человечек с крылышками. Я захотел погрызть его, но не тут-то было. Опять обман! Нет, с меня хватит!

Сегодня жарко. Я лежу под пальмой и жду, когда созреет кокос. Суа обмахивает меня пальмовой ветвью. Профессор сдержал обещание, и теперь я наконец-то наслаждаюсь настоящей жизнью. Тихо плещет океан, солнце ласково светит сквозь прорези пальмовых листьев. Я снова стал писать картинками – это красивее, чем бездушные закорючки белых людей. Стопка пальмовых листьев почти сравнялась ростом с Суа.

Муа, когда ему не лень, приводит ко мне иностранных туристов. Но мне лень с ними разговаривать. Муа и еще кое-кто (скажу по секрету, не поверите, это – мудрый Гуа) просили заказать им фальшивых женщин. Если не будет лень, напишу профессору Смиту. Он делает все, что я хочу.

Иногда я думаю, что было бы, если бы я остался жить у белых? Профессор Смит хороший человек и почти такой же мудрый, как Гуа. Но разве есть там такие пальмы, такие кокосы, такие Суа, я уж не говорю про океан и другие прекрасные вещи, о которых я бы написал, если бы не лень.

Обмануть Бога

Выбравшись на каменистую почву, Просов с облегчением затопал ногами. К подошвам прилипли влажные зелёные ошмётки – то ли мох, то ли ещё что-то.

– Жаль, да? – хмыкнул Зорка, поднимаясь следом за капитаном.

– Жаль запачканную обувь? – буркнул Просов. – Вот беда-то!

– Вы прекрасно знаете, о чём я жалею, – с обидой в голосе произнёс ботаник.

Просов только плечами пожал. По Кодексу об инопланетниках они не имели права заниматься исследованиями без разрешения какого-либо из разумных видов, населяющих планету. Вздохи и причитания оказавшихся ненужными здесь учёных надоели ему хуже горькой редьки.

– Глаза и уши наши единственные приборы! – заметила Авесса.

Ксенобиолог запыхалась, взбираясь по мокрым, покрытым вязкой растительностью кочкам, но выглядела бодро. Её пухлые щёчки разрумянились, светло-русые волосы выбивались из-под шлема. Она чихнула, поправила слегка выступающий из ноздрей фильтр и бросила сочувственный взгляд на Зорку. Ботаник и ксенобиолог в последнее время были почти неразлучны. Ходили слухи, что у них самый настоящий служебный роман.

«Как сообщники», – подумал капитан. Он предпочитал проводить свободное время в одиночестве, с учёными сегодня он встретился по чистой случайности.

Авессу он невзлюбил за замечание, однажды публично сделанное ему за обедом. Она сказала, что он чавкает. Конечно, Просов знал за собой этот недостаток и старался есть в компании старых сослуживцев, которых проблема его чавканья не волновала. Но то был первый торжественный общий обед по прибытии на Риллу, и он не мог сесть за стол по своему выбору. Сама бы на себя посмотрела! Авесса ярко красила губы по поводу и без, используя старомодную губную помаду в винтажных тюбиках. Помада, как и полагалась натуральному продукту, воссозданному по древним рецептам, оставляла неприятные следы на краях чашек и бокалов.

Настоящей работы здесь для Авессы не оказалось, и она слонялась по окрестностям станции с пустыми руками, время от времени отлавливая какого-нибудь аборигена и отрывая его от дел. Поговорить она любила, и Просов не без сочувствия наблюдал, как нервно дёргается её очередная жертва, связанная чтимыми на Рилле законами гостеприимства.

Зорка тоже был капитану несимпатичен. Ботаник всегда смотрел на Просова сверху вниз, с высоты двухметрового роста, и тому приходилось задирать голову, чтобы увидеть чёрное лицо Зорки с ослепительно-белыми белками глубоких, как тёмные колодцы, глаз. Зорка всегда носил на шее какой-то амулет (высохший, скрюченный и, по мнению капитана, совершенно неуместный) и хвастался предками – жрецами полузабытой религии вуду. Было ещё несколько вещиц из его наследства, которые Зорка по слухам демонстрировал только близким друзьям. Просов к таковым себя не относил и иногда сожалел, что не подал рапорт службе контроля. Тогда бы весь колдовской хлам остался бы дома. Но поскольку Просов тоже был не без греха, будучи владельцем коллекции старинных зажигалок и каждый раз пронося их с собой на борт, он чувствовал, что будет несправедливо ущемлять ботаника.

– Вы не слышали? Нашли они что-нибудь? – спросила Авесса.

Капитан не стал делать вид, что не понял. Всё равно привяжется как банный лист.

– Охота через два дня, – буркнул он, – можете понаблюдать.

До обратного рейса на Землю оставалось три недели, и капитан мог позволить себе быть великодушным. Тем более, в отделе санобработке не выдвигали никаких ограничений по мерам безопасности. Химикаты были безвредны для землян.

– А всё-таки жаль саламандр, – сказал Зорка. Его лицо было серьёзно, даже печально.

– Вы так и будете всё время о чём-то жалеть? – усмехнулся Просов. – Мы тут ничего не можем сделать. Старик припёр нас к стенке. Лес попросил избавить его от саламандр. Они уничтожают деревья, посевы… Риллеане и так у нас ничего не просят, это исключение. Возможно, они в будущем пойдут нам на уступки.

– Да, думаю вы очень удивились, когда вождь стал цитировать вам Кодекс об инопланетниках? – спросила Авесса. – Лично я думала, что у них нет письменности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});