Эпоха Пятизонья - Михаил Белозеров

Выродки появились неожиданно. Они крались вдоль стены, высматривая человека. Стайный инстинкт руководил ими. Они были всего лишь загонщиками дичи. Костя был дичью. Странные догадки родились в его голове: «Мясо! Они жаждут мяса!» Хорошо, что «титан» не сплоховал, сделал его незаметным на фоне колонн Гостиного двора, и, когда выродки вышли на Ильинку и опасливо стали коситься в сторону Кремля, Костя дам по ним очередь, сметая первые три-четыре ряда, как траву. Было ли ему их жалко? Нет, совсем не жалко, ведь это были выродки – тараканы Кремлевской Зоны. А кто жалеет тараканов? Только выродки. Странный силлогизм подумал он, едва удерживая тяжеленный ГШК-6 и покрепче упираясь пятками в землю. По крыльцу весело запрыгали крохотные золотистые гильзы.

Те, кто был левее, ближе к стене Гостиного двора, успели среагировать, но их звездочки с «оранжевой мачмалой» все равно не долетели до цели, зато вспыхнувшее пламя, окаймленное копотью, спасло некоторым жизнь. Правда, ненадолго.

Костя спрыгнул с крыльца и целую секунду не видел нападавших. А когда обежал крыльцо и выскочил им навстречу, они в растерянности метались поодаль. Было их так много, что, если бы не гатлинг ГШК-6 типа «сармат», у Кости не было никаких шансов, даже если бы он стрелял очередями из двух дробовиков марки АА-24.

«Тра-та-та-та-та…тра-та-та-та-та…» Гатлинг ГШК-6 наискосок прорубил в толпе выродков целую просеку и оставил отметины на колоннах и стенах Гостиного двора. Должно быть, выродки сбежались со всей округи, подумал Костя, с упоением видя, как они ложатся ровными рядами, словно домино. Его не пугала даже «оранжевая мачмала». Он уже понял, как она действует – парализует человека, а потом его съедают заживо или тащат в Зону к хозяевам. А кто хозяева? Это еще предстояло выяснить. Пара пазлов легла в его общую картину. Выродки были мусорщиками Зоны, но именно за это она их и привечала.

Он поймал себя на том, что в упоении кричит:

– Тра-та-та-та-та…тра-та-та-та-та…

Его крик, завывание движка ГШК-6 и звон сыпавшихся гильз слились в один бесконечно долгий звук победы. Врагов было столько, что они устилали Хрустальный переулок вплоть до храма Варвары. А когда он окончательно уверовал в свою силу и, словно рок, пошел навстречу врагам, укладывая их направо и налево, как тяжелые снопы пшеницы, и враги наконец испугались и побежали, в тот самый упоительный момент, когда он считал, что дело сделано, а он великий и непобедимый сталкер, быть может, даже черный сталкер, – кончилась лента.

«Щелк! Щелк!» – Костя безрезультатно нажал на гашетку, ствол еще вращался с характерным звуком, но гильзы не сыпались и выстрелов не было. Тогда он развернулся и побежал в другую сторону – тем более, что «анцитаур» и «титан» вовсю подавали сигналы тревоги.

Его единственный путь лежал в Ветошный переулок. Надо было бы, конечно, бросить тяжеленный гатлинг ГШК-6 типа «сармат», но, во-первых, Косте было жаль расставаться с такой серьезной машиной, а во-вторых, он просто не успевал скинуть ее с плеча, потому что выродки опомнились и бросились за ним следом. Спасением было спрятаться в ГУМе или затеряться в лавчонках по правую сторону улицы, чтобы перезарядить пулемет и вообще прийти в себя, отдышаться, собраться с мыслями и понять наконец, что происходит, потому что «анцитаур» и «титан» трезвонили во всю ивановскую, хотя реальной опасности Костя не видел. В тот момент, когда он думал, что не все так плохо, что автоматика «титана» просто испортилась, что «анцитаур» зря паникует, что еще можно вернуться к своим и раз и навсегда покончить с этими приключениями, – погасло солнце и наступила ночь.

Это произошло настолько неожиданно, что Костя испугался. Хорошо хоть, что он интуитивно успел нырнуть в ГУМ, который был привычен, словно домашние тапочки. Костя знал его как пять своих пальцев – его истертые ступени и плиты, его бесконечные переходы и закоулки, его фонтаны с золотыми рыбками напротив кафетерия «Черный сталкер», куда Костя регулярно заскакивал во время редакционных поездок по Москве. Любил он это местечко не только потому, что на стенах красовались фото всех известных сталкеров, в том числе и Реда Бараско, а потому, что там можно было встретить бывалого человека и поболтать с ним об аномалиях, отвести душу. Тосковал Костя по Чернобыльской Зоне и мечтал снова попасть в нее. В ГУМе можно было прятаться хоть до всемирного потопа, который, впрочем, не заставил себя долго ждать.

Завыл ветер, все вокруг затряслось, и градом полетели выбитые стекла и куски крыш и лепнины. Но, прежде чем нырнуть в ГУМ, Костя взглянул на небо: оно стало багровым. Тучи клубились, словно их основательно перемешивали сверху огромной метлой. Там, в космосе, происходила странная круговерть, похожая на столкновение миров. Было такое ощущение, словно Костя стоит на дне моря, а над ним бушует ураган. Белое кольцо пропало. Мрак прорезали молнии, и ежесекундно, как артиллерийская канонада, гремел гром. Должно быть, в вышине происходило сражение между земными спутниками и Зоной. Костю что-то ударило в ногу, а затем в поясницу. Он предпочел спрятаться в том месте, где был маленький, уютный магазин соков, – нырнул в него, как в омут, и даже залез под стойку, стоя с другой стороны которой часто пил молочные коктейли и джин-тоник.

Снаружи грохотало и рушилось, словно начался обстрел Кремля и Красной площади. Ежесекундно что-то падало с протяжным звуком, разбивалось или металось по коридорам ГУМа. Потом стеклянная дверь в магазинчик разлетелась вдребезги и потоки воды хлынули внутрь. Когда вода поднялась до щиколоток, Костя полез на стойку. Не то чтобы он боялся промокнуть: в экзокомбезе «титан» этого не могло произойти по определению, просто находиться воде было не очень приятно. Потом хлынуло так, словно прорвало плотину, и Костя понял, что пора покидать убежище. По колено в воде он выбрался из магазинчика. В багровом свете молний, прорезающих темноту, он увидел лестницу, ведущую на второй этаж. «Титан» включил подсветку, и Косте стало удобнее ориентироваться. Его едва не сбил с ног упавший манекен, который он вначале принял за чей-то труп. Затем на него в потоке воды вынесло бесчисленное количество сумок, чемоданов, а один из них, похожий на прабабушкин сундук, едва не унес с собой вниз. Он долго с ним боролся, как с живым, едва не потеряв пулеметную ленту. А когда все же попал на галерею, понял, в чем дело – купола над ГУМом не было. В нем зияли дыры размером со слона, и везде валялся град величиной с детскую голову. Одна из таких градин все-таки заехала ему по плечу и, если бы не «титан», сломала бы кости. Костя не стал искушать судьбу, а по старой памяти нашел автомобильный салон, влез в серебристый «роллс-ройс» вместе с гатлингом ГШК-6 типа «сармат» и упал поперек широких сидений, пахнущих натуральной кожей.

Странная вялость охватила его. Перед глазами поплыли круги, они превратились в блески, которые падали с потолка прямо сквозь крышу «роллс-ройса» – разноцветные и пугающие своей реальностью, потому что от них проистекал животный страх неба. Потом стало совсем плохо: его вырвало, едва он успел «снять» шлем. Неясные тени двигались стороной, будто боялись, что он их заметит, однако в них сквозило не любопытство, а отрешенность, словно они были не от мира сего.

Костя вскочил. Небо летело наискосок с быстротой молнии, словно он падал на «американских горках»; но там, в самом низу долины, оно уже было не таким стремительным, потому что зацепилось за сопки, и стала важна не суть, а смысл – он увидел их совсем близко. Они стояли в тени скал, прижавшись к ним, и словно говорили ему: «Оставь нас в покое, оставь… мы тебе чужды…» Но ему было так интересно, что он побежал к ним, а они все отодвигались и отодвигались вместе с пейзажем: заливом, изогнутым, как лук, и цепочкой камней, похожих на тетиву. Вода блестела, как ртуть, непостижимая, словно лунная тень.

– Кто вы?! – крикнул Костя, не решаясь зайти в странную воду.

И услышал эхо: «Никто… никто…» Костя побежал вдоль берега. Дорога была длинной и необычно трудной: ноги скользили на мокрых камнях, а ветер бил в лицо и не давал дышать. Приходилось закрываться руками.

Они стояли, словно загнанные в угол, всесильные и слабые одновременно, страшащиеся людей, как овца – льва, но могущественные другими, неземными началами. Костя оторопел. Вот в чем дело! Мы им не нужны! Не потому, что изгои вселенной, а потому, что не предназначены для высоких скоростей и проникновения. Это его так поразило, что он остановился, а те, за заливом, вздохнули с облегчением. «Что же мне делать?» – спросил он. «Ничего – ответили они ему. – Все должно идти так, как шло миллионы и миллионы лет». «Но почему? – удивился он. – Это же несправедливо!» И смотрел на них, неподвижных и тихих. «Потому что, – нехотя объяснили они, – стоит вам приблизиться, как вы все поймете, но это не осчастливит вас…» «Ну и что?» – безмерно удивился он. Но они снова превратились в скалы, отгородившись от него немотой природы.