«Крот» - Павел Барчук

лишь секунду смотрела, опешив, вслед Игорю.

Этого ей вполне хватило, чтоб прийти в себя. Она сорвалась с места, устремившись вслед за товарищем, который, похоже, внезапно сошел с ума. Другого объяснения такому поведению у Ниночки просто не имелось.

Причем Ведерников, уже, не скрываясь, перешел на бег. Он явно вознамерился предотвратить их встречу.

— Да что происходит⁈

Нина Ивановна неслась вперед, возмущенно рассуждая вслух. Хотя делать это было совсем непросто. В отличие от Ведерникова, на Ниночке были красивые туфли на высоком каблуке. И подобная обувь точно не предполагает участия в гонках.

— Стой! Стой, идиот!

К счастью, Игорь никогда не отличался хорошей спортивной формой, поэтому, когда они выскочили из здания столовой на улицу, Ниночка все-таки догнала его и схватила за руку.

— Ой, Нинуля…– Ведерников обернулся, а затем сделал изумлённый вид. — Я и не слышал…

— Ты издеваешься? — Нина Ивановна хотела стукнуть его кулаком в плечо, но вместо этого со всей дури огрела Ведерникова подносом, который по-прежнему держала в руке. — Черт…Забыла… Вот! Видишь? Утащила из столовой их идиотский поднос! Все из-за тебя!

Она с посмотрела на упомянутый предмет так, словно не понимала, какого черта вообще он у нее оказался. Потом плюнула на то, что о ней подумают работники столовой, и снова уставилась на Ведерникова.

— Не слышал? Правда? А еще, наверное, не видел? Игорек, какого черта происходит? Вы что, с ума все посходили⁈ Марков пропал и не появляется вообще. Калинин пьет каждый вечер. Как его до сих пор не поймали на факте ежедневного алкоголизма, не понимаю. Мальцев, скотина, вообще меня бросил. Сказал, нам надо расстаться. Дело, мол, не во мне, дело в нем. Он, оказывается, боготворит жену, которая внезапно из мегеры превратилась в любимую женщину. Теперь еще и ты туда же? Что происходит⁈ Я не понимаю. Почему в самый отвратительный момент моей жизни все вот так ведут себя⁈ Ладно эти все… сволочи! Но ты! Мой единственный друг!

— Нинуль…

Ведерников глубоко вздохнул, набирая воздуха в грудь. Ниночка видела, он собирается снова врать. Все-таки Игоря Филатова знает очень хорошо. Лучше, чем кто-либо. Но в последнюю секунду он вдруг передумал. Посмотрел на Нину Ивановну испуганно, а потом выпалил в один заход.

— Это я убил Маслова.

Девушка подумала сначала, ей показалось. Послышалось на фоне нервного состояния. Она пристально посмотрела на друга, прямо на его губы, которые произнесли эти странные слова. Потом машинально сделала шаг назад. Покачала головой. Перевела взгляд на поднос в своей руке. Затем — снова на мужчину стоявшего рядом.

— Игорь…что ты несешь? Что ты несёшь, Игорь? — Ниночка даже не заметила, как повторила одну и ту же фразу дважды.

— Ничего! Ничего я не несу. Это я его убил!

У Ведерникова стало такое жалкое выражение лица, будто он сейчас заплачет. А Филатова вдруг испугалась. Не того, что сказанное — правда. Это ее почему-то не беспокоило. Она испугалась, что Игорь вот-вот сорвется и начнет говорить слишком громко. Устроит некрасивую истерику.

Филатова оглянулась, проверяя, нет ли рядом посторонних. Не дай бог кто-то услышал эту чушь. Потом снова заметила поднос в своей руке и с ненавистью швырнула его в ближайшие кусты. Будто во всем происходящем виноват именно он.

— Ты…черт…ты ненормальный⁈ — она схватила Ведерникова за локоть и потащила его за угол. — Еще бы вышел на площадь Ленина, с рупором в руках. Чтоб наверняка все тебя услышали. Или статью дал в газету.

Как только они оказались далеко от входа в «Полет», Ниночка отцепилась от друга, уставившись на него злым взглядом.

— Что за ерунду говоришь? Как ты мог убить инженера? Это — Марков. Сам же говорил. Он убил Льва Ивановича, а жену его велел тебе…

Филатова замолчала на полуслове. До нее, наконец, дошла вполне очевидная истина. Потому Вадим и угрожал Ведерникову. Он знал, кто виноват в смерти Маслова. Вот, о чем говорил Марков тогда. Кандидатура убийцы крайне неподходящая… Он ведь понимал, без Игоря Ниночка не сможет работать дальше. А значит, не сможет добывать нужные сведения. Именно по этой причине Марков сказал, что в убийстве должна признаться Анна Степановна.

— Не ерунду. Так и есть. — Игорь выглядеть совсем несчастным. — Все вышло случайно. Да. Совершенно случайно. Он хотел тебе навредить. Понимаешь? Я не мог этого допустить. А теперь творится черт знает что. Твой план насчёт Беляева не сработал. И не сработает. Он не верит ничему. Вообще ничему. Он точно знает, что мы натворили. Я чувствую. Ведет себя странно. И Марков…ты знаешь, вчера они все трое встречались в парке. Вадим размахивал оружием, Комарова его сначала ударила, потом спасла. А Максим Сергеевич велел прийти и рассказать правду…

— Подожди…– Филатова чувствовала, как у нее начинает кружится голова от обилия информации. А главное, от содержания этой информации. — Комарова и Вадим? Ночью в парке? Вот стерва…Она и тут постаралась, что ли? Мало ей Беляева, эта тварь к Вадиму протянула свои данные ручонки… Ну, Комарова…

— Нина! Нина, послушай, что ты говоришь⁈ — Ведерников сделал шаг к Ниночке, схватил ее за плечи и с силой тряхнул. — Какая, к чертовой матери, Комарова⁈ Я говорю тебе, этих троих что-то связывает. Понимаешь? А ты переживаешь, не увела ли бледная моль у тебя очередного мужика. Очнись! Приди, наконец в себя. Мы с тобой полностью в тупике. Нам никто не поможет. Так еще Марков, Беляев и Комарова затевают какую-то игру. Иначе, зачем им все это устраивать?

— Заткнись. — Ниночка сказала всего лишь одно слово, тихим, спокойным голосом, но Ведерников моментально осекся.

А сама Филатова вдруг почувствовала, как ее отпускает злость, истерика и психоз. В голове стало совсем ясно. Руки перестали мелко дрожать.

— Идем, Игрек, здесь слишком опасно говорить о таких вещах. Ты расскажешь мне все, что произошло между тобой и Масловым. В подробностях. Потом расскажешь, что конкретно случилось ночью. Говоришь, нам никто не поможет? Ну, и прекрасно. Мы поможем себе сами.

Глава 14

В которой я много узнаю нового, но в итоге чувствую угрызения совести

— Итак… Теперь, когда все наелись и напились, — Комарова выразительно посмотрела на меня, будто я один тут сейчас закидывался макаронами, которые, кстати, были недоварены. — Может, наконец, перейдём к делу. А то такое чувство, будто мы на отдых собрались. Не хочу никого беспокоить столь незначительным фактом, но вообще-то послезавтра прибывает Фидель Кастро, которого, опять же, уж простите за напоминание, требуется убить. И между прочим, меня это касается в самой меньшей степени. А почему-то волнует больше, чем вас.

— С удовольствием поддерживаю Вашу идею. — Я натянул улыбку на лицо. Ту, которая максимально бесит данную особу. Каждый раз, когда она начинает ёрничать, испытываю сильное желание отвечать в таком же тоне.

Между прочим, макароны вышли у нее такое себе. Видимо, посвятив все усилия воспитанию внучки в стиле командос, Ершов забыл о том, что женские «штучки» ей тоже пригодились бы. Поэтому, скажем прямо, кулинария вовсе не конек Комаровой. Если учитывать, что путь к сердцу любого мужчины лежит через его желудок, помрет она в девках. Точно говорю.

Степень готовности обеда заметили и я, и Марков, но оба мы молча уничтожили периодически похрустывающие на зубах макароны. Я так понимаю, Александра Сергеевна подержала их в кипящей воде очень недолго, а потом быстро откинув в дуршлаг, разжарила на сковороде. Торопилась. Боялась, мы без нее решим все самые насущные вопросы. Посолить, кстати, она тоже забыла. Или не захотела. На зло. Очень на нее похоже, кстати. Хотели жрать? Жрите! Но потом не жалуйтесь.

Белобрысый, которому выпала «честь» первым оценить приготовленное Комаровой блюдо, сначала на радостях активно принялся его жевать, но тут же застыл с набитым ртом. Посмотрел на меня, потом на Александру Сергеевну, которая стояла посреди кухни, сложив руки на груди. Вид у нее был такой, что Вадику точно стало понятно, даже если бы макароны оказались вообще сырыми, надо есть. Иначе, смертоубийство неизбежно.

— Ммммм…Как вкусно…– Протянул зажмурившись Марков, а потом одним заходом поглоти все, что было. Зажмурился, наверное, дабы не видеть это произведение кулинарного искусства. Удивительно, как не подавился.

— Серьёзно? — Я сначала искренне поверил словам Белобрысого. Схватил ложку, нагрёб макарон и тоже закинул их в рот.