Слезы печали - Филиппа Карр

Ваша любящая дочь Арабелла Толуорти.»

Гонец с письмами уехал, а Матильда Эверсли задержала меня, чтобы поговорить со мной о нашей совместной жизни. Она была совершенно уверена в том, что их семья скоро будет восстановлена во всех имущественных правах. К счастью, их родовое поместье Эверсли-корт не было разрушено этими ужасными «круглоголовыми».

Она никак не хотела отпускать меня, хотя мне не терпелось встретиться с Эдвином, а когда мне, наконец, удалось отделаться от нее, я узнала, что Эдвин отправился на верховую прогулку вместе с другими гостями. Я пошла к себе в комнату. Платья для верховой езды, принадлежащего Харриет, на месте не оказалось, так что она, вероятно, тоже уехала на прогулку.

Было уже поздно, когда они вернулись. Харриет, по всей видимости, пребывала в отличном настроении.

Некоторые из гостей продолжали оставаться в замке, и в этот вечер в большом холле разговор вертелся вокруг вчерашнего представления и помолвки, объявленной в его завершение.

Музыканты играли, а мы пели. Харриет очаровала присутствующих своим пением. Потом начались танцы. Открыли бал мы с Эдвином, и, как мне потом сказали люди, наблюдавшие за нами, они на краткий миг почувствовали себя так, словно находятся дома, что все трудности позади, что смутьяны побеждены и добрый король Карл занял свой трон.

— Вам понравилась сегодняшняя прогулка? — спросила я.

Несколько секунд он колебался, а потом пожал плечами.

— Там не было вас, — ответил он. Мне было очень приятно это слышать.

— Значит, вам не хватало меня?

— Этот вопрос, моя дорогая Арабелла, я назвал бы совершенно лишним.

— Я все-таки хотела бы услышать ответ.

— Мне всегда будет недоставать вас, когда вас не будет рядом. Я знал о том, что вы беседуете с моей матерью и что она хотела поговорить с вами, поэтому решил принести себя в жертву. В конце концов, остаток жизни нам суждено провести вместе.

— Я не знала о том, что вы поедете кататься.

— Вы, конечно, захотели бы поехать с нами, но я предпочел, чтобы вы поговорили с моей матерью.

— Я и не слышала, как вы все уехали. Потом мне стало известно, что и Харриет была с вами.

— О да, и Харриет, — сказал он.

— Бедняжка Харриет! Как жаль, что ей не удалось сыграть Джульетту! Она сделала бы это великолепно.

— Просто по-иному, — сказал он. — Но теперь мы вместе и давайте думать о будущем.

— Ни о чем другом я и не думаю.

— Когда мы вернемся в Англию… что это будет за время! Тогда мы заживем нормально, как будто и не было этой смехотворной войны. Вот чего я жду по-настоящему.

— Но для начала нужно туда попасть. Ведь вы вскоре должны уехать.

— Это займет немного времени. А потом я вернусь, и больше мы не расстанемся.

Одной из причин, по которой мне нравилось быть с Эдвином, не говоря о моей глубокой любви к нему, была та, что он умел заразить собеседника своим оптимизмом и тот начинал разделять его отношение к жизни.

Как счастлива я была в последующие дни! А потом произошло неприятное событие. Уехал Чарльз Конди. Он сослался на важные дела, но я знала истинную причину. В вечер накануне его отъезда Харриет сообщила мне, что он просил ее руки. Говоря об этом, она внимательно смотрела на меня.

— Харриет! — воскликнула я. — И ты сказала «да»? Задавая этот вопрос, я думала о бедной Карлотте. Харриет медленно покачала головой.

— Конечно, — сказала я, — я знаю, что ты его не любишь.

Я считала себя такой мудрой, обремененной опытом. Я была так счастлива, что хотела поделиться счастьем со всеми, а особенно — с Харриет. Мне казалось, что было бы просто чудесно, если бы мы с ней одновременно обручились.

— Это не вполне подходящая партия, — сказала она.

— Но, Харриет…

Она резко повернулась ко мне.

— Достаточно подходящая для меня, ты это хочешь сказать? Для ублюдочной бродячей актрисы… Верно?

— Харриет, как ты можешь так говорить!

— Ты собираешься выйти замуж за отпрыска старинного рода. Со временем у него будут деньги и титул. Леди Эверсли — это просто здорово! Ты дочь крупного военачальника. Ну, а мне сойдет, что угодно.

— Но он из хорошей семьи, Харриет. Это симпатичный молодой человек.

— Третий сын. Без средств к существованию.

— Но Эверсли, судя по всему, считали его достойным женихом для Карлотты. В голосе Харриет вдруг появились ядовитые интонации.

— Им пришлось сильно потрудиться, чтобы найти для Карлотты хоть какого-нибудь жениха. Они дали бы за ней приличное приданое. После их возвращения в Англию Чарльзу Конди была бы обеспечена безбедная жизнь.

— Это доказывает, что он поступил благородно, оставив ее. Я имею в виду, что вначале он, кажется, действительно был влюблен.

— Дорогая Арабелла, нас сейчас интересуют не его мотивы поведения, а мои. Когда я выйду замуж, то это будет кто-то, равный твоему прекрасному жениху.

— Знаешь, Харриет, временами я просто не понимаю тебя.

— Так же, как и я тебя, — пробормотала она.

Потом она успокоилась и больше ничего не говорила, но уже сказанное ею успело вывести меня из душевного равновесия, и первое, яркое ощущение счастья больше не возвращалось ко мне.

Я также заметила, что, хотя Карлотта держалась бодро, за всеми ее усилиями сохранить видимость благополучия скрывалась печаль. Мое счастье было омрачено. Я хотела выразить ей свое дружеское расположение, но это было нелегко сделать. Карлотта укрылась за непроницаемой стеной.

Через два дня после отъезда Чарльза, когда разъезжались последние гости, я поднялась по винтовой лестнице в смотровую башенку. Я ждала гонца с письмами от родителей, а оттуда местность просматривалась до самого горизонта.

Наверное, надеяться на получение ответа было еще рановато, но я хотела взглянуть просто так, на всякий случай.

Наверху была дверь, ведущая к каменному парапету, за которым стена круто обрывалась до самой земли. Не знаю, что заставило меня выйти туда. Наверное, какой-то инстинкт, но я благодарю Бога, что догадалась это сделать.

Там была Карлотта. Ее руки лежали на каменном парапете. И тут меня поразила ужасная мысль: она собирается броситься вниз.

— Карлотта! — воскликнула я дрожащим от страха голосом.

Она сделала шаг вперед и остановилась. Я похолодела от ужаса, понимая, что она может спрыгнуть со стены раньше, чем я успею схватить ее.

— Нет, Карлотта, нет! — закричала я.

К моему облегчению, она обернулась и взглянула на меня.

Никогда в жизни мне не доводилось видеть на человеческом лице столько страдания, и я тут же ощутила, что чувство жалости к ней смешивается у меня с чувством раскаяния: ведь и я до некоторой степени несла ответственность за несчастье, которое обрушилось на нее. Именно я привезла Харриет в замок Туррон. Если бы не Харриет, сейчас Карлотта была бы счастливой девушкой, помолвленной с любимым человеком.