Мерзкий старикашка - Сэй Алек

— Логично, — согласился я. — Не слон и даже не тыгыдымский конь.

— Какой конь? — живо заинтересовался князь. — Никогда не слыхал о такой породе.

Пришлось ему рассказать этот анекдот. Князь ржал так, что лошади могли от зависти сдохнуть. Эх, как же мало местным для счастья надо…

— Тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым… — повторил он, утирая выступившие от смеха слезы. — А я все ломал голову, как жеребенка назвать. Новую породу скакунов вывести пытался, свел кобылицу-сиглави с шехамским иноходцем, а выродилось что-то несуразное. Решено — будут его Тыгыдымом звать!

— Знатное имя, — хмыкнул я. — А мою лошадь как именуют?

— Так, как будет угодно вашему высочеству.

Это мне показалось или он на миг замялся перед ответом?

— Что же, прошлый хозяин ее вообще никак не называл?

— Ну отчего же? Наверняка называл… как-то. Вот она, кстати.

Мы вывернули из-за угла, и взору моему предстала расположившаяся ко мне филейной частью тонконогая кобылица мышастой масти, с темной гривой, таким же хвостом и идеально круглым пятном на… В основании хвоста, короче.

В общем и целом обращенная ко мне лошадиная, хм, корма напоминала известный по сказке про дедку и прочих его домочадцев корнеплод с роскошной ботвой.

— Ну надо же, — усмехнулся я, разглядывая открывшуюся мне картину. — Натуральная репка.

— Вот Репкой ее княжна и звала, — признался Зулик.

— Ей подходит.

Вообще-то лошадка симпатичная: шея тонкая, грива и хвост густые, ножки стройные, как у модели, и кабы не это пятно… Из-за него дорогие сбруя и седло смотрятся на ней ну прям как на корове.

Ладно, не на парад выехал, чай.

Я стремительным, насколько спина и коленки позволяли, шагом приблизился к лошади — вся остальная часть нашей кавалькады уже сидела верхами чуть поодаль, и лишь мою Репку держал под уздцы стоящий ко мне спиной Тумил, впервые на моей памяти облаченный не в робу послушника, а в мирское платье. Добротное такое платье, но небогатое — как дорожная одежда для царского стремянного, может, и сойдет, а вот в столице гардеробом мальчика надо будет озаботиться в первую очередь. Короля свита делает.

А вот пояс у него хороший, с литыми бронзовыми накладками по всей длине — на таком сабля очень органично будет смотреться. Там и кинжал хорошо выглядит — в простых темных ножнах, с потертой рукоятью… Видно, что вещь старая, не побрякушка какая и не столовый прибор.

А осанка-то какая появилась — мечта комбата! Совсем Тумил на охламона-послушника не похож. Сразу видно, какого рода.

Услышав мои шаги, паренек обернулся и, увидев, кто приближается, заулыбался.

— Ой, брат Прашнартра, а ты что, с нами едешь?

— Ага. — Я похлопал Репку по крупу. — Похоже на то. Смирная коняшка?

— Смирная и ласковая, ну как котенок, — ответил Тумил.

— Это хорошо. — Я ухватился за луку седла. — Помоги-ка дедушке забраться.

— Так это ж для… — Глаза Тумила полезли на лоб от удивления и понимания, а челюсть самым натуральным образом отпала.

— Точно. Для царевича, — согласился я. — Или кого-то в этом роде. Придержи лошадь, тебе говорят.

— За такую нерасторопность раньше пороли, — прокомментировал Зулик.

— Вот заведешь своего стремянного, князь, и с ним делай что хочешь. — Я едва-едва смог задрать ногу до уровня стремени. — А моего попрошу не трогать. Э-э-эх…

С трудом подтянувшись и едва не сверзившись на другую сторону, я все же оказался в седле. Кобылка прянула ушами, но больше никак на мое барахтанье не отреагировала — или действительно спокойная как удав, или Тумил под уздцы хорошо держит.

— Ваше высочество не изволили распустить даже волосы? — Ко мне в сопровождении одного из Блистательных подъехал князь Хатикани.

— Где ж ты видал монаха с незаплетенной косой? — Я попытался выпрямиться в седле.

Радикулит скрипнул и сдался.

— Но настоятель ведь уже снял с вас обеты, — всплеснул руками Шедад. — Если царевич желает облачиться в подобающие его статусу одеяния, которые мы, кстати, привезли, то ему стоит лишь распорядиться!

— А бороду ты мне тоже привез? — ехидно поинтересовался я. — Да на меня каждый встречный будет таращиться, пытаясь понять, кто ж это такой едет. Лучшего способа к себе внимание привлечь и нету. А на простого монаха кто обратит внимание? Особенно если вы, дорогие князья, не будете на каждом перекрестке размахивать своими стягами.

— Я тоже рекомендовал князьям убрать знамена, когда мы проедем Благословенную заставу, — подал голос гвардеец. — Неизвестно, какова сейчас обстановка в Аарте, и если по наши души выслали хоть один отряд охотников, то ни к чему их задачу упрощать.

— Это Касец из Коренных Зубов, командир отряда Блистательных, направленный для охраны вашей особы, царевич, — с кислой миной (ну как же, влез тут в калашный ряд сиволапый со свиным рылом) соизволил сообщить князь.

— Первый десятник первой сотни Касец, — не менее «дружелюбно» поправил его Блистательный.

Интересно, отчего у меня с его именем какая-то странная ассоциация с чем-то нецензурно-ругательным? Такая, на грани сознания… Вполне обычное имя для Ашшории ведь.

— А отчего только после Благословенной заставы, а не сразу, первый десятник? — поинтересовался я.

— Это будет выглядеть крайне странно в глазах гарнизона и обитателей посада, ваше высочество. В долину мы въезжали под развернутыми штандартами, и если возвращаться будем, свернув их, это может вызвать никому не нужное недоумение.

— Резонно, — кивнул я. — Приятно иметь дело с профессионалом. Какие еще меры безопасности предложите?

— Я бы предпочел, чтобы ваше высочество ехали в центре отряда и никуда в одиночку не отлучались, — решительно заявил десятник. — Так нам будет гораздо легче охранить вас в случае внезапного нападения. Что касается досточтимых князей, то и им я бы рекомендовал в центре строя…

— Возмутительно! — фыркнул князь Хатикани. — Бабы мы вам, что ли, за чужие спины прятаться? Да я водил своих дружинников в бой, когда у тебя еще усы расти не начали, десятник!

— Ваши люди немногочисленны и обучены хуже Блистательных, — парировал Касец.

— Любой из них с саблей стоит пары твоих разряженных… — начал закипать Шедад, а заинтересовавшиеся разговором Зулик и Арцуд двинули своих скакунов в нашу сторону.

— Прекратите, — прервал я начавший разгораться спор. — Первый десятник прав, ваши жизни слишком ценны для всей Ашшории, и рисковать ими мы не имеем права.

Командир отряда Блистательных подбоченился — не каждый день простому гвардейскому унтеру удается утереть нос владетельному, — князь же впал в прострацию. С одной стороны, ему только что объявили, что он является государственной ценностью, а с другой — вынудили уступить солдатне безродной. Есть отчего получить разрыв шаблона.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});