Танец со змеей - Егор Вакула

От досады Октис махнула картой и попала по шее Светлотрава, отчего тот пришел в негодование. Всаднице пришлось потратить время на то, чтобы успокоить своего зверя. А вот чтобы успокоить ее саму, не было ни одной подходящей твари поблизости.

Выбора не оставалось: нужно было идти в Ростку – сбыть товар, узнать про Древорат, про маршруты в западные царства. На крайний случай, переждать там или в соседнем месте, пока события у единственного верного прохода на запад не улягутся. Конечно, после такого Кулон не скоро придет в себя, и земли эти еще долго не будут гостеприимны и щедры. Но, по крайней мере, Октис не придется вновь принимать участие в подобном разбирательстве – теперь по иную сторону баррикад.

Седлоног развернулся в поле и помчался, срезая угол к дороге на Ростку. Времени это заняло немало: Октис помнила, как ближе к полудню она миновала нужную развилку, – но теперь одинокая Мать успела заметно удлинить их общую со Светлотравом тень прежде, чем за очередным холмом и редкими деревьями показалась искомая дорога. К этому моменту первые беженцы из Кулона еще только вступали на этот путь, если кто из них вознамерился добраться именно до Ростки.

***

– Чего ночью приперся? – Крикнул стражник, дежуривший над воротами.

– Ты что не видишь совсем ничего? – Прокричала Октис. – Тебе света Отца мало?

– О, баба. – Подивился он. – Тем более. Пока Мать не встанет – ворота не откроются. Хоть разденься и пляши тут.

– Не дождешься! – Прорычала она, и, разворачивая седлонога, выругалась уже тише: – Чтоб тебе не догореть, говно в каске…

Город Ростка стоял окруженный деревянным частоколом и небольшим, но неудобным для потенциального неприятеля рвом. Октис вернулась по крепкому деревянному мосту назад, на большую землю. В свете Отца Ростка выглядел откровенно не впечатляюще. Снаружи за глухой деревянной стеной построек было немного – несколько дворов терялись за деревьями и со стороны дороги выдавали себя лишь скупыми огоньками. Мостовых не было, даже протоптанные дорожки до замеченных дворов послушно плутали среди деревьев. Место оставляло впечатление полного захолустья – не только у перволинейного, воспитанного в строгости ко всему, но и у путешественника, видавшего множество знатных городов по всей Эдре и дальше.

Октис привыкла к тому, что быт в городах не затихает с закатом Матери. Часто даже отсутствие Отца в небе не становилось большой помехой для ночной жизни. Но в Ростке – по крайней мере, в предместье – явно обходились одними деревенскими обычаями.

Злые от усталости, холодной погоды и долгой дороги, седлоног с всадницей, пробирались через кусты напрямик к манящим огонькам. Как Октис и думала, представший во всей своей уездной красе небольшой дом явно имел отличительные черты гостеприимности постоялого двора. Без чьего-либо ведома она въехала под свод открытых плетеных ворот, пристроила седлонога под крышей стойла, водрузила на плечи поклажу и отправилась к входной двери. Никто не проявил интерес по поводу ее прибытия, даже когда она сама открыла раздвижную дверь и втиснулась внутрь – в тепло.

Как и было принято во всех подобных заведениях, Октис тут же оказалась в корчме. Но зал был настолько мал и пуст, что гостье пришлось переспросить себя: а не вломилась ли она, случаем, в обычный жилой дом? Места здесь хватило только на пару столов. На все помещение горела одна лучина, но щепку в железную вилку вогнали знатную – впрок, чтобы хватило на всю ночь. В углу, презрев приличия и всякий этикет, уткнувшись спиной в деревянную стену и водрузив вытянутые ноги вверх – на стол – спал корчемник.

– Эй! – Прогремела Октис.

Разбуженный корчемник ударил в беспамятстве ногой по столу, от чего крепкая мебель издала негромкий жалобный треск.

– Да, что?! – Пробудился он.

– Это постоялый двор или конура какая-то?

– Чем хочешь, тем и будет. – Едва совладав с реальностью, выговорил хозяин.

Октис сгрузила ношу у ближайшего стола.

– Ну так грей мне еды и готовь место до полудня. Во дворе – седлоног. Покорми его, но только осторожно – может укусить.

Хозяину не понравилось, что нежданная гостья немедленно перешла к требованиям – так резко и грубо. Но уверенность в ее голосе, в позе, в движениях, в конце концов, упоминание о дорогой ездовой скотине во дворе, заставили пересилить собственное возмущение. Он встал и шарахнул ногой по двери напротив себя. Скоро дверь отворилась и оттуда вывалилась женщина, предварительно издав намеренный грохот неудовольствия. Была она одета в не самые чистые тряпки. Ее когда-то черные волосы – пышные и длинные – свисали на лицо, вились и путались без заметного ухода. Из-за первой седины они казались припорошенными пылью.

– Чего тебе надо, ты – ошибка?! – Взревела она.

– Сама ты Творцов ошибка! Иди грей еду – у нас гость. И ту кашу подогрей: во дворе седлоног – покормишь его, пока я тут разберусь.

Хозяин указал в сторону усевшейся за стол гостьи. Женщина исподлобья взглянула на Октис и почесала голову, от чего еще несколько прядей спало на лицо. Сутулясь, помощница побрела обратно.

– Что, тихо у вас тут? – Поинтересовалась Октис.

– Это хорошо или плохо? Любишь грохот? Место тут ходовое, на самом деле. Просто сейчас спокойно, да – пока урожая нет. Город за стенами набит под завязку. – Хозяин, посуетившись, поставил перед клиенткой бутылку и стакан.

Октис вытянула тряпичную пробку и налила себе содержимого. Выпила залпом, не принюхиваясь.

Вода со скупой каплей дохлого вина. Сойдет. – Подумала гостья и будто сама себе кивнула в знак согласия.

– Ничего. К утру здесь везде будет полно народу. Да, думаю, что так. – Сообщила она, наливая второй стакан.

– С чего? С урожая-то время…

– Я так понимаю, что никто тут еще не в курсе. Птиц почтовых у вас с Кулоном нет?

– С Колонной? – Переспросил хозяин. – Для каких таких дел нам птицы нужны?

Октис немного помедлила, обдумывая обстоятельства.

– Сколько с меня за постой и еду?

– Так сразу? А сколько съешь?

– Как нормальный человек с дороги.

– Двадцать – лежак за дверью. За еду – двенадцать. За седлонога… пять.

– Пятнадцать за место. И столько же за всю еду.

– Но ты даже место не видела!

– Я видела этот дом. И размеры тут не знатные, а там, значит, и без того меньше.

Их торги ненадолго прервались. Из подсобки с чаном в руках выплыла помощница. Она остановила на хозяине свой негодующий взор, означавший готовность еды, и прошла мимо на выход.

– Ладно. Сторговались. – Сказал он и начал выносить из подсобки еду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});