Голос ночной птицы - Роберт Маккаммон

— Ты приговорен отсидеть здесь три дня и три ночи. Следовательно: свое наказание ты еще не отбыл.

— Подождите, постойте! — взмолился Ноулз, обращаясь к готовому идти дальше Бидвеллу. — Не крыс я боюсь! Я боюсь ее. — Последнюю фразу он выговорил шепотом, кивком показав на последнюю камеру слева по коридору. Глаза его вылезали из орбит от ужаса. — Я боюсь, что она меня убьет, сэр!

— Она тебе угрожала?

— Нет, сэр, но… я… я тут слышал всякое.

— Что, например?

— Этой ночью… в темноте… она с кем-то разговаривала, — прошептал Ноулз, снова прижимаясь лицом к прутьям решетки. — Я не все расслышал… но она говорила слово «хозяин». Да, сэр, я слышал! «Хозяин», говорила она, три или четыре раза сказала. А потом она стала хохотать, и я Христом-Богом молю, чтобы никогда больше я такого не слышал, потому что такая жуть и в кошмаре не привидится.

— И что было после этого?

— Ну… она еще поговорила с кем-то там. Бормотала чего-то, будто луну пугала. — Он облизал губы, взгляд его метнулся к Мэтью и Вудворду, потом он снова обратился к Бидвеллу. — А потом… я увидел там свет. Как огонь, только синий и холодный. Да, сэр, синий и холодный, и он горел у нее в камере. Ну, я тогда убрался и залег, потому что не хотел видеть, что это.

— Рассказывай дальше, — потребовал Бидвелл, когда Ноулз снова замолчал.

— В общем, сэр… жужжание какое-то там было, гудение. И я увидел, как будто муха вылетает из ее камеры. Только она горела синим, и воздух от нее искрился. И она влетела сюда и стала летать вокруг меня, и я от нее отмахивался, но, честно сказать, не старался поймать. А она крутилась, крутилась, и я заполз вон туда в угол и бросал в нее сеном, чтобы отогнать. Она еще полетала и вылетела отсюда и улетела.

— Улетела? Куда?

— Не знаю, сэр. Просто исчезла.

Бидвелл мрачно посмотрел на магистрата.

— Видите, с чем мы имеем дело? Хозяин этой ведьмы умеет превращаться в такое, чего вообще на земле нет.

— Да, сэр, именно так! — горячо поддержал Ноулз. — Я за жизнь свою боюсь, если здесь останусь, с ней! Я видел то, что видел, и она за это меня убить захочет!

— Можно мне задать вопрос? — сказал Мэтью, и Бидвелл кивнул. — Какое преступление совершил этот человек?

— Он до крови избил жену выбивалкой для ковров, — ответил Бидвелл. — Доктору Шилдсу пришлось ее лечить. Поскольку это было уже второе преступление Ноулза, я приказал, чтобы его посадили сюда.

— А каково было его первое преступление?

— Такое же, — ответил Бидвелл.

— Она лживая склочная баба! — твердо заявил Ноулз. — Эта женщина не знает, когда надо заткнуться! Клянусь, даже святой взял бы топор и развалил ей голову, когда она начинает свою пилежку! — Заключенный снова обращался только к Бидвеллу. — Сэр, вы меня выпустите, чтобы спасти мне жизнь?

— Ну… — Он обернулся к Вудворду за помощью в этом трудном вопросе. — Ричард Ноулз — действительно добрый христианин. Я бы не оставил его во власти колдуньи. Как вы предложите мне поступить, сэр?

— Его жена выздоровела?

— Она в лазарете доктора Шилдса. У нее сломана рука и сильные ушибы на спине. Но… в конце концов, сэр… она — его собственность, согласно брачному контракту.

— У меня есть предложение, — сказал Мэтью, освобождая Вудворда и Бидвелла от трудного решения. — Поскольку этой ночью мистер Ноулз победил Дьявола с помощью горстки сена, он наверняка сможет сдержать демонов Ада с помощью выбивалки для ковров. Почему не принести ему это оружие для самозащиты?

Бидвелл медленно моргнул:

— Вы шутите, молодой человек?

— Нет, сэр. Он, очевидно, искусен во владении этим предметом.

— Это что еще за бред? — почти заорал Ноулз. — Я хочу выйти отсюда немедленно!

— Кровь этого человека будет на моих руках, если ведьма убьет его сегодня ночью. — Бидвелл кивнул Грину. — Выпустите его.

— Сэр? — сказал Мэтью, пока тюремщик стал искать нужный ключ на связке. — Если сегодня ведьма поразит мистера Ноулза, то уже не понадобится допрашивать новых свидетелей.

— Он прав, — произнес Пейн, стоящий за спиной Мэтью. — Это набросит ей петлю на шею просто и верно.

— Постойте! — Бидвелл ухватил Грина за руку раньше, чем ключ вошел в замочную скважину.

— Вы что, все умом тронулись?! — заревел Ноулз. — Она меня убьет сегодня ночью, если вы меня не выпустите!

— Вряд ли она это сделает, — заметил Мэтью. — Это было бы не в ее интересах.

— Ты! — Ноулз горящими глазами уставился на Мэтью. — Я не знаю, кто ты такой, но лучше не попадайся мне, когда я выйду!

— Ваш беспривязный язык может заработать вам дополнительный приговор, — предупредил Вудворд. — Я магистрат, а этот молодой человек — мой клерк.

— Воздержись от оскорблений, Ноулз! — добавил Бидвелл. — Если дорожишь свободой, которая ждет тебя завтра утром.

— Будьте вы прокляты все! — выкрикнул заключенный.

Он повернулся и схватил с пола ведро, над которым вились совершенно не демонические мухи. С побагровевшим от гнева лицом Ноулз замахнулся, готовясь выплеснуть его содержимое на своих палачей.

— Ноулз! — Голос Грина потряс стены темницы. — Зубами расплатишься!

Ведро застыло на грани броска. Даже в гневе Ноулз сообразил, что сделка невыгодная. Он остановился, трясясь, скривившись в оскале, от которого могло бы треснуть зеркало. Потом опустил ведро и наконец уронил его в сено.

— Завтра утром ты будешь свободен, — сказал Бидвелл. — Если хочешь, я… я велю принести тебе выбивалку для ковров, которой ты сможешь…

Ноулз грубо захохотал.

— Отдайте ее этому тощему отродью, пусть засунет ее себе в задницу! Все, мне больше нечего вам сказать!

Он сел на скамью и отвернулся к стене.

— Ладно. — Бидвелл махнул Грину. — Давайте посмотрим теперь на мадам Ховарт.

Они пошли по коридору к последней камере слева. От обитателя камеры не последовало ни шума, ни заметного движения. Кто-то в плаще с капюшоном из грубой серой ткани лежал, свернувшись, на сене.

Голос Бидвелла прозвучал сдавленно, когда он сказал:

— Откройте.

Грин воспользовался вторым ключом на кожаном шнуре, который, видимо, открывал все камеры. Ключ повернулся, замок щелкнул, и тюремщик потянул на себя решетчатую дверь.

— Мадам? — позвал Бидвелл. — Встаньте. — Фигура не шевельнулась. — Вы меня не слышали? Я велел вам встать!

Ответа по-прежнему не было.

— Она меня нарочно из себя выводит, — сурово сжав губы, буркнул Бидвелл. И громче: — Вы встанете сами, мадам, или мистер Грин вас поднимет?

Наконец-то возникло движение, но нарочито медленное. Вудворд подумал, что в нем есть опасная грация, будто змея разворачивает свои кольца. Фигура встала у дальней стены, капюшон надвинут на голову, руки и ноги в саване серой мешковины.

— Я привел посетителей, — объявил Бидвелл. — Это магистрат Айзек Вудворд и его клерк Мэтью Корбетт. Магистрат хочет задать вам несколько вопросов.

Снова никакой реакции.

— Действуйте, сэр, — произнес Бидвелл.

Вудворд шагнул вперед, в камеру. Он отметил обстановку помещения: ведро для телесных отправлений, такое же, каким размахивал Ноулз, ведро поменьше для воды, скамья, и на деревянном подносе несколько крошек хлеба и что-то вроде куриных костей.

— Мадам Ховарт? — обратился к женщине Вудворд. — Я приехал проверить факты, касающиеся вас. Согласны ли вы мне содействовать?

От женщины под клобуком — ни звука.

Вудворд оглянулся на Бидвелла, и тот кивком попросил магистрата продолжать. Магистрат знал, что Грин и Пейн стоят от него по бокам, предположительно — чтобы перехватить женщину, если она на него бросится. Мэтью смотрел с острым интересом, вцепившись в прутья решетки. Вудворд сказал:

— Мадам Ховарт, не согласитесь ли вы произнести молитву Господню?

И снова ничего. Ни слова, ни кивка, ни даже ругательства.

— Вы знаете молитву Господню?

— Конечно, знает! — заявил Пейн. — Но если она ее произнесет, у нее язык обуглится!

— Прошу вас! — Вудворд поднял руку, призывая его к молчанию. — Мадам, в этом деле мне нужен ваш ответ. Ваше нежелание произнести молитву Господню может быть сочтено неспособностью ее произнести. Вы осознаете, насколько это важно?

— Петлю она отлично осознает! — вмешался Бидвелл.

Вудворд помолчал, приводя мысли в порядок.

— Молчание есть признание вины, мадам, — продолжал он. — Я прошу вас внимательно выслушать то, что я вам скажу. Здесь много разговоров идет о петле и виселице. Вы знаете, в чем вас обвиняют. Многие ведьмы в этих колониях нашли смерть на виселице… но для вас, поскольку вас обвиняют также в убийстве вашего мужа, коему вы по закону обязаны повиновением, это будет дело об «убийстве господина». Наказанием за подобное преступление является не веревка, но смерть на костре. Вот почему ничего хорошего вам не принесет нежелание отвечать на мои вопросы.