Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.) - Александр Филатов

–        Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к товарищу генерал-полковнику.

–        Разрешаю! – ответил Фёдоров, успев отметить едва заметно промелькнувшую по лицу Шебуршина добрую усмешку, вызванную всей этой официальностью: они были с Фёдоровым знакомы слишком давно и слишком хорошо, пережили вместе слишком многое, чтобы придерживаться протокола. Тем не менее, он находил вполне уместной и правильной официальность, проявленную начинающей сотрудницей Главного Управления темпоральной безопасности.

–        Товарищ генерал-полковник, чем закончилась проверка Коваленко?

–        Узнав о предстоящей психологической проверке, он через Финляндию сбежал в Стокгольм и там попросил политического убежища в посольстве США. Сразу же начал рассказывать американцам наши  секреты… Этот вопрос вызван вашей работой?

Виктория ещё ничего не успела сказать, как за неё ответил Фёдоров:

–        Должен вам сообщить, Леонид Иваныч, что именно Виктория Петровна заподозрила Коваленку. В первый же день я отправил её – временно, на Бета-установке – в будущее. И она проследила там за деятельностью Коваленки у нас. Именно это и побудило меня в тот день сразу же позвонить вам…

–        И вы это скрыли?! – не без возмущения спросил Шебуршин  с выражением неудовольствия на лице.

–        Не скрыл, а не счёл возможным сообщать вам о сомнениях, возникших у молодой („без году неделя“) сотрудницы, ещё даже не приступившей официально к работе. К тому же, и фамилию „Коваленко“ я впервые услышал после этой „экскурсии“ Виктории…

–        Да, да… Это, скорее, всё же наша недоработка… Вот ведь, гад – столько наших секретов выдал, пока мы его там нашли, пока выследили охрану той конспиративной квартиры в Стокгольме… Эх, если б всё это переиграть…

В кабинете повисло тягостное молчание. Шебуршин задумался об ущербе, причинённом предателем. Виктория думала о том, на каком же, всё-таки, тонком волоске всё висит и как всё зависело от её случайных наблюдений, от того, что именно она не посоветовала Алексею говорить с Шебуршиным прямо о причинах его давешнего воскресного звонка. Ну, а сам Фёдоров задумался над последней, мельком брошенной Шебуршиным фразой: „Почему бы и в самом деле – не переиграть!“ И он стал мысленно проигрывать варианты… Молчание затягивалось, и прервал его Фёдоров:

–        Можем переиграть, Леонид Иваныч! Мы можем переиграть… А ущерб от болтовни этого перебежчика вправду серьёзный?

–        Переиграть, говоришь, Лёша… Да, ущерб большой – мы тут его допросили…

–        Тогда делаем так: ты сейчас отправишься на месяц – другой вперёд на Бета-установке, посмотришь там, какие возникли последствия. Тебе это сподручнее, как главе конторы: вся информация в руках! А потом и решим!

–        Давай, Лёша, пошли!

Официозная часть совещания незаметно переросла во встречу давних соратников и друзей. „Протоколу“ в этой ситуации места не было. Леонид Иванович энергично поднялся со стула и уверенным шагом подошёл к двери „чудовища“. Фёдоров, загородив своей спиной замки, „поколдовал“ над ними. Дверь распахнулась. Вскоре все трое были внизу, в помещении, где стояло секретное оборудование института.

Ещё через час Леонид Иванович вернулся из своей экскурсии в будущее. Поскольку он был послан лишь а качестве „наблюдателя отсюда“, а его сознание не наслаивалось на сознание „будущего Шебуршина“, то это путешествие никак не сказалось на ситуации во времени. Был генерал мрачнее тучи и начал свой рассказ, ещё даже не сойдя с кресла аппарата Бета-установки:

–        Дело скверно! Засвечен и арестован личный советник Гельмута Коля – разведчик Маркуса Вольфа. Арестовано несколько наших людей в НАТО и в США… Короче, вся планируемая операция – псу под хвост… Что будем делать, ребята?!

Срыв операции „НАТО-Коль“ означал, что под ударом оказались  и все мероприятия, призванные предупредить агрессивные действия НАТО на крах доллара. Этот крах намечался в ближайшем будущем. В свою очередь, это означало войну…

–        Значит так! – подумав с минуту, ответил Алексей; впрочем, варианты действий он прикидывал уже целый час и нашёл лишь один, который не вызывал у него неприятнейшего чувства „раздвоенности времён“. Об этом он и сообщил своему соратнику:

–        Сейчас, Леонид Иваныч, ты отправишь Викторию и меня в прошлое на Гамма-аппарате. В прошлое – на две недели: к тому моменту, как Вика вернулась из своей экскурсии в будущее и уже успела мне рассказать о Коваленке. Но до того момента, как я тебе позвонил…

–        Почему обоих? – спросил генерал-полковник, – Трудность синхронизации… И вообще!

–        Потому, что у Вики опыта никакого нет, – это раз. Потому, что я не уверен в том, что ей удастся меня переубедить насчёт этого Коваленки, – это два! В-третьих. Потому, что все нити контроля за безопасностью во времени замыкаются на мне…

–        Согласен! Давай, инструктируй! Чтоб я тут ничего не напутал…

–        А чего тебя инструктировать, Иваныч?! Сам не маленький, опыт есть… Кстати, если уж говорить о моем заместителе – о том, кто бы вместо меня мог потянуть эту темпоральную безопасность, то лучшей кандидатуры, чем генерал Шебуршин просто нет…

Шебуршин опять недовольно, хотя и чуть заметно, поморщился. Так что Фёдоров счёл за лучшее оставить пока тему вакансии своего заместителя и провести короткий инструктаж. Как правильно отметил Леонид Иванович, главным, от чего зависел успех очередной операции исправления будущего, было в одновременности их отправки на две недели назад. Вторым важным моментом была правильность поведения Виктории по возвращении в прошлое. Алексей ещё раз втолковал ей, что следовало, о признаках возможной неправильности планируемых там действий. Свой инструктаж Фёдоров завершил так:

–        Больших изменений в наших личных судьбах не произойдёт – временной отрезок слишком мал, а международные последствия для страны… и для всего мира, надеюсь, мы предупредим. Единственное затруднение вижу лишь в том, как убедить тебя, Леонид Иваныч, в том, в новом будущем, чтобы ты покарал предателя: бегство-то ведь не состоится… а сфера это – вообще не моя, а вэгэушная…

–        Ладно, ладно! Разберёмся! Напишешь докладную как мой зам – тут я тебе гарантирую доскональную проверку! Ну! С Богом?

–        Поехали! – умышленно ответил Фёдоров словами Гагарина и махнул генералу рукой.

________________

Когда сознание вернулось к Фёдоровым, оба они обнаружили, что находятся в подвале – вот Алексей дождался возвращения Виктории из её экскурсии в будущее, вот Вика закончила свой доклад:

–        Алексей Витальевич! Вам надо что-то срочно предпринять в отношении Коваленки. Во-первых, завтра, когда вы будете представлять меня коллективу, он в меня влюбится. Начнёт ко мне… приставать. Это, чем дальше, тем больше, будет нарушать работу НИИ. Во-вторых, через семнадцать дней, когда вы его отправите для воздействия на Гельмута Коля, он завалит всю операцию. Я не знаю, как это называется, но, по-моему, он не просто аморальный тип! Очень похоже, что он – предатель! Доклад окончила старший лейтенант Фёдорова. Так?!

–        Так, Вика, так… Ты помнишь, что было дальше?

–        Да, не просто помню, а… а чувствую будто я и там, и тут одновременно… Это так тягостно.

–        Ну, что? Пускай Коваленко к нам приедет? Это правильно, как ты чувствуешь?

–        По-моему, правильно! Раздвоенность исчезла. Я просто помню всё, всё, что произошло дальше… Это тоже довольно неприятно… И ты с этим всё время живёшь?!

–        Ну, во-первых, это не так: всё ведь идёт иначе, чем в преодолённой реальности. Во-вторых, ко всему привыкаешь… А тебе даже и привыкать не придётся: слишком короткий период мы „возвратили“ – какие-то две недели! Ну, предлагай, что нам делать раньше!

–        А ты, что – не знаешь?!

–        Знаю, но ведь у нас двойной контроль…

–        Звонишь Шебуршину, говоришь, что заждался нового сотрудника, называешь его фамилию. Завтра мы его встречаем и… и нейтрализуем! Ну, как?

–        Да, правильно всё. Именно так предлагаю и я сам.

________________

В понедельник первого августа академик Фёдоров собрал в своём кабинете немногочисленный основной персонал НИИ хронотроники. Представив коротко Викторию и сжато изложив сотрудникам её права и обязанности, академик провёл короткую, получасовую планёрку по предстоящему на этой неделе наблюдению во времени.. Потом академик перешёл в среднюю охранную зону института и присутствовал на планёрке, проводившейся его заместителем „по вопросам обеспечения деятельности НИИ и его хозяйства“. Собственно, присутствовать там Фёдорову было совсем не обязательно: всё, что требовалось, можно было сделать с помощью селектора. Но академик любил видеть людей в лицо и в лицо задавать вопросы, если они у него возникали. Потом последовало ещё несколько повседневных дел… Словом, до обеда время пролетело незаметно. Все ранее намеченные дела, выходившие за рамки повседневности и мониторинга во времени, Фёдоров отменил. Отменил совершенно немотивированно, непонятно для своих сотрудников. Но читатель-то знает, в чём была причина: сегодня прибывал из Москвы новый сотрудник по фамилии Коваленко. Прибыл он во время и пока ждал на проходной оформления ему пропуска, Фёдоров успел ещё раз собрать свой небольшой коллектив доверенных лиц для представления им нового сотрудника. Сотрудника оперативного, которому планировалось вменить весьма ответственные обязанности. Произошло это как раз по окончании обеда, проходившего, как и обычно, в комфортабельной и просторной столовой НИИ. Пища здесь готовилась отменно – как в хорошем ресторане, а цены оставались копеечными, как в рабочей столовой.