Оборотень - Ирина Глебова

— Сержант Зимин.

— Тем более, — сказал Викентий. — Николай парень боевой, проследи только, чтоб был вооружён. Жду!

Он был рад, что подполковник не спросил, зачем конкретно нужна машина. Всё-таки стопроцентной уверенности в том, что Забурин — «упырь», и что именно на него он вышел, у Кандаурова не было. Скажи он сейчас, что начинает охоту на «упыря» — всех переполошит. А вдруг осечка? Нет, лучше без огласки. Да и трёх вооружённых оперативников хватит, чтобы повязать Забурина — отнюдь не силача и не спринтера. Убийца был неуловим только потому, что долгое время оставался человеком без лица — неизвестным. Теперь же, скорее всего, он окажется просто беспомощным. Да ещё фактор неожиданности.

Лоскутов жил близко — одна остановка метро, — и прибежал первым. К этому времени Кандауров уже знал адрес и телефон Лунёва — запросил в компьютерном центре управления. Телефон журналиста молчал. Или никого не было дома, или… Об этом Викентий боялся думать. На всякий случай он позвонил в редакцию молодёжки, но и там никто не брал трубку. Оно и понятно — воскресенье. До приезда машины он обо всём рассказал Михаилу. А когда оперативный «Москвич» тормознул у подъезда, они оба уже ждали и тут же погнали по адресу Игоря Лунёва. По пути быстренько обсудили разные варианты: расспросить соседей и, если никто точно не скажет, где может быть сам Лунёв или его сын, вскрыть квартиру. Мало ли что… Однако всё сложилось удачно: въезжая во двор, они увидели самого журналиста — знали его в лицо. Похоже, тот шёл к себе домой, и не один — с девушкой.

Кандауров намеренно показал Лунёву не гражданский снимок Забурина, а тюремный. Нужно было, чтоб журналист ему поверил — сразу. Он помнил, как его самого ошеломило лицо на фотографии. Но Лунёв, похоже, шока не испытал. Гамма разных чувств промелькнула в его взгляде и мимике. И всё же, несомненно, Забурина он узнал, удивился. Как только Кандауров уловил это, он мгновенно пресёк попытку Лунёва вступить в словесную полемику.

— Этот человек — «угличский упырь», — сказал он, не отводя от глаз Игоря снимок. — И последние его жертвы — ровесники вашего Серёжи.

… Игорь открыл дверь и первым вбежал в квартиру. Кандауров ему не препятствовал, только дал знак Лоскутову придержать девушку. Распахнув двери на кухню и в детскую комнату, Лунёв перевёл дыхание:

— Вот! Никого!

Кандауров, после того, как услышал, что мальчик должен поехать на дачу к другу, и сам предполагал, что квартира окажется пустой. Закрытые помещения не привлекали «упыря», ему нужен был лес, посадка или овраг. А тут ещё особый случай — его знают в лицо и, в случае чего, сразу же станет ясно «кто есть кто». Но, на всякий случай, Викентий заглянул в ванную и туалет и, через окно, на балкон.

Лунёв ходил за ним следом и бормотал:

— Нет, не может быть! Они ведь ночевали сегодня одни, вдвоём.

— Вас дома не было?

— Нет…

— Вот так вы доверяли незнакомому человеку? — Кандауров покачал головой. — Опрометчиво.

— Он… казался таким безобидным… Вы не ошибаетесь?

— Отнюдь! — Голос Кандаурова стал жёсток. — И хватит терять время. Где дача?

— Олега Баркова?

— Так зовут Серёжиного друга? Барков… Не банкир?

— Да, Олег его сын. А дача на городском море, в Курортном.

— Ясно. Место известное. Едем, быстрее.

В машину он сел на переднее сидение, рядом с шофёром. Сзади, к Лоскутову, вместе с Лунёвым проскользнула и его девушка — он назвал её Дашей. Викентий хотел остановить её, но почему-то этого не сделал: очень уверенный вид и напряжённый взгляд девчонки, а также её рука, неотрывно держащая руку Игоря, остановили его. Захлопывая дверцу, он лишь спросил у шофёра:

— За сколько мы доедем до Курортного?

— Минут за сорок, если постараться, — ответил сержант.

— Так долго? — удивился Викентий. — Это же совсем недалеко.

— Знаете, товарищ майор, ещё в фильме «Место встречи изменить нельзя!» шофёр Жеглову говорил: «Мотор менять надо». Вот так и у нас.

Девушка Даша достала из своей полотняной сумочки маленькую элегантную трубку радиотелефона — Викентий таких ещё не видел. Набрала, нажимая кнопки, номер, спросила:

— Шурик? Ты в машине? Можешь подъехать? Минутку… — и Кандаурову. — Как мы поедем?

— Через центр по западной окружной дороге.

Она опять сказала в трубку:

— Шурик, давай сразу в центр, к оперному театру. Жди меня.

И объяснила майору:

— Мы сейчас пересядем в скоростную, почти спортивную машину. Доедем минут за пятнадцать.

Викентий промолчал, решил посмотреть, что за машина. Он почти физически ощущал, как тянется время. Не мог объяснить свою лихорадочную тревогу: ведь, может быть, ещё ничего и не произойдёт. Мальчик может быть на даче с другом, а «упырь» — совсем в другом месте. Но интуитивно, подсознанием понимал: несколько дней убийца провёл рядом с мальчиком — доверчивым, воспринимающим его, как друга… Нет, не могло это просто так окончиться. Вот, сегодня ночевали сами вдвоём в квартире.

— Игорь Романович, а точно Серёжа ночевал сегодня дома?

— Да, я поздно вечером звонил. Он сказал, что уже собирается ложиться, и он, и Гриня.

— Гриня? А-а, да. Забурина Григорием зовут.

Они подъезжали к оперному театру. Даша воскликнула:

— Вон Шурик, на «Корветте»!

Такую машину нельзя было не заметить. Иномарок нынче много чиркало по городским магистралям — самых разных. Но эту модель Викентий видел впервые. Словно готовая к полёту пуля — плоская, длинная, блестящая. И выхлопные трубы — как сопла у ракеты. Даже не понять: красавец или урод — на грани! Сидящий в машине парень не оторвался от руля, не вышел, только распахнул дверцу. У него была крепкая круглая голова, стриженые ёжиком жёсткие волосы, широкие плечи. Кивнул Даше, на остальных глянул спокойно, бесстрастно. Девушка не стала ему ничего объяснять, попросила Кандаурова:

— Садитесь вперёд, покажете дорогу.

Сама же уверенно открыла заднюю дверцу, потянула за собой Игоря. Лоскутов замешкался, спросил майора:

— Садимся?

— Да. — Кандауров кивнул и добавил тихо, только для него. — Сейчас главное не упустить время. Я чувствую…

Прежде чем захлопнуть дверцу, сказал своему шофёру:

— Николай, давай за нами. В Курортном ищи дачу Баркова.

… Когда, через считанные минуты, «Корветт» плавно, не снижая скорости, выруливал на окружную дорогу, Кандауров понял, как правильно сделал, пересев на эту чудесную машину. В зеркальце он видел, что творится с Игорем Лунёвым. Выйдя из шоковой заторможенности, тот горел лихорадочным огнём: он проступал алыми пятнами на щеках, сухим блеском в глазах, дрожью вцепившихся в обшивку сидения пальцев. Девушка Даша всё так же держала Лунёва за руку, молчала. Её взгляд был необычно глубоким и сосредоточенным.

СЕРЁЖА

Теперь уже Серёжа чувствовал себя на «Харлее» великолепно. На крутых виражах он радостно смеялся и кричал:

— Оп ля! Команда чемпионов обходит соперников! Жёлтая майка им обеспечена!

Олег слегка поворачивал голову, и Серёжа видел, что он тоже смеётся. Вчера, в субботу, мальчик сам убедился, что он и Олег вместе отличная команда, и что будет у них настоящая дружба. Как яхта слушалась их! Как послушно ложилась то одним, то другим бортом на воду, плавно разворачивалась, стрелою мчалась вперёд, когда один из них натягивал канат, а другой ловко перебрасывал брус с левого галса на правый! Сам Олег признался, что никогда у него не было такого отличного помощника, такого юнги! Ни среди знакомых, ни среди родственников, бывавших здесь. А ведь там попадались и опытные яхтсмены. И всё равно, хотя Серёжа оказался впервые на борту яхты.

Два года Серёжа прожил в Питере. Видел и корабли, и яхты — всегда к ним тянуло. Даже думал в нахимовское училище поступать. И только сейчас, под хлопанье паруса, легко уклоняясь от тяжёлого бруса, обсыпанный брызгами, мгновенно высыхающими на сухом ветру с берега, он догадался, что та давняя несознательная тяга — не случайна. У него талант моряка, Олег так ему и сказал. А ещё пообещал взять с собой в Крым, к Чёрному морю. Там, в каких-то «царских местах» открыт настоящий яхт-клуб, и у его отца, банкира Баркова, стоит океанская яхта — на две палубы, уйму классных кают и множество парусов. Просто фантастика! Но Серёже и эта однопарусная яхточка под названием «Кентавр» тоже очень полюбилась. Красивая, полированная, парус голубой, а посередине — круг с бегущим бородатым кентавром. И каюта есть: маленькая, но с койкой, откидным столиком, полочками.

Олег учил его управлять яхтой по-настоящему. Сам часто становился рядом, показывал, приобнимая за плечи, как распускать и сворачивать парус, подтягивать канаты, управлять штурвалом.

Три часа на яхте, но мальчик совершенно не чувствовал усталости. Наоборот — восторженный подъём, а ещё — железную силу своих рук, плеч, упругость ног.