Антарктида online - Владимир Васильев

Теперь, спустя энное время, я, грешным делом, думаю, что, может, оно и к лучшему…

Часам к четырем пополудни по поясному времени в кают-компании накурили и надышали до того, что находиться там стало невозможно. В радиодомике – тем более. Я вышел подышать, а заодно навестить аэрологический купол.

Было тепло – даже в расстегнутой каэшке. Орали поморники. Туман заметно поредел, и над головой клонился к западу диск – не диск, а так, какая-то невзрачная солнечная амеба. Помнится, я еще подумал о том, что летчики сегодня вполне могли бы совершить рейс. Если, конечно, расчистить взлетно-посадочную площадку.

Никто ее не расчищал. Не до того было.

Мне тоже не работалось, хотя надо было работать, еще как надо! Внезапное изменение местоположения материка – это вам не хиханьки, тут такие природные механизмы могут прийти в действие, что вообразить страшно. Помнится, я еще подумал: странно, что нас до сих пор не тряхнуло таким землетрясением, какого человечество никогда не видело и не хочет видеть. Удивительно, что материковая плита вообще сохранила целостность, не поломавшись на части, как шоколадка. Заодно мне пришла в голову мысль об Атлантиде – а что, если она вот так же скакнула, но напряжения в земной коре превысили предел прочности гранитов… и где теперь та Атлантида? Ау! Разломилась и булькнула – только ее и видели.

Кора корой, думал я, плита плитой, но и в атмосфере должны начаться такие пертурбации, что чертям тошно станет. Шутка ли – на экваторе возник гигантский холодильник, и, кажется, надолго. Пока купол не растает. Надо подсчитать, что и когда произойдет, а как считать – пес его знает. Существовавшие до сих пор атмосферные модели были хороши, пока материки стояли на своих местах и океанские течения текли в общем и целом туда, куда надо. Даже поганое Эль-Ниньо прогнозировалось достаточно уверенно, равно как и его последствия. Теперь что прикажете делать? Точность старых моделей в новых условиях – плюс-минус два лаптя и один безразмерный валенок; как хочешь, так и интерпретируй данные. Откуда и когда ждать тайфуна – неведомо, да и в верхних слоях такое начнется… Совершенно новая схема воздушного переноса! Циркумполярный вихрь исчез – раз. На пути пассатов возник мощный постоянный антициклон над ледяным куполом – два. Что из этого воспоследует, можно уже сейчас прикинуть на пальцах, да только цена таким прикидкам – кал тюлений. Считать, считать надо! И быть готовым к тому, что все расчеты пойдут псу под хвост из-за недоучета какого-нибудь ма-а-аленького фактора!

Интересно все это, безумно интересно. Я-то понимал, что половина аэрологов планеты легко согласилась бы отдать пять лет жизни, чтобы поменяться со мной местами, но в тот момент ничего поделать с собой не мог. Все валилось из рук. Надо было хотя бы добыть водорода и запустить шар-зонд, и лучше не один, – а я не мог себя заставить. На месте, однако, тоже не сиделось. Проверил оборудование, снял кое-какие показания и спустя примерно час понял, что ничего я тут не высижу. Каюсь, но мысли мои были крайне далеки от науки. Мысли были совсем о другом.

Возвращаться в кают-компанию не хотелось, идти слушать радиоэфир – тоже. Хотелось либо напиться и уснуть, либо изнурить себя до изнеможения физическим трудом – расчистить ВПП, что ли. Только не бульдозером. Лопатой. Да. Во исполнение устного приказа Типунова. Чтобы забыть. Чтобы хоть какое-то время не вспоминать, что все это добром не кончится, не может кончиться!

Ну поорали все хором с выпученными глазами, ну на минуту почувствовали себя антарктами, ну и что? Дальше-то как быть? Толпа неразумная. Похмелье – теперь я это отчетливо сознавал – придет очень скоро. В конце концов, здесь у нас не балаган какой, здесь собрались в общем-то здравомыслящие люди. Серьезные. Нет, их, как и вообще всяких людей, может иногда увлечь безумная идея… ненадолго.

Вот именно, что ненадолго. Здравый смысл возьмет верх – и отступятся. Правильно, между прочим, сделают. И я хорош! Пить толком не научился! Ну разве сотворил бы такое на трезвую голову?!

Козел отпущения – я. Дурная моя перспектива, ох дурная… И поделом. Все правильно: дурной голове – дурную перспективу…

Справедливо. Но обидно.

Обидно мне было до того, что хотелось заехать кому-нибудь в рыло. Так сказать, превентивно. Ведь ясно же было, как день: чуть-чуть задумаются коллеги – и отыграются на нас с Непрухиным. Сдадут. Сожрут. Утопят. Неизбежно. А на ком им еще и отыгрываться-то? Кого делать козлами отпущения?

Впору было завыть на все побережье. Братцы-людоеды, да за что же вы меня?..

Тут вижу: навстречу мне прямо из кают-компании торопятся Коля Пятко – начальник аэрометеоотряда, то есть мой шеф непосредственный – и с ним Витька Жбаночкин, метеоролог. Спешат, луж не замечают. Увидели меня – прибавили шагу. Глаза у обоих шальные. И с налета, с поворота – хрясть мне по зубам! Жбаночкин-то промахнулся, потому что у меня голова от первого удара мотнулась, – а Пятко попал.

– Сволочь! – шипит с каким-то даже истерическим привизгом. – Все из-за тебя!

Сплюнул я кровь на снег, утер рот кулаком, и тут бы им обоим худо пришлось, потому что в тот момент я себя не помнил. Изуродовал бы, честное слово. Чего мне терять?

Витька – умница. «Стой!» – кричит. Притормозил я замах, стою. Терплю. Отчего бы не потерпеть одну секунду? Трудно, но можно. И чувствую: дольше секунды не вытерплю.

– Допрыгались! – вопит Витька и за грудки меня – хвать! Мне «стой», а сам не выдержал. – Преступники мы теперь, понял? Только что приняли по Си-эн-эн. Уголовное дело на нас заведено! Статья об измене Родине, между прочим! Понял, кретин, что ты наделал?

– Чего-о? – не верю ушам. – Очумел?

– Того! Генпрокурор выступил. Тебе, Непрухину и всему зимовочному начальству – статья! А заодно всем вашим пособникам, до кучи! – визжит Витька, а Коля снова налаживается приложить мне по уху.

Второй раз это еще ни у кого не получалось. Оторвал я Пятко от себя, приподнял, потряс немного, чтобы в чувство привести, а у самого на душе гадостно-гадостно.

Спрашиваю Витьку:

– А ты-то тут при чем? Вот он, – киваю в сторону Коли, – начальство какое-никакое, а ты? Сразу в штаны наклал? Ты-то с какого боку пособник? Да таких пособников, знаешь, человек с полтысячи по всем станциям наберется плюс пингвины с тюленями. Крыша поехала, да?

Пятко хрипит и брыкается, а Витька наскакивает и шипит змеем:

– Крыш-ш-ша? Коз-зел! Да кто там станет разбирать: пособник – не пособник? Насчет независимой Антарктиды все орали! Что, не так? Не было этого? Насчет отцов-основателей – тоже орали! Антаркты, блин!.. Думаешь, никто не заложит?..

И далее гонит в том же духе, да только все зря и куда-то вбок. А я ясно вижу: его, Витьку Жбаночкина, никому и закладывать не придется, незачем это делать. И не у него поехала крыша, а у меня. Это я от Родины оторвался, потому что совсем забыл, как такие дела у нас делаются. Вали кулем, после разберем!.. И ведь разберут! Так разберут, что мало никому не покажется. Чтобы, значит, успокоить мировое сообщество. С чего я взял, что козлами отпущения окажемся только мы с Игорьком да наше начальство? Да сейчас на этих самых «козлов» начнется загонная охота! Всем, всем придется доказывать, что никакие они не «козлы»! И, конечно, не верблюды.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});