Экспедиция - Игорь Павлов

предложил один ресторан, — начал я.

— Туда мы уж точно не пойдём, — проворчала и потянула меня за собой…

Сойти на берег после долгого плавания — удовольствие особое. Земля под ногами, начинаешь ценить стабильность. После жары — холод. После тесных кают и глаз с ушами со всех сторон — гостиничные апартаменты.

В которых мы поселились на несколько ночей. Выбрали на верхнем этаже с балконом и видом на океан, с четырьмя комнатами, чтобы не было повода для сплетен со стороны экипажа. Лишь изображаем для всех семейную пару, но по идее спим по разным комнатам. По идее! К нам ходят посыльные с корабля, докладывая обстановку и видя, в принципе, что мы порознь.

Как раз таки только то самое время доклада. Мучительно долгое, вызывающее раздражение. Когда мне приходится отлипать от неё…

Планировали отплытие на третий день. К этому времени мы продали вторую часть зерна, пополнили запасы провизии и пресной воды.

Но собирали казаков по городу ещё сутки! И не без помощи британских солдат, которые оказывали непосильную помощь в поисках. Троих пришлось выкупать из тюрьмы и платить материальный ущерб, слава Богу, никого не убили. Впервые я пожалел о своей идее, когда затаскивал на трап пьяных верзил под ошалелые взгляды местных в порту. Мне было стыдно.

Огребал за всё, конечно же, Колчак. Но виноватым чувствовал себя я.

Не думал, что принцесса умеет разносить покруче всякого командира. Волосы дыбом от её повышенного тона и словосочетаний, которые надо в блокнот записывать будущим командирам полков.

Получив последний доклад о том, что все люди на местах, мы отплываем! Выдохнув с облегчением и оставив позади весь наш позор, стремимся дальше. Идём к границе Индийского и Атлантического океанов на полной скорости, нагоняя график.

Двое суток спокойного плавания, и ничего не предвещает беды. Но когда стали огибать континент, идя примерно в пятнадцати километрах от береговой линии, на двадцатом меридиане начались проблемы.

В 17:13 за мной прибежал матрос, когда я сидел в кабине меха и тренировал слияние с Медведем, как делаю это регулярно. Без движения, хотя бы руками пошевелить, попривыкнуть к обзору. А главное понаблюдать за радаром.

— Вас вызывают на мостик! — Объявил запыхавшийся морячок, представ передо мной, как та ещё букашка.

С волнением в груди я вылез и поспешил за ним, не получив толком никакого объяснения, что же такое случилось.

В рубке меня встретила принцесса в новом шёлковом платье, в одном из тех, что приобрела в Дурбане, но не для того, чтобы я оценил его по–своему!

Здесь и капитан с двумя помощниками, и командир десантников, и меха–гвардейцы, и даже тульский изобретатель, которого в пути не видно и не слышно. Сразу стало ясно, что дело серьёзное.

К этому времени солнце уже стало уходить в закат, поэтому невооружённым глазом можно было увидеть вдалеке огни чужого корабля в водной пустыне. А ещё понять, что мы замедляем ход. Но все смотрят на меня несколько ошалело.

— Что случилось? — Спрашиваю, оторопев от такого внимания.

— Мы получили телеграмму от британского линкора, — начинает капитан корабля Дронов Игорь Иванович.

— Нам предъявили требование, — перебила принцесса. — Встать на якорь и ждать обыска на предмет контрабанды. Но здесь другой посыл.

— Держи, — подаёт мне бинокль Зотов и комментирует дальше. — Сорок градусов северо–восток смотри. Четыре британских броненосца с Дурбана идут за нами… И пятьдесят пять градусов на северо–запад. Ещё три голубчика. Точнее два и один какой–то крокодил.

— Твою дивизию, — выругался я, распознав боевые корабли, которые встали в пяти–семи километрах от нашей «Жемчужины»!

Те, что в порту стояли — это ещё куда ни шло, такие, как у нас во Владике. Но со стороны Атлантики один, что преграждает путь, выглядит очень уж грозно! Вот это бандура! Раза в три больше нашего тихоокеанского флагмана, четыре трубы, говорящие о мощнейшей двигательной тяге, четыре башни орудийные выделяются в силуэте, где по три ствола миллиметров в триста, а то и больше!! А он ещё к нам боком и стоит. Зараза, щетинится.

— Чересчур много внимания для контрабандистов, не находишь? — Раздалось от принцессы взвинченное. — Нас вычислили.

— Не обязательно, — обозначился Колчак, но неуверенно.

— Твои пьянчуги всё и разболтали, — прошипела принцесса. — Вся конспирация коту под хвост. Кому я доверилась⁈ Дубины.

Похоже, камень и в мой огород.

— Ваше высочество, зря вы так, — пытается отбиться ротмистр. — Мои братцы даже в самом пьяном угаре Родину не продадут. Не наговаривайте почём зря.

— Рот закрой, Колчак, — бросил Зотов и мне кивнул, я как раз перевёл внимание на рубку. — Что думаешь?

— Если мы дадим нас обыскать? — Вмешался Илья, не дав мне ответить. — Они ведь не посмеют конфисковать мехаров?

— Никто им не даст ничего, очнись, — хмыкнул Румянцев, на меня глядя своими синими зенками исподлобья. — Какая–то Британия возомнила себе. Да и чего мы вообще Сабурова спрашиваем? Месяц пилотирования, вы в своём уме?

— Не горячись, Олег, — раздалось от Ильи.

— Или я чего–то не знаю⁇

Принцесса просто закатила глаза на это. А Зотов улыбнулся.

— Ваше высочество! Новая радиограмма от британской эскадры! — Воскликнул помощник капитана и подскочил с бумажной расшифровкой.

Небесная выхватывает раздражённо и читает с чернеющим взглядом. Все на неё уставились, затаив дыхание.

— Британские собаки, — прошипела и протянула бумажку Зотову.

— У вас пятнадцать минут, чтобы стать на якорь, — соизволил он прочесть вслух сообщение. — Отсчёт начинается с предупредительного выстрела.

— С какого ещё выстрела? — Ахнул туляк и вскрикнул с испуга.

Ибо тут же гром ударил в небе! Аж стёкла задрожали! Моряк с туляком на пол попадали, остальные пригнулись. Только я остался стоять, взирая на растущий огненный шлейф в небе с несущимся на сближение «метеоритом».

Нет, это просто снаряд, очень большой снаряд. Который с мощнейшим гулом, разрезающим пространство, проносится над головами и улетает дальше, взрывая воду примерно в километре–полутора за нами. Метнувшись в другую сторону рубки, успеваю даже вычислить, куда он упадёт. Судя по шкале на бинокле, столб от снаряда высотой метров двадцать!

— Что это за монстр такой, — ахнул я, переводя внимание на сам корабль.

— Их называют дредноутами, — слышу от туляка. — Упор на главный калибр, что под 400 миллиметров. Мощь, опережающая своё время. Нашему флоту такое только снится.