Киноклуб - Крейг Маклей

– Ну ты даешь, приятель! – охаю я. – Чуть-чуть до десяти тысяч не добрал! Наверное, давно тут сидишь?

– Костас не помнит. Сначала тут было много народу, а теперь остался один Костас.

– А тут теперь ничего, уютненько, – одобрительно замечает Гейб, посмотрев по сторонам. – Раньше полная дыра была.

– Э-э… Костас… – тихо произношу я, воровато озираясь по сторонам. – У тебя еще остались деньги?

Костас принимается степенно и не спеша рыться в карманах. Вынужден признаться, его прежняя небрежная манера выхватывать отовсюду пачки купюр нравилась мне гораздо больше.

– Что будем делать, если Костас не сможет заплатить по счету? – испуганно шепчет мне на ухо Тео.

– Не знаю, – шиплю в ответ. – Либо Костаса заберут в полицию, либо отпустят домой, где его опять-таки заберут в полицию. Как видишь, положение у нашего друга безальтернативное.

– Ты здесь раньше бывал? – интересуется Ленни у Гейба.

– Смеешься? Да я тут завсегдатаем был! – отвечает Гейб, показывая на углубление в полу рядом с барной стойкой. – Вот здесь был бассейн с мармеладными червячками.

– Мармеладными червячками? – переспрашивает Ленни.

– Да. В них устраивали бои без правил. Мне как-то одного в ухо запихнули, да так глубоко, что только через две недели вышел.

Ленни качает головой:

– Только не обижайся, приятель, но ничего омерзительнее в жизни не слышал.

– Ребят, я серьезно, – ноет РТ. – Давайте уйдем. Слышать не могу эту дрянь. Подонка, который так испоганил песню Марвина Гэя, расстрелять мало!

– Заткнись, меломан чертов! – не выдерживаю я. – Это стриптиз-клуб! Какую, по-твоему, музыку они должны играть?

РТ всерьез задумывается:

– Ну, не знаю. Например, что-нибудь с уместным ироничным подтекстом. Скажем, группу «Щели».

Ленни принимается хихикать:

– Или «Бананарама»!

РТ улыбается:

– «Марта и булочки».

– «Дыра»!

– «Острые перцы чили»!

Гейб качает головой:

– Нет, последний вариант лучше предложить «Дамскому счастью». Это стриптиз-клуб для женщин за углом.

Официантка возвращается, но теперь за спиной у нее «ненавязчиво» маячит здоровенный шкаф-охранник.

– Готовы платить? – интересуется девушка, на этот раз даже не стараясь выдавливать из себя хоть какую-то приветливость.

Костас вытаскивает из кармана лежащей на соседнем стуле кожаной куртки ключи от машины с эмблемой «мерседес» и пытается всучить официантке.

– Забирайте машину, – невнятно выговаривает наш друг. – Костасу она больше не нужна.

– Извините, – с натянутой улыбкой отзывается та. Пышная грудь официантки усыпана переливающимися блестками. Впечатление такое, будто любуешься на два дискотечных шара. Надо признаться, все это мелькание перед глазами здорово отвлекает. – Мы принимаем только наличные или карты. Уверена, у вас прекрасная машина, но, чтобы расплатиться с ее помощью, вам придется ее заложить.

– Или добровольно сдать властям, – бормочет себе под нос Тео.

Решив, что, если не вмешаться, заинтересованные стороны рискуют наговорить друг другу дерзостей, поспешно лезу во внутренний карман куртки Костаса, где и обнаруживаю кошелек. Наличных не осталось, однако с облегчением обнаруживаю платиновую карту «Американ экспресс» – правда, корпоративную, но тут уж ничего не поделаешь.

– Пожалуйста, – говорю я, вручая находку девушке с искрящейся грудью.

– А если уже заблокировали? – шипит мне на ухо Тео.

– Где у вас туалет? – светским тоном интересуюсь у официантки. – Как вы, наверное, сами заметили, нашему другу не мешало бы освежиться.

При виде карты девушка сразу повеселела и указала на дверь в противоположном углу, рядом со служебным входом.

– Спасибо. Сейчас вернемся.

Официантка направляется к барной стойке.

– Помоги, – шепчу Тео, выволакивая Костаса из кабинки. – Пока не засыпались, делаем ноги.

Тео подныривает под другую руку Костаса, и мы вместе тащим его вперед. Безусловно, я большой поклонник женских прелестей, однако стриптиз-клубы не слишком люблю. Дело даже не в царящей в таких заведениях безвкусице, или откровенной навязчивости танцовщиц, или выражении тупой скуки в их глазах. Можно игнорировать даже свист, похабные выкрики юнцов-девственников и пьяных бизнесменов, у которых задержали рейс. Ничего не поделаешь – когда заведение располагается так близко к аэропорту, подобные издержки неизбежны. Но вот что действительно смущает в стриптиз-клубах, так это полное отсутствие эротизма и интимности. Мне прежде всего нужна связь с женщиной, а единственные связи, которые здесь налажены, – с банками, чтобы получить денежки. Впрочем, в нашем случае затруднительно даже это.

– Войдем в дверь, поворачивайте направо, – инструктирует Гейб. – Сбежим через гримерку.

Последовав совету Гейба, толкаю дверь с табличкой «Для персонала». Оказываемся в просторном прямоугольном помещении. Вдоль одной стены тянется ряд зеркал в полный рост, вдоль другой выстроились пустые металлические вешалки на колесах. В углу стоит холодильник со стеклянной дверцей, изрядно смахивающий на мини-бар в отелях. В гримерке никого нет, кроме миниатюрной латиноамериканки в белом халате, которая одновременно пытается нахлобучить на голову пышный блондинистый парик и на повышенных тонах беседует по телефону с мужчиной по имени Серхио. Нас девушка, слава богу, не замечает.

– Деньги будут в среду! Нет, Серхио, раньше не получится! – взрывается она. – Hijo de puta! Печатаю я их, что ли? Чертов maricon! Приезжай сам и крути задницей перед чужими мужиками! Может, побольше заработаешь. Ах, скажите, пожалуйста, он не может! У него бурсит! У меня у самой синдром раздраженного кишечника. Ничего, терплю! Вчера вот не сдержалась и газанула прямо клиенту в морду! Как думаешь, много мне после этого чаевых отвалили?

Пробираемся в дальнюю часть гримерки, где выскальзываем через черный ход на пожарную лестницу. Спускаемся и на секунду останавливаемся возле задней стены клуба, рядом с желтым помойным баком.

– Сюда, – указывает влево Гейб. – Машину оставил там.

– Приятель, тебе бы путеводители по стрип-клубам Торонто писать, – восхищается РТ. – Ты, наверное, про них больше всех знаешь.

– Кроме этого парня, – напоминаю я, кивая на Костаса.

– Костасу надо припудрить носик, – бормочет тот, вися с одной стороны на мне, с другой – на Тео. На улице нездоровый цвет лица приятеля бросается в глаза еще больше, чем в клубе. – И оставить телефончик той симпатичной официанточке.

– Не расстраивайся, друг, – ободряю Костаса я. – Вы с ней обязательно увидитесь снова. Скорее всего, в зале суда.

– Костас очень хочет снова встретиться. Ее груди – как два сверкающих маяка во мраке моей тоски.

– Вот это ей и скажешь на слушании. Может, смягчится, – советую я.

– Между прочим, неплохо. И красиво, и поэтично, – одобряет РТ. – Не пробовал писать песни?

– Костас не хочет быть бедным! – стонет в ответ наш друг. – Костас ничего не умеет!

– Расслабься, – говорю я. – Скорее всего, это просто недоразумение.

Костас качает головой:

– А все этот козел Порфирио! Между прочим, это все его рук дело! Отца родного продал…

– Порфирио? Твой брат? – удивленно переспрашивает Тео. – Продал отца?..

Добираемся до машины и не без труда грузим Костаса на заднее сиденье, предусмотрительно прислонив его к приоткрытому окну – вдруг по дороге блеванет? Прежде чем остальные успевают опомниться, вовремя сориентировавшийся РТ запрыгивает на переднее сиденье. Приходится Ленни садиться рядом с Костасом. Боясь, что дверь клуба вот-вот распахнется от удара ногой и путь нам преградит толпа вооруженных охранников, велю Гейбу – цитирую – «давить на газ со всей дури». Даже самому смешно стало. Наш Гейб обычно передвигается со скоростью одноконного экипажа. Гейб – единственный человек, кого я знаю, кому выписали штраф за вождение со скоростью ниже допустимой. Когда Гейб говорит, что гнал куда-то как бешеный, – не верьте. Если бы его сняли в кино в сцене автомобильной погони, уснул бы весь зал.

Снова приведенный в сидячее положение Костас мешком приваливается к окну и, кажется, дремлет. Во всяком случае, сидит с закрытыми глазами и высунутым языком.

– Ну, и что теперь? – интересуется Тео. – В полицию повезем?

– Еще чего! – возмущается Ленни. – Члены киноклуба своих не сдают!

– Что же тогда с ним делать? – задается вопросом Тео.

– Отвезем пока к нам в редакцию, – предлагает РТ. – Пусть немного протрезвеет, а там видно будет.

Ленни подается вперед:

– Гейб, слыхал про четвертую передачу? Попробуй. Говорят, классная штука! Получишь прилив незабываемых ощущений.

– Знаешь, какая еще есть классная штука? Пешком ходить. Вот сейчас и попробуешь, раз такой умный. Тоже незабываемые ощущения получишь! – огрызается себе под нос Гейб.

– Остынь, приятель, мое дело предложить, – сдается Ленни. – Ну, прибавь хотя бы чуть-чуть скорости. Нас велосипедисты обгоняют. Со стыда же сгорим.