Очаровательная грешница - Барбара Картленд

Когда он целовал ей руку, вошел лорд Чард.

– Так вот где вы спрятались! – с досадой проговорил он. – Прошу прощения, что вечер оказался не в вашем вкусе.

Мелинда отняла у лорда Хартингтона свою руку, непонятно почему почувствовав себя виноватой.

– У меня разболелась голова, – сказала она.

– Я так и понял, – ответил лорд Чард. – Добрый вечер, Хартингтон! Скиттлз ждет вас в зале, по крайней мере я так понял.

– Ждет меня! – просиял лорд Хартингтон. – Я должен немедленно пойти к ней. – Он повернулся к Мелинде:

– До свидания, моя дорогая! Не забывайте о нашем договоре.

– Не забуду, – пообещала Мелинда.

И он вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась с легким хлопком. Мелинда взглянула на лорда Чарда.

Ей показалось, что он намеренно избегал смотреть ей в глаза. Он отошел к камину и принялся глядеть в огонь.

– Интересно, почему вы ушли из столовой? – спросил он.

Сначала она хотела сказать ему правду, потом передумала.

– Там было жарко и душно, – сказала она.

– И вам повезло, что вы встретили здесь лорда Хартингтона, – недовольно сказал он. – Или это было условленное свидание?

– Конечно нет, – ответила Мелинда. – Я никогда не встречала его раньше. Он зашел в эту комнату, чтобы закурить сигару, и обнаружил здесь меня.

– И тогда вы заключили с ним небольшой договор, – снова с досадой произнес маркиз. – Не будет ли слишком нескромным с моей стороны, если я спрошу о предмете вашего договора или о его содержании?

Мелинда почувствовала, что ее охватывает гнев.

Как он смеет разговаривать с ней в таком тоне? И что он думает о ней? Условленное свидание! Да это неслыханно! Он, может, и купил ее услуги, но, уж конечно, ни ее тело, ни ее душа не принадлежат ему!

– Думаю, милорд, – сказала она, пытаясь говорить так же холодно и неприятно, как и он, – что мой договор, как вы изволили выразиться, с лордом Хартингтоном – это мое дело.

– Рад слышать об этом, – ответил маркиз, стараясь задеть ее. – Было бы неудачно, мягко выражаясь, если бы вы, закончив выполнять свои обязательства по отношению ко мне, не заключили бы никаких сделок с кем бы то ни было еще.

– Надеюсь, милорд, что я знаю, как достойно и порядочно вести себя, – сказала Мелинда. – И не в моих правилах нарушать слово, данное кому-либо, кто бы он ни был.

Теперь, когда она смотрела прямо на маркиза, в ее голосе звучал неподдельный гнев. Их глаза встретились, как у дуэлянтов, стоящих друг против друга, оба были напряжены и готовы к схватке. Несколько секунд они молчали, но потом маркиз неожиданно сдался.

– Какое это имеет значение? – сказал он. – Завтра этот смешной фарс закончится, и вы будете свободны.

– Мне остается только надеяться, что это случится именно завтра, – с точно такой же убежденностью в своей правоте проговорила Мелинда, в который раз удивившись, как можно желать чьей-либо смерти.

– А теперь, пока вожделенная свобода еще не пришла, как мне вас развлечь? – спросил маркиз. – Отвезти вас к Креморну или к Моттсу? Или вы бы предпочли другую компанию? Смею вас заверить, что все без труда будет улажено.

– Если вы не возражаете, милорд, то я бы предпочла лечь спать, – ответила Мелинда. – Боюсь, что я в не том настроении, чтобы посещать места развлечений и званые обеды.

– Вы знаете, это самое неожиданное из всего, что я готов был услышать, – сказал он и добавил совсем другим голосом:

– Когда мы были в столовой и та женщина подбрасывала ноги, мне показалось, что вы были неприятно поражены. Или это еще одно проявление вашего актерского таланта?

– Вам правда интересно? – спросила Мелинда. – Вы платите мне за назначенную работу, а что я чувствую по отношению к этому или чему-либо другому, не имеет значения.

– Я просто хотел бы знать, – настаивал маркиз. – Вам было неприятно?

– Да, – согласилась Мелинда.

– Но почему… – начал он, но его прервал вошедший капитан Вестей.

– А, вот вы где, Дрого! – сказал он. – Что с вами такое с обоими? Здесь становится довольно шумно. И мне, честно говоря, кажется, что не надо было появляться в такой компании, особенно сейчас.

– Дело в том, – ответил маркиз, – что я думал не о себе, а о Мелинде.

– Да, конечно, – быстро согласился капитан Вестей тоном, который не оставлял сомнений в том, что сам он не думал о Мелинде до самого последнего момента. – Тогда давайте вернемся домой, или вы хотите отправиться куда-нибудь еще? Мне кажется, Дрого…

– Ладно, ладно! Избавьте меня от проповедей, – сказал маркиз. – Признаю, нам не следовало приезжать сюда сразу после венчания. Вернемся домой и посмотрим, как там дела.

Обратно они ехали молча. Причем молчание было настолько тягостным, что Мелинда стала думать, не виновата ли она в том, что восторг и интерес, который она испытывала поначалу, так быстро исчез. Но когда они доехали до Гросвенор-сквер, она почувствовала, что все это только начало их будущих несчастий.

– Доктор посылал за вашей светлостью, – сообщил дворецкий. – Ее светлость почила всего двадцать минут назад. Я вызвал мистера Смитерса, я решил, что именно так вы, ваша светлость, и распорядились бы.

– Да, конечно, – сказал маркиз.

Не взглянув ни на капитана Вестея, ни на Мелинду, он медленно и сосредоточенно пошел по лестнице наверх.

– Я принес напитки и несколько бутербродов в малый салон, миледи, – сказал дворецкий.

Мелинда была удивлена, услышав такое обращение. И, с трудом произнеся слова благодарности, последовала за дворецким, который открыл ей дверь в комнату.

В камине горел огонь, и Мелинда механически подошла к нему. Внезапно ей стало холодно и страшно, хотя она не могла объяснить себе почему. Вот он, этот момент! И хотя его ждали, он не стал от этого менее ошеломляющим или менее пугающим. Она подумала, что смерть – это завершение всего, и ей хотелось узнать, так ли рад свершившемуся маркиз, как он об этом говорил раньше.

– Позвольте предложить вам выпить? – сказал капитан Вестей.

Мелинда отрицательно покачала головой:

– Нет, спасибо!

– Немного шампанского? – настаивал он. – Вы бледны. Бутерброд с паштетом придаст вам сил.

– Я не хочу есть, спасибо, – сказала Мелинда. – Но с удовольствием выпью стакан лимонада.

– Боюсь, что сегодня веселье оказалось слишком грубым, – сказал капитан Вестей, наливая лимонад. – Мне никогда не нравилось, когда разбивают вещи, а вам? Наверное, сказывается моя шотландская кровь.

Моя мать из шотландской семьи, и я ненавижу, когда бьют красивые вещи. А те фарфоровые вазы стоили целое состояние!

Мелинда поняла, что после ее ухода в зале произошло еще много событий. Не ответив на вопрос, она задала свой: