Слуга чародея - Галина Романова

— Что вам угодно, госпожа?

— Как это — что? Подушки мне поправь, а то они сбились!

Я подошел к постели. М-да, задачка! Это ложе было раза в два шире того, которое мы могли предложить нашей гостье в башне мага, а принцесса лежала на самой середине, так что дотянуться до нее было проблематично. Осторожно наклонившись вперед, почти лег животом на постель, потом, опираясь на один локоть, другой рукой стал осторожно поправлять подушки, стараясь не смотреть на оказавшееся так близко от меня лицо.

Принцесса лежала, прикрыв глаза, такая спокойная — ну прямо хищница в засаде. Такая же опасная и… симпатичная. Да, когда вот так лежит и молчит, она очень даже ничего. И ресницы длинные, и носик… Вот только губы трубочкой не надо вытягивать! Я и так…

— Ну, — сварливым шепотом внезапно поинтересовалось ее высочество, — так и будем лежать рядом и изображать бревна или перейдем к активным действиям?

Упс! Я кубарем скатился с постели, подгоняемый смехом леди Имирес.

— Простите, ваше высочество! — пробормотал, опасаясь даже смотреть в ее сторону. — Слизняк больше никогда… Позвольте мне уйти!

— Стоять! — припечатал меня к месту зверский шепот. Я замер, втянув голову в плечи.

— Ты куда это направился, а? Кто мне настойку от простуды подаст?

Вот только не надо ловить вашего покорного слугу на такую простую приманку! Поставив кружку на поднос, подал его леди Имирес с поклоном.

И тут же понял, что недооценил мою противницу. Ибо она не стала хвататься за кружку, а взяла поднос.

Наши руки встретились. И, судя по тому, как хищно вцепились в меня ее пальчики, отнюдь не случайно.

Некоторое время мы молча тянули поднос каждый в свою сторону. Принцесса очень старалась, а я… впал в какой-то нездоровый азарт.

— Ваше высочество, отпустите! — попросил, когда понял, что без применения силы освободиться не удастся. — Пожалуйста!

— А если не отпущу? Что тогда?

— Тогда… простите, но…

С этими словами я просто разжал пальцы и выронил поднос ей на колени.

Девица взвизгнула, отдернула руки. Не скажу, что отвар был еще горячим, но опрокинуть целую кружку воды на постель — приятного мало.

— Т-ты… что ты наделал? — от злости она пошла красными пятнами.

— Простите меня, ваше высочество, — хотелось исчезнуть, — но я просил… Я был вынужден так поступить!

Неизвестно, как собиралось поступить со мной ее разгневанное высочество, но в это время под окном раздался трубный глас сэра Ларана:

— Леди Имирес! Мой нежный цветочек! Это твой мартовский котик!

— Вот демоны! — неожиданно для меня выругалась принцесса. — И принесла же его нелегкая!.. Помоги мне встать!

Ну уж нет! Не на того напали! Я теперь стреляный воробей! Спрятав руки за спину, попятился к дверям:

— Ваше высочество, покорнейше прошу позволить мне удалиться!

— Стоять!

Откинув мокрое одеяло, леди Имирес самостоятельно выбралась из постели. При этом обнаружилось, что на высокородной девице только кружевная ночная сорочка из такого тонкого полотна, что при желании можно было бы рассмотреть ее нижнее белье… точнее… практически полное отсутствие такового. Ибо если нечто, напоминающее трусики, у нее имелось, то выше… то есть на ее груди… Ой, мама!

Я изо всех сил ущипнул себя за ляжку, стараясь отвлечься от созерцания открывшихся мне изгибов девичьего тела. Она что, нарочно меня дразнит?

Со щипком получилось хорошо — пальцы попали как раз по только-только зарубцевавшимся царапинам от кошачьих когтей, и раскатавший губы ловелас Слизняк тихо взвыл, зажмурившись и на несколько секунд забыв обо всем, кроме резкой боли.

— Та-ак, — совсем близко послышался недовольный шепот болящей, — под окном орет этот озабоченный герцог, я стою вся мокрая и в одном белье, а он тут рожи корчит! Живо открой глаза и подай мне халат! Если мое высочество простудится еще сильнее, это будет целиком на твоей совести!

Я открыл глаза. Леди Имирес стояла прямо передо мной, уперев кулачки в бока, и выражение ее лица трудно было описать. Принцесса оказалась немного ниже меня ростом, так что я, сам того не желая, получил возможность как следует заглянуть в низкий, отделанный кружевами вырез ее сорочки. М-да, отсюда открывался великолепный вид!.. Боги и демоны, опять мои мысли дали сбой. Некстати вспомнилось, как я несколько дней назад, раздевая уснувшую гостью в башне мага, не устоял перед искушением и немного потрогал ее грудь, отметив про себя, как чудесно она ложится в мою ладонь — словно мы были созданы друг для друга…

Нет, не думать об этом! Только не об этом и только не сейчас! Я вытер вспотевшие ладони о штаны и сжал кулаки, борясь с искушением. Сейчас она меня откровенно дразнит, но еще неизвестно, как поведет себя принцесса, если слуга уступит. Пока не дошло до дела, все девчонки смелые, а потом сразу начинаются слезы, крики и попытки расцарапать физиономию «злобного насильника». Попадался уже, ученый — поэтому и предпочитаю с некоторых пор иметь дело исключительно с нежитью. У водяниц и лесовичек немного другое представление о морали.

— Ну и на что ты там уставился? — недовольным тоном поинтересовалась леди. — Живо подай мне халат, и пошли посмотрим, с чего это сэру Ларану так не терпится меня увидеть?

Вцепившись в пестрый, вышитый от воротника до подола халат, как в самый надежный щит, я поспешил набросить его на плечи принцессы. После того как между нами оказалась парчовая ткань, стало гораздо спокойнее. Я даже уверенно направился вслед за леди Имирес на балкон и осторожно выглянул из-за ее плеча, стараясь все-таки не слишком попадаться на глаза.

Стоявший прямо посреди рассыпавшихся биточков сэр Ларан выглядел оч-чень оригинально. Его камзол, штаны и рубашка были испачканы в земле и травяном соке и здорово помяты. Отделка на камзоле кое-где оказалась порвана, а щегольской голубой бантик, который обычно носят на левом колене все неженатые рыцари, превратился в грязно-голубую тряпочку, державшуюся на честном слове. Сапоги вообще покрылись грязью, словно герцог Парута весь день провел на болоте. В довершение всего волосы его стояли дыбом, а лицо и руки были исцарапаны и тоже испачканы. У ног довольного жизнью сэра Ларана лежал здоровенный мешок, в котором что-то слабо шевелилось.

— Вы? — жизнерадостно взревел герцог, подпрыгивая на месте и размахивая конечностями, как ветряная мельница. — Моя прекрасная леди! Вы снизошли к несчастному влюбленному, позволив ему увидеть ваше лицо?

— Вы что тут делаете? — сердито перебила принцесса, облокотившись на перила балкона и смахивая с лица брызги грязи.

— Как это — что? — Густые герцогские брови взлетели оскорбленно к самым волосам. — Вы отдали мне приказ — и я выполнил его! А поскольку я человек военный и люблю четко поставленные команды, должен доложиться о выполнении задания! Задание выполнено, ваше высочество! — Влюбленный прищелкнул единственной шпорой — вторая, видно, осталась на поле боя, и отдал честь.

— Какое еще задание? — опешила принцесса.

— Насчет кошек! — Сэр Ларан пнул мешок, отозвавшийся на это действие сдавленной разноголосой кошачьей бранью. — Как вы и приказывали, все найденные мною на территории королевского парка и сопредельных территориях кошки отловлены и помещены в мешок для предотвращения дальнейшего покушения на ваш покой!

— Чего? — Девица нахмурилась и повернулась ко мне, скромно стоящему за ее спиной: — Слизняк, ты понимаешь что-нибудь?

Я честно пожал плечами.

— Какие кошки? — снова обратилась леди Имирес к герцогу.

— Обычные! Здесь, — последовал новый пинок по несчастному мешку, — восемнадцать кошек! Все особи, которых я смог найти в окрестностях! Теперь они не будут досаждать вам! Вы вольны решить их судьбу!

— Судьбу? — переспросила изумленная принцесса. — Что вы имеете в виду?

— Ну… вы должны решить, какой смерти их предать!

— Что-о? Слизняк! — Меня пихнули локтем в грудь. — Ты это слышал? Он хочет их всех убить! И вы сможете это сделать, сэр Ларан?

— А чего тут делать-то? — совершенно искренне удивился герцог. — Привязать к мешку камень побольше и швырнуть его в канал!

Леди Имирес отступила на шаг, покачала головой и чуть не врезалась в вашего покорного слугу. Я вовремя шагнул в сторону, сохранив между нами дистанцию. При этом невольно выбрался из-за укрытия в лице ее высочества, но, как уже говорил, на гербе герцогов Парута Ольденских следовало изобразить не грифона, а глухаря. Можно было скорчить герцогу рожицу, можно — сесть на перила и поболтать ногами в воздухе или даже пройтись тут голышом, горланя похабные частушки, — сэр Ларан видел и слышал только принцессу, при этом напрочь игнорируя выражение ее лица.

— Так чего? — поинтересовался он. — Я пошел?

— Куда?