Высадка. Стужа - Винд Таро

— Ты из какого города? — спросил я. В Стуже не принято о таком расспрашивать, но раз у нас такая доверительная беседа, рискну.

— Из Омска. А ты?

— Из Москвы. Приятно познакомиться! — Я протянул ей руку.

Она снова засмеялась и ответила на рукопожатие.

В избу заглянул Шпатель. Он что здесь делает?

— Прошу прощения, я случайно услышал ваш разговор. Знаю, что лезу не в своё дело, но мне очень интересно, как так получилось, что мужчина из Москвы и женщина из Омска настолько хорошо изъясняются на эстонском языке?

Мы с Камуфлёй переглянулись.

— В каком смысле на эстонском? Не поняла шутку, — сказала Камуфля.

Шпатель выглядел смущённым.

— Подождите. Я из Таллина, русский язык знаю очень поверхностно, со словарём. Но вы говорите на нашем родном языке, на эстонском.

— Шпатель. Мы общаемся на русском. Я не знаю на эстонском ни одного слова, — осторожно сказал я.

— Я тоже. Кроме русского не знаю никакого языка, даже английского, — добавила Камуфля.

Шпатель недоверчиво посмотрел на нас.

— Вы прикалываетесь?

Мы с Камуфлёй, не сговариваясь, пожали плечами.

Нужно спросить ещё кого-то. Это какая-то тайна. Чем меньше тайн, тем больше шансов выбраться. Надо в первую очередь понять инопланетную логику. Зачем они поселили вместе людей из разных стран? Как нам удаётся общаться?

Разбираться в дымящейся груде дерьма рано или поздно придётся. Только вот о своём прошлом в Городе разговаривают довольно неохотно. Это такой островок личного пространства, в который посторонним путь заказан.

Первый кандидат для интервью — это Жаклин. Она лопочет на португальском. Если мы вдруг превратились в знатоков эстонского, надо выяснить, что всё-таки у неё за диалект.

Но сейчас все работают. Кого можно встретить днём? Колючку! Она постоянно бездельничает.

Искать Колючку долго не пришлось, ленивица дрыхла у себя в избе. Когда мы зашли, женщина тут же вскочила и забормотала:

— Иду я, иду. Чё надо-то?

Камуфля подошла к Колючке, взяла её за плечо и вкрадчиво произнесла:

— Мы не расскажем Кассандре, что ты здесь спишь, если ты кое-чем нам поможешь.

Колючка обрадованно закивала головой. Как мало человеку нужно для счастья!

— Мы тут с парнями поспорили, какой город из той, прошлой нашей жизни на Земле, самый красивый. Рассуди нас. Твой город красивый? Откуда ты?

Приосанившись, Колючка сказала:

— Из Лейпцига я. Ещё какой красивый город! У нас экскурсии для музыкантов, Бах Иоганн. Короче, разное, классное!

Я не выдержал.

— На каком языке ты говоришь с нами?

Колючка посмотрела на меня, как на идиота.

— Это проверка? Я не пьяная. Вы какие-то подозрительные. Мне не нравится. Лучше ягоды соберу, помогу девкам.

Она направилась к выходу. Мы со Шпателем синхронно преградили ей дорогу.

— На каком языке?

Обиженно нахмурившись, Колючка сказала:

— Если мой немецкий так плох, то извиняйте.

Она оттолкнула Шпателя и пошла прочь. Причём явно не работать.

Устав удивляться, я вышел на улицу и подставил лицо снегопаду. Но коллеги не дали мне порефлексировать, снова затащив в импровизированный штаб в избе Камуфли.

— Вывод напрашивается только один. Когда мы переместились сюда, инопланетяне дали нам возможность понимать другие языки, — сказал Шпатель.

— Или же наоборот. Мы забыли свои родные языки и вместо этого говорим на едином инопланетном, воспринимая его как свой, — резонно заметил я.

— Логично. Похоже на правду. Но есть вопрос. Почему тогда Жаклин не понимает нас? — спросила Камуфля.

Мы замолчали. Действительно, это не вписывалось в готовую теорию.

Решив пока никому не рассказывать о наших домыслах, мы договорились дождаться вечера. Когда Жаклин вернётся с барбарисом, Шпатель возьмёт её в оборот. Он оставил нас, а мы продолжили трепаться с Камуфлёй.

— Сколько ты здесь? Когда высадилась? — поинтересовался я.

— Уже почти год, — ответила Камуфля.

— Слышала что-то о зомби до сегодняшнего дня? Если на этой планете трупы становятся такими чудищами, Кассандра не имела права нам не рассказать. Если знала, конечно.

— До случая с Игнасио Кассандра пережила два покушения, расправившись с нападавшими. Я это застала, но никаких зомби не было. Мы сожгли тела, ничего необычного.

— Прикинь, вот жили мы себе на Земле спокойно. А сейчас на другой планете рассуждаем о том, что жечь тела на костре — это «ничего необычного». Человек привыкает к самым суровым условиям.

Камуфля хихикнула.

— Знаешь, теперь, наверное, в Городе дважды подумают, прежде чем кого-то убить. Кому охота связываться, сука, с зомби, — смеясь сказала она.

Я смотрел на эту женщину и не понимал, что меня в ней привлекает. Мимика? Искажённое чувство юмора? Внешность? Самообладание?

Трудно вычленить что-то одно. Мне импонирует общаться с Камуфлёй. Её имя я спрашивать не стал принципиально. В наших обстоятельствах это приравнивается к приглашению выйти замуж. Но кое-что личное уточнить мне у неё нужно.

— Ты любишь Толяныча? — поддавшись порыву, спросил я, тут же пожалев об этом.

Камуфля внимательно посмотрела мне в глаза, помедлила, но ответила. Причём довольно бодрым тоном.

— Понимаешь, Гривер. Одной жить в Городе гораздо сложнее, чем с кем-то. Толяныч отличный мужик, умный, надёжный. По поводу любви сложно сказать. Я больше воспринимаю его как друга. Мы с Толянычем близки, но каких-то романтических восторгов по поводу его персоны я не испытываю. Оргазмов тоже, если тебя интересуют такие нюансы.

От её ответа я приободрился. Толяныч не пропадёт. Я же не подлец, тушёнки ему отвалю. Кассандра тоже баба не промах, даст мне десять банок ради такого дела. Даже пятнадцать! На выкуп невесты.

Наверняка я попал сюда ради встречи с Камуфлёй. Инопланетяне-сводники снимают телепрограмму «Давай поженимся на Карфагене». Интересно, они заплатили автору идеи оригинальной передачи? Где комната жениха?