Белая башня - Екатерина Лесина

электростанцию?

— Жаль.

— Кого?

— Всех. Ты первым?

— Давай ты. Я… эту дрянь слышу. Буду держаться рядом.

Два канатаходца.

Смешно, да…

Итак, допустим, там, на том берегу, им посчастливится найти… что? Башню? А в ней сердце бога…

— Говори, — сквозь зубы выдавил Тень. — Эта пакость в голове…

— Нашептывает, что все зря и все умрут?

— Вроде того.

— И что стоит ли мучиться, когда можно просто взять и сигануть вниз?

— Именно.

— И мне, — пожаловался Миха.

Надо сосредоточиться на том, что он делает. До опоры всего ничего осталось, и туман уже виден. Белый, клочковатый.

— Дерьмо.

— Согласен.

Разговор явно не складывался.

— Пройдут ли маги, — Миха зацепился за мысль. — Если сорвутся, слетят… с ума сойдут, хреново будет. Положат всех. Предлагаю сначала малышню перетащить…

Опора.

И жжение утихает. Так, тянет поскрестись плечом о стену, но терпимо. Миха и терпит. А вот голос в голове стал явным. Нудит и нудит. И главное, ощущение знакомое.

Туман.

В нем дело.

— Туман, — Миха уставился на него. — Это он хочет, чтобы мы того.

— Пожалуй, — Тень прищурился. — Вот… нежить.

— Думаешь?

— Уверен. Они всякими бывают… одного раза наняли нас… сопровождать некого юного магистра из хорошей семьи, — он сплюнул вниз. И прижался к опоре, явно переводя дыхание. А досталось наемнику куда больше, чем самому Михе. То ли восприимчивый он просто, то ли человеческого в нем больше.

Или и то, и другое сразу.

— И что?

Энергия.

Она основа основ. Миха знает… что стоят древние башни, назначения которых ему не понять, если они мертвы? А они будут мертвы, потому как вечный двигатель…

— В мертвый город поперся.

— Древних?

— Нет. Городов, кстати, у них не было. У Древних. Башни вот отдельные встречались. Или вроде этого… города… одно время находили старые, заброшенные, которые Древним приписывали. Но после оказывалось, что Древние и не при чем. Что это люди строили. Раньше. Ты у Карраго спроси. Расскажет.

— Ну его.

— Поговорить он любит. Похвастать знаниями, умом… хотя да, лучше подальше… вот… тот город на побережье стоял, в бухте. Место удобное, и пробовал там всякий народишко селиться, да не удерживались. И слава дурная ходила. Но магу что до слухов? Они, если чего в голову втемяшат, то все, с концами… так вот, изыскать он решил. И мы следом.

— Изыскал?

Если слушать Тень, то бормотание в голове будто ослабевает. А может, и на самом деле? Туман вон, редеет. Клочья его висят над колючками, но меньше их стало.

Точно.

— Плесень… то есть такая вот штука… по всем домам, вроде плесени. Но нормальная что?

— Что?

— Растет себе и растет. А эта… маг козу оставил. На утро и костей не нашли. Он потом раба еще… чтобы теорию проверить.

Миха отвернулся.

Пора бы уже привыкнуть, а не получается.

— И сам рядом устроился… правда, под защитой. Круг там. Остальное. Мы… нам велено было утром вернуться.

— Вернулись?

— А то. Контакт ведь заключен. Так вот, маг довольным был. Очень. И разговорился. Эта плесень по сути нежить.

Еще и плесень-нежить.

Этак до дрожжевых грибков-убийц рукой подать. Главное, молчать, не подкидывать местным идей разрушительных, у них у самих фантазия отлично работает.

— Он взял образцы. Вдохновленный весь… она отличалась от обычной нежити тем, что могла восстановиться из мельчайшей части. Даже если городок спалить… он, кстати, и спалил. Весь выжег, до самых подвалов.

И вряд ли из желания облегчить бытие местных.

— Но с собой образцы прихватил… так вот, она вроде как каждая капля сама по себе, но и все вместе. А когда вместе, то даже соображают чего-то там.

Разумная колония.

Да, с дрожжевыми грибками-убийцами Миха явно поспешил.

— Так что туман тоже… вроде того может. Да, — Тень поднялся. — Тогда ему выгодно. Он просочится между ветвями.

— И сожрет наши тела.

— Именно.

— Мне это не нравится, — Миха подошел к краю. — Но вроде тихо стало… пока или совсем?

— Думаю, наш клыкастый приятель в том замешан. Заметил?

— Что именно? Что он сунулся в туман и тот поредел?

Одна нежить подавилась другой. Прямо по Дарвину получается, с его естественным отбором в рамках некроэволюции. Там, дома, Миха бы взялся тему разрабатывать для курсача, как перспективную. А тут чего со знанием делать?

— И это тоже. Скорее то, что шел он легко. Меня давило. Тебя давило. А он будто и не замечал.

— Потому что мертвый?

— Я бы не назвал его мертвым. Нет, тут другое что-то… ладно, потом разберемся. Давай, последний переход…

Глава 16

Глава 16

Винченцо

Карраго открыл глаза. И Винченцо едва не отшатнулся, до того страшным был взгляд. И дело даже не в лопнувших сосудах и красных облачках крови, заливших глазные яблоки. И не в расширенных зрачках. В чем-то ином, неуловимом.

Карраго дышал.

Грудь его мерно подымалась и опадала. И впалый живот чуть подрагивал, сохраняя ритм пульса.

— Может, сдохнет? — с надеждой поинтересовалась Миара.

Карраго поднял руку и потрогал переносицу. Кровь сочиться давно перестала, благодаря Миаре.

— Ты… все еще добра… — голос у Карраго стал скрипучим. — Это хорошо… со временем начинаешь ценить постоянство. Особенно в женщинах.

— Не сдохнет.

Карраго закрыл глаза.

— Пить? — барон сохранил еще жалость. Или просто недостаток жизненного опыта сказывался. — Раненые всегда хотят пить.

— Спасибо, — Карраго со стоном поднялся. — Не откажусь.

Мальчишка сунул ему флягу. И Карраго сделал глоток. А потом вернул и серьезно сказал:

— Я этого не забуду.

Он вытер высохшую кровь ладонью и проморгался.

— Что произошло? — поинтересовалась Миара.

— Понятия не имею. Я… хотел взглянуть на это сооружение… и сила коснулась его. А потом стало темно. Будто…

Карраго потрогал макушку.

— Будто приложили чем-то… тяжелым… похоже, чем бы они ни было, силу использовать не стоит.

Плохо.

— Где…

— Ушли, — барон махнул в сторону. — Туда. Хотят перебраться и посмотреть, что там. Обещали, что вернуться.

— Хорошо.

Карраго вновь лег и прикрыл глаза.

— Эй, не вздумай помирать! — Миара подскочила к лежащему и за руку взяла. — Это будет…

— Насчет постоянства я поспешил. Хотя есть что-то донельзя постоянное в женском непостоянстве.

— Если бы ты сразу сдох, то виновата была бы не я, а Древние, — возразила она, кивнув себе. — А теперь придется лечить, а у меня сил мало.

— Отдыхай, — Карраго похлопал рядом. — И успокойся. В целом все неплохо, правда, сил ушло… прилично ушло. На восстановление… но это даже к лучшему.

— Почему? — барону было явно скучно. Если его невеста сидела и перебирала в пальцах длинную веревку с узелками, а мальчишка-наемник, пользуясь случаем и передышкой, просто дремал, то Джеру не сиделось.

— Выброс, — отозвался Карраго. — Поскольку сила ушла на восстановление организма, то её недостаточно, чтобы выйти из-под контроля. А в этих местах она восстанавливается очень медленно, что тоже ненормально.

Если так, то да, хорошо.

Наверное.

— Значит, нам остается ждать… кстати, по поводу того, что на той стороне. Ты, мой дорогой юный друг, явно знаешь больше остальных, — он чуть поморщился, и по щеке покатилась крупная слеза, оставляя на этой щеке характерный красный след.

— Не знаю, — барон насупился.

— Тогда догадываешься, — не унимался Карраго.

— И не догадываюсь! Просто нам туда надо! А зачем, так понятия не имею!

И прозвучало это довольно искренне.

Миара провела ладонью над лицом Карраго.

— Не стоит, дорогая моя. Мне твоя забота, безусловно, приятна, но не трать силу.

— Я и не собираюсь.

— В ученицы пойдешь?

— А в жены?

— В жены ты идти отказалась. Да и… говоря по правде, на кой мне жена?

— Действительно.

— А отец говорил, что у каждого мужчины должна быть жена, — не удержался Джер. И насупленность исчезла. — А лучше две.

— Ну да, его опыт, сколь я знаю, наглядно демонстрирует некоторую уязвимость данного утверждения, — не удержался Карраго.

— Чего? — Джер нахмурился.

— Одна жена твоего папеньки пыталась убить другую, да и тебя заодно, — пояснила Миара.

— Так бы и сказал.

— Я так и сказал…

— Еще он говорил, что только старый и слабый мужчина отказывается от жен.

— Я именно такой, — подтвердил Карраго, сложив руки на груди. — Старый и слабый… и возись с ними. Жены что? Их надо беречь. Обихаживать. Выполнять капризы…

— Я не капризная! — возмутилась Миара.

— А они вечно интриги плетут, норовят продвинуть собственных отпрысков, убрать других, но чужими руками… от этого одна сплошная головная боль. Ученики — это другое. Им можно знания