Опер-мечник - Владимир Лошаченко

Аэропорт встретил шумной многоголосицей — настала пора отпусков. Вскоре объявили регистрацию пассажиров, после нее − проход через рамку металлодетектора. Спортивную сумку с оружием пришлось сделать невидимой на подходе к зданию аэропорта. Весь перелет пришлось удерживать самолет в воздухе — периодически глохли моторы. В Иркутск прибыли вечером, и потому, поужинав в ресторане, переночевал здесь же, в аэрофлотовской гостинице. С утра, купив в киоске карту области, Павел отправился в центр города. Багаж сдал в автоматическую камеру хранения, не забыв поставить на нее магическое охранное заклятие. Ему требовалось некоторое туристическое снаряжение — палатка, керогаз, котелок с треногой, пластиковая посуда и топорик. Магазин "Туротдых" предоставил полный набор товаров и даже сверх того. К обеду Чернота уже мчался по автобану на фирменном автобусе "мерседес" в сторону городка Манзурка. Покумекав над картой, хотел от точки прибытия уйти порталом на берег Байкала, скрыться подальше от докучливых людей, а главное — от начальства Ордена. Хотя, если здраво прикинуть, захотят и на дне Мариинской впадины отыщут, благодаря метке Хранителей на груди. Организм упрямо хотел остаться в одиночестве, желая отдохнуть от всего — от семьи, от службы и вообще от цивилизации. Павел, посматривая на мелькающую мимо окна автобуса живописную природу, предвкушал полноценный отдых. Никто с утра не дергает, никуда не нужно бежать и бороться за справедливость. Лафа. "Буду лежать на песочке, загорать, купаться, попивать коньячок и пошло оно все лесом", — думал он.

К вечеру "мерседес" мягко затормозил у местного автовокзала. Высочив из автобуса, Чернов не стал тратить время на осмотр деревянного зодчества старого городка, а припустил в ближайший продуктовый магазин. Затарившись пятью хлебными караваями, сгущенкой, солью и большой коробкой зеленого чая, утрамбовал рюкзак. В наступивших сумерках он выбрался на окраину Манзурки. Лишь только деревья заслонили его от случайных прохожих, сориентировался по карте и, встав лицом к юго-востоку, сделал первый микропортал, затем — второй. Масштаб карты не подвел — перед ним, метрах в двадцати, Байкал. Отойдя подальше от берега, при лунном свете поставил палатку и, развернув туристический коврик, купленный в Иркутске, брякнулся в одежде, лишь скинул берцы-хамелеоны. Сумку — под голову, охранное заклинание — вокруг палатки, и Пашка заснул безмятежным сном с радостным и легким ощущением отпускника.

* * *

Под утро ему приснился замок — семья в полном составе пила чай на летней террасе. Мила с Беатой оживленно щебетали, сыновья чинно дули в блюдца, остужая горячий напиток. Вдруг звонко запела труба, объявляя тревогу. Замок исчез. Чернота, не размыкая глаз, пошарил рукой у изголовья в поисках меча. Пусто. Вскочил, с треском распахнул молнию замка и выскочил наружу. Ошарашенно повертел головой, щурясь от яркого солнца, перед ним простиралась безбрежная гладь озера.

— Тьфу ты, чего только во сне не привидится!

Справа опять послышалось отрывистое тутуканье горна, перемежающееся шипением и хрипом. Опер повернулся, от увиденной картины стало нехорошо.

— Ну елы-палы, отдохнул называется отшельником. Метрах в пятнадцати в беспорядке стояло несколько разноцветных палаток туристов. Движения не наблюдалось, лишь какой-то придурок в тельняшке без рукавов, стоя на пеньке, пытался изобразить из себя горниста. Получалось плохо. Подойдя поближе, опер уселся на подвернувшуюся деревяшку. Босые ступниприятно грела речная галька, горячая от яркого солнца.

— Земеля, а ты потутукай без горна, меньше напряга и сил потратишь, — посоветовал Пашка.

Бородатый турист в тельняшке оставил свое "музицирование" и присел на пеньке.

— Извините, если вас потревожил, но предателей Родины приходится будить.

— За что вы так своих товарищей? — удивился опер.

— Предатели и есть.

Пашка с интересом уставился на бородатенького, а тот, не смущаясь позорного клейма, поведал историю падения дружного коллектива.

— Видите ли в чем дело, меня кстати Семен зовут, и протянул руку. — Так вот, мы из Красноярска, на "ТяжМаше" работаем. Лет десять вместе отдыхаем дикарями. Наш край — одно из красивейших мест России — реки, горы, тайга — это надо видеть. Ну а Енисей — вообще отдельная песня. Несколько лет шло хорошо, пока я два года назад не приехал в Иркутск в командировку. Увидел Байкал и влюбился в здешнюю природу. Тем же летом сбил с панталыку ребят, и вот третье дето мы здесь.

— Семен, у вас, кажется, слишком завышена планка самокритики. Слово предательство в данной ситуации неуместно.

— Вы правда так думаете? — с надеждой спросил Семен.

— Правда, правда. Скажите, а вы с товарищами надолго у озера обосновались?

— Наверное, с неделю, потом на юг двинем, — простодушно поведал бородатенький. Омуль тут хорошо идет.

— М-да, придется сваливать, — пробормотал Пашка.

— Вы, видимо, ищите уединения, так сказать, отдохнуть от толпы? Берег большой, — мотнул головой Семен в сторону Байкала. Затем немного подумал, добавил: — Только в сторону Манзурки не идите.

— Почему?

— Дак люди пропадают. То геологи, то туристы в районе речки Якшал.

— И что не нашли до сих пор?

— Да где там, — бородатый вяло махнул рукой. — Вертолет с полмесяца шастал, а толку ноль. В тутошней тайге при желании армию можно спрятать.

Слабенький звоночек тревоги тренькнул где-то вдалеке и замолк. Чернота привык доверять своему верхнему чутью, потому внутренне ощетинился и даже покрутил головой. Нет, тишь да гладь — солнышко ясное, мелкие волны с тихим шелестом плещут о берег. Красноярцы молодые парни и девчонки стали вылезать из палаток, позевывая и потирая глаза. Вскоре народ подтянулся к кострищу на легкий завтрак, пригласили и Павла. Он из вежливости посидел немного, выпив кружку терпкого сладкого чая, не реагируя на зазывные взгляды симпатичных туристочек.

— Оставайся с нами, паря, — толкал его в бок Семен. — Гляди, какой цветник, что ты, как бирюк, один в тайге бродить будешь.

На опера хлынули не кстати вспоминая о Цебусе, аж передернулся.

— Сеня, цветники хороши в меру, — пробормотал он вполголоса. — Ладно, ребята, спасибо за все, мне пора!

Красноярцы с искренним сожалением, а особенно девушки, смотрели в след уходящему молодому мужчине. Спустя час, сложив палатку и прочие вещи в рюкзак, опер исчез в густом подлеске.

Две девушки, оттирающие песком закопченный котел у кромки воды, делились впечатлениями о незнакомце. Одна возмущенно тараторила.

— До чего мужики привередливые пошли, гордые чрезмерно. Среди наших девчонок одни симпатичные, а ты Катя — вообще красавица. А он, а он… — не найдя подходящих слов, юная особа возмущенно фыркнула.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});