Роман по заказу - Николай Почивалин

— Свои, — подтверждает Роза Яковлевна. — У нас две теплицы, обогреваем паром с завода. Всю зиму торгуем зеленым луком, с марта — огурцами. Вы еще попробуйте наши копчения, ветчину и рулет. Без всякого хвастовства — повкусней, чем у вас в области. По-домашнему. Есть тут у меня хохлушечка-мастерица…

Роза Яковлевна рассказывает о подсобном хозяйстве торга, доставляющем ей немало хлопот, она словно забыла, с чем я обратился к ней, — по необходимости слушаю, вежливо поддакиваю, и только перед чаем возвращается к главной для меня теме.

— Да, так вот — о Сергее Николаевиче. Заходил он к нам часто — все наряды через торг шли. Когда текущее — Уразова, завхоза, присылал. Если что поделикатней, поважней — переговоры велись на высшем уровне. И так же, как вы сегодня: придет, сядет в сторонке и ждет. Пока у меня толчея закончится. Один раз и насмешил и растрогал…

Роза Яковлевна качает головой, поправляет разлетевшиеся каштановые, с обильной сединой волосы, немолодое строговатое лицо ее освещается быстрой улыбкой.

…Орлов сидел у окна, терпеливо сложив крупные, по локоть открытые руки на коричневом, до отказа раздутом портфеле-саквояже — широкоплечий, чуть сутулый, сосредоточенный. Роза Яковлевна взглянула на него раз-другой, рассмеялась и решительно выставила свою настырную торговую братию:

— Все, перерыв на десять минут. У меня уже в ушах звенит! Сергей Николаевич, подсаживайтесь. Извините, ради бога, — сами видите.

— Вижу, Роза Яковлевна, вижу. — Орлов пересел, снова поставив портфель на колени, покрутил длинной, с седыми висками головой. — Не перестаю удивляться: ну и работенка у вас! Всем все надо — прямо на куски рвут!

— Не получится: я — жилистая, — успокоила Роза Яковлевна.

Только вот так — однажды пристально, вблизи, посмотрев на своего сверстника, понимаешь, насколько постарела и сама. Вроде совсем недавно у него белели одни лишь виски — теперь седина пробрызнула и по коротко стриженому ежику. Глубже — уже навсегда — залегли на высоком, с залысинами лбу морщины-заботы; еще плотней, резче сошлись брови, собрав на переносице поперечную складку, и только губы, с косыми черточками по углам — от того же возраста — стали вроде еще мягче и добрее. Да еще добрее, сочувственней, что ли, стал взгляд его серых спокойных глаз, сейчас несколько смущенный — оттого, должно быть, что собирался выложить какую-либо щепетильную просьбу.

— А ко мне просто так никто никогда не зайдет. — Роза Яковлевна засмеялась. — Ну-ка, припомните.

— Да?.. Пожалуй, пожалуй. — Крупное удивленное лицо Орлова слегка порозовело, он зачем-то дотронулся до шеи, потер ее. — Все некогда, Роза Яковлевна. А на обычное человеческое внимание, участие — не хватает.

— Шучу я, Сергей Николаич, — поспешила успокоить Роза Яковлевна этого давно симпатичного ей человека, симпатичного, кстати, и тем, что не разучился, в его годы, смущаться, — в других, вероятно, прежде всего отмечаешь то, что тебе недостает; сама же она — Роза Яковлевна, была убеждена в этом — на своей работе очерствела, огрубела. — Так что за нужда, Сергей Николаич?

— Тут вот какая история, Роза Яковлевна… Через неделю восемь наших воспитанников получают аттестат зрелости. Из них — три девушки. Очень хорошие девчата, уверяю вас. Просто замечательные!

— Так, и что им нужно? — Роза Яковлевна улыбнулась.

— Платья для выпускного бала мы им купили, — окольным путем шел к цели Орлов. — Уразов из Пензы привез, расстарался. Чуть подошьют, поправят, и в самом ажуре будет.

— Поняла — туфли? — подсказала Роза Яковлевна.

— Туфли. — Орлов кивнул, заторопился объяснить: — Купить-то мы их купили, тот же Уразов и привез. По мне очень приличные, и цена приличная. А бухгалтер наш, Александра Петровна, — забраковала, прямо расстроилась: не модные! И примерять не велела давать. Нельзя ли на какие подходящие сменить? Может, на складе, на базе где-нибудь есть? В магазинах нет, Уразов их все обошел. И мужика загонял, и девочек огорчать не хочется.

— Покажите, — попросила Роза Яковлевна, с улыбкой поглядывая на озабоченного и смущенного директора; то, что речь пойдет о туфлях и они именно лежат в раздутом портфеле, она догадалась сразу же, как только Орлов сказал, что трое выпускников — девчата.

— Главное, понимаете, удобно — одинаковый размер, — шурша тонкой оберточной бумагой, убеждал Орлов. — Все — тридцать шестой. Одни, правда, можно и тридцать седьмой. Сказали — каблучок поменьше должен быть. Чтоб и потом, повседневно, носить можно.

Туфли были добротные, из хорошей кожи, но действительно не модные, — Роза Яковлевна хорошо знала и фабрику, их изготовляющую, и ее главную беду.

— Попробую поискать, Сергей Николаевич.

Она хотела было тут же позвонить на склад, передумала и полчаса спустя, приехав туда с Орловым, сама же себя за это мысленно и похвалила. Туфли нашлись, легкие, изящные — умеют чехи делать обувь, ничего не скажешь! — но по тому, как заведующая складом недовольно надула крашеные губки, Роза Яковлевна поняла: позвони она, и самое малое одной бы пары не хватило. С невольной улыбкой наблюдая, как пожилой коренастый дядя с белыми висками, посапывая от удовольствия, засовывает в свой необъятный портфель продолговатые картонные коробки, она спросила:

— Сергей Николаич, а не балуете вы этим?

— У них первый бал — это на всю жизнь. — Орлов выпрямился, защелкнул замки портфеля. — Избаловать их трудно, Роза Яковлевна. Обидеть — легко.

Сказал он это своим обычным спокойным тоном, без всякого упрека, — может быть, упрекнули лишь его серые внимательные глаза, — и все-таки Роза Яковлевна почувствовала себя неловко; от той же неловкости — стараясь избавиться от нее, сгладить, — задала новый вопрос:

— Сергей Николаич, а почему для дочери никогда ничего не спросите? Церемонный вы человек.

— У дочери есть родители, — суховато ответил Орлов, полные добродушные его губы сомкнулись, отвердели.

Роза Яковлевна смолчала, про себя же подумала, с уважением и одновременно с каким-то сочувствием, что ли: таким людям, с их жесткими убеждениями, правилами, нелегко, должно быть, в семье и, уж определенно, — нелегко семье с ними. Хорошо, если такому жена умница попалась, а то ведь, ничего не поняв, запилит…

Вскоре Орлов появился в торге снова — выяснить, как можно одной из трех выпускниц поступить в школу торговли. Роза Яковлевна обрадовалась: школа торгового ученичества была и у них, для молодежи со средним образованием двери туда широко открыты, но предупредила, что не такая уж это легкая штука — быть продавцом и, скорее всего, в сельском магазине. Многие — натаскавшись, как грузчики, ящиков, намаявшись по осенним раскисшим дорогам и огребая, за все за это, не бог весть какую зарплату, — многие довольно быстро разочаровываются, недаром в торговле и поныне еще большая текучесть кадров. Так что лучше всего предупредить сразу: на безмятежную красивую жизнь надеяться не приходится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});