Скверная жизнь дракона. Книга четвертая - Александр Костенко

мыслями? Да я…

Я крепко сжал кулаки и шагнул в сторону авантюриста. Тот дёрнулся в попытке отползти, но затылком упёрся в конец посоха Налдаса. Секунда, другая, я показательно громко вздохнул и медленно расслабился, как бы возвращаясь к спокойствию и гармонии.

— Если бы не моя клятва самому себе, что на южном континенте я по всей возможности обойдусь без убийств, то сейчас твоё ничтожное сердце уже было бы насажено на мой посох. Я сдержу клятву, вот только он подобных клятв не давал, — я посмотрел на ксата и попросил того сделать немного света.

Сперва Налдас не понял моей просьбы, но уже спустя секунду читал заклинание. Крохотного языка пламени «Огонька» в обычных условиях не хватило бы, но двое из нас хорошо видели в темноте, а третий находился под действием зелья.

— Ты сказал, что я дракон? — Галис робко кивнул видя, как я схватился за край куртки. — Тогда скажи, существуют ли драконы, в которых поселилась скверна?

Рот авантюриста невольно раскрылся от удивления, когда в свете мерцающего огонька шрамы на моей груди и шеи переливались тёмно-синими, практически обсидиановыми отблесками. Постояв так несколько секунд и дав одноухому возможность хорошенько рассмотреть шрамы — я быстро оделся, спасаясь от осеннего холода.

Всё же, хорошо, что ещё в лагере получилось узнать о достижении Галиса: что-то связанное с кошачьей грацией. Из-за этого он совершал свои головокружительные прыжки на десятки метров. И именно из-за этого я мог без зазрения совести врать, не боясь быть раскрытым «Детектором лжи».

— Я слишком много лет провёл в чертогах скверы и успел забыть всё, что создано разумным трудом. И это сыграло с тобой злую шутку.

— Ты не дракон?

— Я Кта’сат. А вы, своими глупыми домыслами, подписали себе смертный приговор. Ты понимаешь, что я не позволю тебе разболтать мою тайну?

— Да я говорю, я… — Галис заткнулся от лёгкого постукивания посохом по затылку. Взгляд его судорожно забегал в такт мыслям, рыскающим в попытке отыскать спасение.

— У тебя ещё есть шанс спастись, как и у всех остальных. Какое провидение боги подарили Ноту?

— Терпимость к пелене.

— Защита от магии разума? — на вопрос Налдаса авантюрист энергично закивал.

— Кто ещё из собравшихся в караване знает о вашей слежке за мной?

— Да только мы вдвоём с Нотом, я… Да я клянусь, пожри меня скверна. Нас было трое, но Каспара боги призвали. Да нас только двое теперь, — лёгкое постукивание посохом по темечку сделало одноухого крайне сговорчивым.

— Тебе, как и Ноту, придётся поклясться, что…

— Позвольте объяснить мне, — Налдас вклинился в разговор. Он быстро и чётко объяснил авантюристу, что всё произошедшее сегодня тот будет держать в себе до самого последнего дня в его жизни. Иначе этот день наступит гораздо раньше срока.

— Да я готов. Статуэтка нужна.

— Статуэтка одного из богов нутонов и ратонов есть у караванщиков, — уточнил Налдас, а лицо Галиса скрутило при упоминании равнинных эльфов.

Налдас вызвался вернуться в лагерь, найти статуэтку с шилом, взять под шкирку Нота и привести сюда. А мы с Галисом подождём в тридцати минутах ходьбы от лагеря: это и относительно близко, и случайные крики не услышат.

Оставалось обезопаситься от внезапного «героизма» Галиса. Налдас приказал тому лечь на живот и резкими движениями вправил вывихи. Галис как резаный разразился потоком неизвестных мне бранных слов, но Налдас наступил авантюристу на голову и рот одноухого уткнулся в землю. В этот момент на морщинистом лице заиграла улыбка, а глаза прищурились от удовольствия.

Завязав авантюристу руки за спиной и как следует обыскав, выискивая спрятанное оружие, ксат отправил Галиса идти первым. Я шёл последним, неся шкуры скверного кабана, всё ещё истекающие фиолетовым ихором. Через два часа он весь испарился, не оставив следов на одежде, а на плече вместо трёх шкур оказались две. Получится заменить верёвку чёрного полотна на широкую кожаную ленту, так ещё и кожи немного останется. Можно будет сделать кошелёк. Хотя, зачем мне кошелёк, когда в куртке карманов нет?

Налдас остановился, когда до лагеря осталось несколько километров. Посадив авантюриста на колени спиной ко мне, ксат попросил быть предельно осторожным и убить одноухого при малейшей опасности.

— Ей, ксат? — заговорил авантюрист на редкость заискивающим голосом, когда Налдас скрылся за деревьями.

— Что?

— Да как там, ну, там? — он кивнул в сторону скверной рощи.

— Что именно «как»?

— Да что там в глубине? Я ни разу не заходил дальше трёхсот шагов.

— Почему?

— Простые обереги же плавятся, если глубоко зайти.

— Так купил бы оберег получше, и сам бы посмотрел.

— Да я за эти деньги дом себе куплю! Ишь чего, тратить целое состояние. Может, я в этом поганом месте и сгину вместе с оберегом, а? Да я лучше подкоплю деньжат да выкуплю участок с домом в какой-нибудь деревеньке. Наймусь охранником и буду каждый день сыто есть, да бед не знать. А ещё, к местной молодухе посватаюсь, так вообще вся деревня спать по ночам не будет, да, — мечтательно хихикнул авантюрист и заёрзал, давя накатившее возбуждение. — Да не, так глубоко в скверну я заходить не буду. Но ты же заходил? Заходил же?

— Заходил.

— Как там? Да скажи, от тебя не убудет. Всё равно сейчас твой друг статуэтку принесёт и никому я ничего не расскажу.

— Ты хочешь узнать, что собой представляет скверна в самой своей глубине? — Галис энергично закивал.

Хороший вопрос: как коротко и ясно объяснить творящееся в чертогах скверных мест хтоническое безумие и ужасные действия скверных тварей? Но они ужасны не своим внешним видом или повадками — а тем, что скверна логична до мельчайшей порченой букашки. Именно своей логичностью скверна пугает больше всего. Иногда складывается впечатление, что она не просто скопировала природу той или иной экосистемы, извратив до неузнаваемости — скверна её пародирует, будто собираясь не уничтожить мир, но преобразить его.

— Там, внутри, бессчётное число тварей хаосом носятся под ногами. Каждая ветка старается содрать с тебя кожу на живую, а каждый листок желает пожрать твою плоть. Деревья хотят пропитать свои корни кровью и тянут их к тебе невзирая на преграды. Каждое порождение желает прогрызть твои кости, оставив душу в нечестивом месте. Там, в самой глубине, становится ясно, насколько сильно боги прокляли этот мир и пожела…

Я резко взмахнул посохом и упёр осн в спину авантюристу, успевшему сесть на одно колено и накренить торс в левую сторону. В десяти метрах от нас лежали вещи авантюриста и небольшой ножик, которым так удобно резать путы. А там и до меча недалеко.

— Даже не думай об этом, Галис.

— Да у меня колени замёрзли. Я вообще не хотел ничего такого.

— Я не собираюсь ничего слушать.

— Да я го…

Я надавил остриём посоха в спину. Одноухий заткнулся.

— Если хочешь воплотить в жизнь свою мечту о деревенском домике, то прекращай воспринимать меня за идиота. Не смешивай мою клятву с самозащитой. Ещё раз дёрнешься, и передашь личный привет богам.

— Да ты вообще понимаешь, что делаешь⁈

— Защищаюсь.

Я вытянул правую руку. Конец указательного пальца смотрел практически в голову авантюристу. «Магическая стрела» бледно-синего цвета промчалась рядом с правым ухом нутона, с едва слышным хлопком угодив в землю. Галиса передёрнуло. Он мелко задрожал, уставившись на только что появившуюся ямку.

— Не двигайся, если хочешь жить. И, будь так любезен, говорить, только когда тебя об этом попросят. Хорошо?

— Да, — робко проговорил Галис и вернул ногу на место.

Окружившую нас ночную тишину изредка нарушали хлопки крыльев птиц, да писк мышей и чьё-то фырканье. В кромешной тьме животные занимались привычным делом. Они выживали. Каждый миг своего существования они кружились в бесконечном цикле жизни, стараясь найти еду и не умереть, и всегда они сражались за свою жизнь и защищались до последнего вздоха, будь то полёвка, тетерев или куница.

Мне понятны причины поведения авантюриста, пытающегося защититься в безвыходном положении. Это когда мы с сестрой были малы, только начали изучать наш лес около пещеры и ещё не были дружны как семья… Точнее, я не был дружен с ней, но это уже и неважно. Тогда Калиса погналась за мелким зверьком, и гналась долго, минут пять, не меньше. Когда несчастная животинка выдохлась, то развернулась и прыгнула в сторону сестрёнки, целясь мелкими зубами ей в нос. Прыжок закономерно окончился хрустом метких косточек в пасте сестры.

Галис сейчас так похож на ту мелкую зверюшку. Но в отличие от зверька, не желавшего встречи с драконом —