Священная Магия - Мэнли Холл

Будучи человеком по природе религиозным, Парацельс считал людей сложными духовными существами. И хотя ряд современных писателей пытается дискредитировать Парацельса, да и краткое упоминание о нем в Британской энциклопедии носит не слишком лестный характер, Парацельс вплотную приблизился ко многим психологическим концепциям и философским исследованиям, проводимым в наши дни. Он первым однозначно заявил, что человек представляет собой нечто большее, чем тело. Человеческое существо должно было быть чем-то большим, чем физическое тело. Невидимая часть человека — та часть, что не является телом, может влиять и действительно оказывает серьезное воздействие на само тело. Парацельс был убежден, что где-то на заднем плане структуры человека пребывает таинственный элемент, который мы называем духом, и этот дух есть жизнь, и это — присутствие Бога в плоти. Дух обитает в некоем отдаленном уголке физической и метафизической атмосферы человека. Но дух, по Парацельсу, есть великий реставратор и целитель всех вещей. Дух как Бог — это истина, которая исправляет все вещи; дух как мудрость является фактом, решающим проблемы. Следовательно, дух — это сила, которую необходимо понять и использовать. Ее должно понимать в ее духовном смысле. Ее следует почитать, уважать и признавать в ней безусловный источник всех живущих существ, и не только человека, но и любого другого создания.

Помимо духа существовало и что-то еще, что современные философы называют психикой, психе, а древние, как правило, считали душой. Эта психическая частица в представлении Парацельса была странной, удивительной и внушающей благоговение сущностью. Она тоже невидима и занимает среднее положение между духом и телом. Она является чем-то вроде субъективной личности, но ее воздействия и силы особенно прихотливы, потому что человек не способен определить источник возникающих в его натуре побуждений. Следовательно, если у человека и есть какая-то сверхфизическая часть, особым образом вовлеченная в трудности его физического сушествования, так это психическое содержание его натуры.

Парацельс был совершенно уверен, что болезнь сначала возникает в психе. Именно психическая природа человека ослабляет тело и делает возможной болезнь. Именно психическая природа человека — эта совокупность эмоций, ощущений и мыслительных процессов — создает сложный механизм, вырабатывающий невежество, предрассудки и страх. Именно психическая природа человека изображена в рассказе о падшем ангеле — бунтаре против законов Бесконечного. В психе возникло неповиновение, а вследствие этого неповиновения произошло падение человека; и в этом случае он впал в болезни, несчастья, социальные проблемы и личные дилеммы. Парацельс считал само собой разумеющимся, что большинство болезней зарождается в невидимой составляющей внутреннего мира человека, на уровне, к которому человек не имеет непосредственного доступа, в составляющей, на которую приходится воздействовать косвенно парамедицинским способом или прямо метафизическим способом. Так фон Гогенгейм стал еще и метафизиком — врачом, искавшим пути к психическому содержимому. Он хотел открыть лекарства для исцеления души и избавления ее от несчастий.

Парацельс сознавал, что ясность мышления личности, развивающегося Я, может быть крайне запутана или искажена нездоровым телом. Если индивидуум болен физически, ему трудно оставаться оптимистичным или дружелюбным в своих действиях, поскольку больные люди невольно испытывают стеснение и тревогу во всем, за что ни возьмутся. А это постоянное чувство тревоги поощряет негативные эмоции и установки. Оно создает невроз. Этот тип заболевания безусловно приносит с собой неуверенность и состояние беспричинного страха. Поэтому, приступая к решению задачи восстановления здоровья, Парацельс особую важность придавал физическому телу, которое необходимо вылечивать от расстраивающих нечистот и болезненных процессов. Он заявлял, и это, по-моему, сегодня находит признание, что лечить тело — это одно дело, а лечить неправильно — совсем другое. Так что он искал те простые природные средства, которые сами по себе не приносят никакого вреда и побуждают тело вернуться к нормальному функционированию. Однако он указывал на то, что человек не может запугивать тело; он не может приказать себе вернуться в здоровое состояние. Человек не может деспотично навязывать свою волю Природе; он не может предъявлять требования Вселенной и настаивать на том, чтобы его внутренние установки были изменены просто потому, что он этого хочет. Человек даже и никакого права не имеет изменять свои механизмы, повреждая тело, которое содержит эти установки.

Таким образом, поиск естественных лекарственных средств привел этого «предтечу химической фармакологии и терапии», как его назвал подполковник Гаррисон в своей истории медицины[98], назад, к полевым травам и неядовитым натуральным лечебным средствам.

Парацельс весьма кстати обнаружил, что задолго до появления официальной медицины человеческие существа пережили отсутствие академических знаний в значительной степени благодаря интуитивному пониманию целебных свойств определенных веществ, содержащихся, к примеру, в некоторых растениях и минералах. Целебные свойства трав были известны даже самым примитивным племенам; да и животные, как известно, выбирают растения, обладающие лечебным действием. Из этого Парацельс заключил, что Воля Предвечного одарила человека в первую очередь растительным царством, дабы оно служило источником питания и сохранения. Где-нибудь в земном саду есть растительное средство от каждой болезни, поражающей человеческую плоть. Мы не знаем всех, не знал и Парацельс. Но он собрал сотни медицинских рецептов на основе растений, и огромная часть собранных им сведений включена в современную фармакопею.

Уже упоминавшийся подполковник Гаррисон является автором наиболее известной и получившей самое широкое признание истории медицины. По его мнению, первоначальный и основополагающий вклад в фармакологию принадлежит Парацельсу, который, в частности, предоставил нам массу жизненно важных сведений о лечебных свойствах тех или иных растений и веществ.

Придя к мысли, что физическое здоровье надо восстанавливать без потрясений, Парацельс решил, что врач непременно должен уметь составлять собственные лекарственные препараты. Как и многие доктора того времени, он с большим недоверием относился к аптекарям, представлявшим собой, по большей части, довольно невежественную братию и готовым ради исключительно высокой прибыли применять некачественные ингредиенты. Парацельса, разумеется, возмущало это широко распространенное надувательство, и он прибег к старинной практике друидов древней Британии: он составлял лекарственные снадобья сам и, по возможности, использовал растения из собственных садов. Сады друидов, за которыми ухаживали мудрые бородатые жрецы, по-прежнему оставались более или менее легендарным явлением Англии и Шотландии.

Затем Парацельс постарался выяснить, какие факторы, кроме невежества в вопросах гигиены, несчастных случаев или последствий войн и феодальных распрей, способствуют в наибольшей степени возникновению болезней. И он пришел к выводу, что таких факторов на самом деле множество. Возможно, Парацельс не сумел классифицировать их все, как это делаем сегодня мы, но он отличался чрезвычайной наблюдательностью и, замечая происходящее с людьми, приписывал это разным причинам. А раз причин существует множество и они различны, то и курсы лечения должны быть многочисленны и разнообразны.

Поэтому, по убеждению Парацельса, врач должен обладать исключительной ученостью. Недостаточно овладеть в совершенстве теми знаниями, которые считает удовлетворительными университет. Врач прежде всего должен осознать тройственную природу человека. Доктору необходимо одинаково хорошо знать духовное существо человека и его материальное существо. Игнорировать непреодолимую божественную силу в человеке, не видеть стоящего за физической функцией таинственного хитросплетения разнообразных вибраций, — значит быть недостаточно сведущим в важнейших принципах врачевания. Врач должен не только свидетельствовать присутствие духовного фактора в человеке, но и признать себя слугой и секретарем этой духовной способности, или фактора. Он должен установить связь со всеобщим Принципом блага и почитать Божественность первым и главным учителем. Он должен всегда служить Божественному Плану, не навязывая собственной воли, а стремясь всеми имеющимися в его распоряжении средствами раскрыть Волю Божественную: то, что Она желает, то, что Ей нужно, и то, чего Она требует. И в этом смысле врач должен быть глубоко религиозным человеком. Не преданный всецело своему делу врач, как и не преданный звездам астроном, — почти несовместимые понятия. Это больше, чем несоответствие, это — безумие, потому что такой врач не способен проникнуть в самую суть целительства.