Немилосердная - Гейл Кэрриджер

или предпочтете сбегать в чайную «Лоттапигл» на Кавендиш-сквер?

— Я с удовольствием проведу некоторое время среди всей этой красоты, — и молодой оборотень изящно махнул затянутой в перчатку кистью в сторону целого леса болтавшихся вокруг шляпок. Потом он провел рукой по чрезмерно крупному страусовому перу — так девушка окунает пальчики в струи фонтана. — Дивно поля отделаны.

— Я не задержусь надолго, — заверила Биффи леди Маккон и проследовала за подругой в заднюю часть магазина, где в стене имелась дверь, которая вела в подъемную комнату. Комната эта доставила их в коридор под Риджент-стрит, откуда они перешли в прославленную в узких кругах мастерскую изобретательницы.

Лабораторию мадам Лефу смело можно было считать восьмым чудом света хотя бы только потому, что француженка умудрялась что-то в ней находить; и это само по себе казалось невероятным. Громадную, похожую на пещеру комнату заполняла всякая всячина, издающая постоянный, неумолкающий шум. Алексия часто думала, что его не слышно наверху только потому, что Риджент-стрит — одна из самых оживленных улиц Лондона. Возможно, потому-то мадам Лефу и выбрала для своей мастерской именно это место.

Как всегда, леди Маккон огляделась с неким трепетом, вызванным отчасти восторгом, а отчасти — ужасом. Тут находились во множестве различные двигатели, узнаваемые механизмы и таинственные приспособления; одни работали, другие были разобраны на составные части. Повсюду валялись чертежи и наброски более крупных устройств, в основном они относились к аэронавтике, потому что эфирные путешествия были одним из коньков мадам Лефу. А еще тут стоял запах машинного масла.

— Ну и ну, а вот и нечто новенькое. Что это?

Приподняв юбки, чтобы ни во что не вляпаться, Алексия медленно пробиралась сквозь весь этот хаос. Основное внимание привлекало к себе какое-то отчасти собранное средство передвижения, во всяком случае, таковым его сочла леди Маккон, хотя у него пока не имелось ни колес, ни катков, ни ножек. По форме оно напоминало громадный котелок без полей, поэтому Алексия подумала, что использовать его предполагается под водой. Внутри устройства находились рычаги и тросы, сиденье оператора, а также две расположенные в передней части узкие щели — чтобы обеспечивать обзор. Вся конструкция смахивала на исполинского жука и совершенно не вязалась с теми принципами утонченности, которые в норме исповедовала француженка. Парасоль Алексии с его потайными карманами и незаметными приспособлениями куда более соответствовал вкусу мадам Лефу. Обычно она не создавала ничего большого и аляповатого.

— Одна вещь, над которой я в последнее время работаю.

— А оружие там есть? — леди Маккон испытывала до неприличия неподобающий истинной леди интерес к современным технологиям.

— Кое-где, — тон мадам Лефу будто предостерегал: не надо в это лезть.

— Ах, я не сообразила, это заказ военного министерства? Наверно, мне не следует ничего знать. Прошу прощения за вопрос. Не будем больше говорить об этом.

— Благодарю вас, — благодарность мадам Лефу была какой-то вымученной — когда она улыбнулась, ямочки на щеках едва-едва наметились.

Заказы от военного министерства приносили хорошую прибыль, но обсуждать их в открытую нельзя было даже с королевским маджахом. Изобретательница нежно взяла подругу за руку своей натруженной за десятилетия работы с разными инструментами кистью. Алексия даже через перчатку почувствовала ее шероховатость, а еще — легкий трепет. Это ощущение она со временем привыкла воспринимать как часть той цены, которую приходится платить за близкую дружбу с этой женщиной. Женевьева вообще была полна загадок.

— Вас интересует что-то особенное, милая моя Алексия?

Леди Маккон поколебалась, а потом без всяких экивоков перешла к сути дела.

— Женевьева, известно вам что-нибудь о покушении, которое стая Кингэйр двадцать лет назад пыталась совершить на королеву Викторию? Я имею в виду — что-нибудь касающееся Ордена медного осьминога?

Мадам Лефу с неподдельным изумлением уставилась на нее.

— Боже мой, что заставило вас снова обратиться к этой теме?

— Скажем так, недавно у меня произошла встреча, из-за которой приходится теперь копаться в прошлом.

Скрестив руки на груди, мадам Лефу прислонилась спиной к рулону медной обшивки.

— Гм. Лично я ничего не знаю. Мне в то время было не больше тринадцати лет, но мы можем спросить мою тетушку. Не уверена, что из этого выйдет толк, но попытка не пытка.

— Вашу тетушку? Или вы имеете в виду…

Мадам Лефу кивнула, и лицо ее опечалилось.

— Она наконец вошла в стадию ослабления спектральных связей. Даже с использованием моих техник консервации и навыков в области химии это было неизбежно. Однако моменты просветления у нее случаются.

Алексия сообразила, что это, наверно, и является истинной причиной угнетенного состояния Женевьевы: любимая тетушка, женщина, которая ее вырастила, угасала на ее глазах. Пусть подругу и окружал ореол таинственности, но чувствовала она глубоко и любила сильно. Алексия подошла к француженке поближе, погладила по руке и почувствовала, как от прикосновения у той напряглись мышцы.

— Ах, Женевьева, как же я вам сочувствую!

Лицо изобретательницы слегка исказилось при ее словах.

— Ничего не могу поделать, все время думаю, что это и моя судьба. Сначала Анжелика, а вот теперь Беатрис.

— Ну что вы, ничего подобного! Вы не можете точно знать, есть ли у вас избыток души.

Алексия могла бы провести экзорцизм, но Женевьева, помнится, очень рассердилась, когда она сделала это для Анжелики.

— Да, вы правы. Чтобы найти способ продлить тетушкино посмертное существование, я путешествовала, производила исследования, ставила опыты… но все напрасно, — в голосе мадам Лефу звучала боль ученого, который видит проблему, но не может найти ее решения.

— Но ведь вы сделали для нее все что могли! Вы дали ей долгие годы без развоплощения, гораздо больше, чем мог бы ожидать любой другой призрак.

— Долгие годы чего? Унижений и безумия? — Женевьева глубоко вздохнула, потом положила ладонь на руку леди Маккон, гладившую ее по плечу, остановив это движение. — Алексия, милая, простите меня. Я не должна обременять вас своей ношей. Вы все еще хотите поговорить с ней?

— Как вы думаете, она станет со мной разговаривать?

— Мы можем попытаться.

Леди Маккон кивнула и попыталась изменить свою обычную царственную осанку, чтобы выглядеть не такой властной и угрожающей. Ей не хотелось пугать призрака. Хотя, конечно, женщина в ее положении не могла похвастаться внушающим ужас обликом. Обычно мелодичный голос мадам Лефу прозвучал резко, когда она воскликнула:

— Тетя, ты где? Тетушка!

Через несколько секунд сбоку от конвейера с угрюмым видом замерцала призрачная фигура.

— Да, племянница, звала?

При жизни Беатрис Лефу была угловатой старой девой сурового поведения и скупых чувств. Возможно, когда-то она обладала примечательной внешностью, но явно никогда не позволяла ни себе, ни окружающим получать