Страсть по расписанию - Сюзанна Эрвин

никогда не одобрил бы гриль. И даже фонарики, какими бы симпатичными они ни были.

- Верно. Он сказал бы, что все это ниже достоинства Сент-Айседора.

- Я также слышал, что ты проводишь очень интересные эксперименты с винами. «Делавина Селларз» наняла не того винодела. - Орсон рассмеялся. - Не удивляйся. Моя внучка Гэбриэль в восторге от тебя. И совсем не в восторге от Воса.

Маргарита вопросительно подняла брови:

- Гэбриэль… Гэби ваша внучка? Она никогда об этом не говорила.

- Гэбриэль сама заслужила свое место под солнцем. У нее врожденный талант винодела.

- Я согласна.

- Рыбак рыбака видит издалека.

Орсон кивнул и оглянулся на виноградники.

- Жаль, что я не купил это место, когда оно было выставлено на продажу. Уверяю тебя, «Адрасти групп» была бы лучше для Сент-Айседора, чем Эван Флетчер. И я предложил бы тебе хорошие деньги.

- Предложили бы мне? Вы хотите сказать, внучатым племянникам Лайнуса?

Орсон приподнял брови:

- Нет, дорогая, я имел в виду тебя. Лайнус выразился очень ясно, когда говорил о том, что ты должна получить свое по заслугам.

Несмотря на жару, Маргариту охватила дрожь.

- Вы, наверное, ошибаетесь.

- Дорогая леди, я редко ошибаюсь. Но я вижу, что ты удивлена. Может быть, он передумал? Прости, если я сказал что-то не то.

Орсон развернул коляску, собираясь отъехать от нее.

- Постойте. Когда он говорил это?

Он на мгновение задумался.

- Когда я виделся с ним в последний раз. Незадолго до его инсульта. Но люди, бывает, меняют свое мнение. - Он похлопал ее по руке. - Не сомневайся, Лайнус очень ценил тебя. Он считал, что у тебя большой талант. Прости, я должен поздороваться с другими гостями.

Он отъехал от нее, а Маргарита осталась сидеть, ошеломленная услышанным.

Наконец, поднявшись, она отнесла стул на место, с трудом сдерживая слезы. Лайнус ценил ее. Он, в конце концов, был намерен сдержать слово и оставить ей винодельню семьи Делакруа. Но он должен был сказать ей об этом, а она должна была настоять на том, чтобы подписать с ним соглашение. Она руководствовалась чувствами, а не здравым смыслом. И хотя было приятно - очень приятно! - узнать, что он намеревался сдержать слово, все же не довел дело до конца.

Но все равно, обида, которую она испытывала всякий раз при мысли о Лайнусе, оставила ее.

- Все в порядке? - материализовалась рядом с ней Эрсли.

- Что? - Маргарита тряхнула головой, чтобы прийти в себя. - Да. Конечно. Почему ты спрашиваешь?

- Ты уже минут десять стоишь застывшая, как статуя.

Маргарита расправила плечи.

- Я в порядке. Просто… задумалась.

Ее взгляд снова упал на Эвана, который о чем-то оживленно разговаривал с Ангусом Хорном и Люком.

Это будет очень длинный вечер, а он едва только начался.

Эван сел в скрипучее кожаное кресло и уронил голову на руки. Разве он не предвидел этого? Он же имел дело с Ангусом Хорном. Следовало ожидать, что переговоры не будут простыми.

Но был вынужден отдать должное Ангусу. Хорн обожал устраивать хаос, но даже он не мог знать, какой хаос устроил в голове Эвана.

Было уже очень поздно. Дегустация давно закончилась, и гости разъехались. А Эван выбрал библиотеку, чтобы поразмышлять о результатах прошедшего вечера. Эту комнату он еще не успел обставить по своему вкусу. Тяжелые дубовые шкафы тянулись от пола до потолка. А стол, за которым сидел, был таким массивным, что не уместился бы в его кабинете в Сан-Франциско.

Эта комната ничем не напоминала о том, что ее нынешний владелец принадлежал к числу воротил из Кремниевой долины. Здесь даже не было компьютера. Эта комната была квинтэссенцией Сент-Айседора.

И все здесь говорило ему о Маргарите, которую избегал с того момента, как он, Люк и Ангус ударили по рукам, договорившись в общих чертах о том, что «Медэвко» будет представлена на международной арене.

Всю прошедшую неделю он не мог выбросить из головы мечты о том, как Маргарита будет засыпать на его плече после трудного дня.

Как она будет смеяться, сидя за обеденным столом, а маленький мальчик с темными кудрями будет хватать его за руку. Он даже начал подумывать о том, чтобы превратить эти мечты в действительность.

Но ему следовало знать, что в его жизни всему этому нет места.

Чтобы чем-то занять руки, Эван взял со стола пресс-папье в виде хрустального шара, внутри которого был маленький макет винодельни. Но пресс-папье выскользнуло из его рук и упало на пол, закатившись под стол.

- Черт побери.

Он не знал, представляет ли это пресс-папье какую-то ценность, материальную или сентиментальную. Он включил свет, чтобы посмотреть, куда упал шар, и обнаружил, что тот закатился под стол. Ничего не оставалось, кроме как лезть за ним.

Он опустился на четвереньки и включил фонарик на телефоне. И замер. Что-то белое виднелось между ящиками стола. Содержимое этих ящиков убрали, когда он въехал в этот дом, но какие-то документы, как видно, завалились между ящиками и корпусом стола. Он протянул руку и вытащил папку в кожаном переплете, на которой было написано «М. Делакруа».

М. Делакруа? Маргарита?

Эван раскрыл папку, и из нее выпал какой-то документ, сложенный вчетверо. Он развернул его и начал читать.

Маргарита не могла заснуть. Она не только была возбуждена после приема, который прошел очень успешно и на котором гости не скупились на похвалу в адрес ее вина, но и не могла забыть о том, что Эван был в своей резиденции, всего в пятнадцати минутах ходьбы от ее коттеджа.

После их короткого разговора на террасе у нее не было случая пересечься с ним. Несмотря на то, что всем гостям подарили по две бутылки вина, многие захотели купить еще вина и сувениров в специализированном магазине Сент-Айседора. И ей приходилось вставать за кассу в перерывах между экскурсиями, которые она экспромтом устраивала для гостей. Эван тоже был постоянно занят даже после разговора с Ангусом Хорном. Он общался с гостями, одаривая их улыбками, но его взгляд ни разу не упал на нее. А к тому моменту, когда она закончила помогать с уборкой после ухода последнего гостя, Эвана уже нигде не было. И она предположила, что он выпивает где-то со своими коллегами или решил лечь спать пораньше, чтобы на следующий день не проспать утреннее заседание саммита.

Но ей хотелось поделиться всем пережитым за вечер. Издевки Каспера, добрые