Сумерки Америки - Игорь Ефимов

Ответ приоткрылся мне, когда в первый же год жизни в Америке я познакомился с ветераном Вьетнамской войны, Кеном Н. Его история врезалась мне в память надолго.

РАССКАЗ КЕНА H.

В боях я почти не участвовал, служил механиком по ремонту вертолётов. И подружился там с вьетнамцем по имени Сай Ди Мин. Звал его просто Сай. Есть в этом народе особое очарование, недаром столько наших солдат женились на вьетнамках. А мой Сай был такой отзывчивый – чистый камертон. Хотя простой парень, из крестьян. Дружили мы с ним и работали бок о бок почти год. И вдруг однажды утром появляется он печальный-печальный и говорит: «Пришёл проститься с тобой, Кен, не мог уйти просто так». – «Уйти? Куда? Что случилось?» – «Должен вступить в армию красных». – «Как?! Ты же вьетконговцев так ненавидишь!» – «Ничего не могу поделать. Они вербуют так, что увернуться нельзя». И тут он мне рассказал страшную историю, которые случались там тысячу раз, в каждой южновьетнамской деревне, и о которых наши телевизоры и газеты и радио ничего и никогда нам не сообщали.

«…Они пришли в мою деревню две недели назад. Пятеро вооружённых. Выстроили всех на площади. Мужчин – в один ряд, женщин и детей – в другой. Сначала пошли вдоль ряда мужчин. "Кто староста?" – "Я". Бах, бах! Староста лежит на земле. Следующему в ряду: "Теперь ты будешь староста. Отвечаешь за остальных головой". Идут дальше. "Записываешься во Вьетконг?" – "У меня жена, трое детей, старуха-мать…" Бах-бах! Следующему: "Записываешься во Вьетконг?" Ну кто тут посмеет сказать" нет"?

Потом со списками, взятыми из сельской конторы, идут вдоль ряда женщин. "Имя? Фамилия? Так, у тебя муж – сын – брат – предатель, служит американским агрессорам. Передай ему: если через месяц не вступит во Вьетконг – и ты, и все твои дети мертвы". Воттак они пополняют свои ряды. Какя могу не подчиниться, обречь на смерть свою жену и маленького сына? Вошли в деревню пятеро, вышел отряд в тридцать человек. Да нас ещё – вынужденных перебежчиков – добавится столько же».

…Выслушал я рассказ Сая, всему сразу поверил. И понял: «Нет, нам их не победить». Сай и такие, как он, способны на любовь, способны на жалость. А враги их вырвались из плена любви и стали сильнее. Ты можешь засыпать их бомбами, залить напалмом – им никого не жалко. Ни чужих, ни своих. Американцы говорят: «Сражайтесь на нашей стороне, и у вас будет свобода и процветание». Вьетконговцы говорят: «Вступайте в наши ряды, а то всадим пулю вашему ребёнку в голову». За кем пойдёт бедный вьетнамец? Ясно, за кем. Поэтому красные там непобедимы.

Южным вьетнамцам противостоял враг совершенно безжалостный, а американские союзники постоянно хватали их за руки, требовали «соблюдения прав человека» во внутренней политике, выполнения условий зыбких перемирий. Полковник Оливер Норт с горечью вспоминает, что в 1968 году ему и его солдатам запрещалось входить в так называемую «демилитаризованную зону» или пересекать границу с соседним Лаосом. Диверсионные группы северных вьетнамцев, конечно, не считались с этими тонкостями, совершали свои нападения и исчезали за запретной для американцев чертой. Морским пехотинцам также было запрещено первым стрелять по приближающимся диверсантам – только отвечать огнём на огонь[113].

С какого-то момента американцам пришлось прибегать к тактике, использовавшейся англичанами в войне с бурами в начале века. Так называемое «умиротворение» состояло в том, что жителей деревни перевозили в огороженные поселения, дома сжигали, скот и зерно уничтожали. «К 1968 году такой операции подверглись 70 % деревень в провинции Кванг Нгай», – свидетельствует генерал Колин Пауэлл[114].

Высоколобые стратеги и тактики, сидевшие в Пентагоне, понятия не имели о том, что такое война в джунглях с невидимым противником. Зато их суперрациональные умы могли утолять свою страсть к регламентированию, составляя подробные списки того, что американский солдат обязан иметь в своём рюкзаке, отправляясь в очередной патрульный дозор. Сапёрная лопатка, гамак, надувной матрас, пончо, 15 обойм к винтовке М-16, шесть ручных гранат, четыре фляжки с водой, полдюжины банок консервов, миномётный снаряд, мешок с пластиковой взрывчаткой, лекарства, санитарный пакет и ещё десятки других полезных предметов, включая нитки с иголками, рыболовные крючки, лезвия для бритвы и т. д. Общий вес достигал 80 фунтов. И с этим грузом солдат должен был продираться сквозь заросли и лианы, а потом вступать в бой с неожиданно нападавшим врагом[115].

Впрочем, настоящие бои, когда можно было увидеть противника и открыть по нему огонь, случались редко. «Враг был везде и нигде, но, казалось, имел неиссякаемый приток подкреплений. Американские пехотинцы много раз проявляли отвагу в случавшихся стычках, однако им редко доводилось увидеть нападавших на них вьетконговцев. Они несли потери, в основном, от огня снайперов и подложенных мин»[116].

Если у вьетконговцев не хватало противопехотных мин, присылаемых из СССР, они устанавливали на тропинках в джунглях нехитрые западни-ловушки: в вырытой ямке вколачивали стальной заточенный штырь и маскировали его сверху ветками и травой. Именно таким штырём был ранен в 1963 году лейтенант Колин Пауэлл – будущий начальник объединённых штабов Американских вооружённых сил. Думается, именно вес его рюкзака сыграл свою роль в том, что штырь пробил подошву сапога и ступню насквозь[117].

Похоже, оснащение американского пехотинца осталось без изменений и 50 лет спустя. Когда в хронике показывают солдат, идущих по иракской пустыне или в афганских горах, они так же сгибаются под тяжестью огромных заплечных мешков. Но ещё тяжелее на них давят правила ведения боя, за нарушение которых можно легко попасть под трибунал. Как и во Вьетнаме, любой афганский пастух или иракский крестьянин может внезапно извлечь из-под халата «Калашников» и открыть огонь. Ты же должен прилагать все усилия к тому, чтобы твои ответные пули не попали в мирных жителей.

Вьетнамская война оставила в народном сознании тяжёлые воспоминания, считается тёмным пятном и позорным поражением США. Однако она предстанет в другом свете, если смотреть на неё как на этап сорокалетней войны с мировым коммунизмом (1950–1990). С 1963 по 1973 год вся военная помощь Москвы поглощалась исключительно Ханоем, не было излишка, который позволил бы расширить коммунистический блок в других точках планеты. Но как только было заключено перемирие с Северным Вьетнамом в начале 1973 года, всё пошло по-другому.

Уже осенью того же года советские ракеты земля-воздух, переброшенные в Египет, сбивали израильские самолёты над Синаем во время войны Судного дня.

1975 год. Красные кхмеры захватывают власть в Камбодже, начинается террор Пол Пота. Корпус в 25 тысяч кубинских солдат прибывает в Анголу и принимает участие в гражданской войне, поддерживая прокоммунистические силы вплоть до 1991 года.

1976. Палестинцы начинают гражданскую войну в Ливане, сирийцы на советских танках входят в Бейрут.

1977. В Эфиопии марксист-ленинец Менгисту Хайли Мариам с помощью советского оружия и 15-тысячного корпуса кубинцев ведёт красный террор и войны с соседями.

1978. В зону советского и кубинского влияния попадает Южный Йемен.

1979. В Никарагуа сандинисты, свергнув диктатора Сомозу, начинают получать потоки оружия из СССР и Кубы. Советы вторгаются в Афганистан.

1980. Коммунистические повстанцы в Эл Сальвадоре получают советское оружие через Никарагуа и начинают гражданскую войну. В Перу под красным знаменем с серпом и молотом начинает действовать движение «Сияющий путь».

1981. Марксистский лидер Гренады Морис Бишоп с помощью кубинцев начинает строить новый аэропорт, в котором могли бы приземляться тяжёлые транспортные самолёты.

Поэтому Вьетнамскую войну можно оценивать и как некие Фермопилы, в которых американская армия успешно удерживала коммунистическую экспансию в течение десяти лет.

Вот уже полвека американские политики взваливают на армию непосильное требование «гуманно обращаться с противником». В 1983 году часовой у американских казарм в Бейруте не имел права открыть огонь по неизвестному грузовику, мчавшемуся к воротам казарм, что стоило жизни 230 американских и французских солдат. И в Сомали в 1993 году в уличных боях с местными повстанцами американцам было запрещено использовать артиллерию. И в 2000-м в порту Адена (Йемен), если бы моряки эсминца «Коль» встретили огнём неизвестную моторку, приближавшуюся к кораблю, они могли бы пойти под суд за нарушение «правил ведения боя».

Рациональный ум может создать эсминец, авианосец, баллистическую ракету, атомную бомбу. Но он не может вписать в свою картину мира то, что противостоит ему сегодня: иррационального воина-самоубийцу. Чем вы можете пригрозить, чем вы можете испугать человека, обвязавшегося взрывчаткой и входящего в вашу церковь, синагогу, школу, посольство, парламент? Чтобы победить озверевшего, его противнику придётся опуститься на тот же уровень, то есть применять средства, несовместимые с идеалами справедливости и гуманизма. Отсюда и возникла тупиковая ситуация, в которой оказались сегодня вооружённые силы США.