Порочная игра (СИ) - Бойд Анастасия

– Да, ты права, - Ксюша вдруг улыбнулась, словно и не грустила. – Хорошо, что в свои 25 я уже умная, но ещё молодая. Вся жизнь впереди... А Хлыстов... Чёрт с ним. Однажды, ему станет тошно от одиночества, когда стареть начнёт.

Мы попрощались с Ксюшей, и моя злость на неё практически испарилась. Я узнала в ней себя... Для неё Хлыстов был такой же мразью, какой для меня стал Макс, и обвинять мне её было не в чем. А вот Глеб... Мне стало совсем тошно вспоминать о нём, когда я выслушала правду, пусть даже с одной стороны. Некоторые хорошие моменты, о которых она рассказала, у Хлыстова были и со мной, и нет никаких гарантий, что однажды он не отвергнет меня точно так же, как и её. Нет гарантий, что он не трахает кого-то здесь или в Мюнхене, параллельно мне. Нужно было спросить у Ксюши, признавался ли он ей в любви, но она ведь сказала, что они любили друг друга, значит что-то он ей говорил... Как справиться с ревностью? Как понять, стоит ли ему верить? Как принять взвешенное решение, когда в голове всё кипит от отчаяния?

Я продолжила добивать наши отношения. Пошла в медпункт. Вот она. Ещё одна обворожительная сука, которая смела раздвигать ноги перед ним. Нашей медсестре на вид было чуть больше тридцати. Она красивая, подтянутая, холеная, халат едва застёгивается на груди, кудрявые светлые волосы небрежно ниспадают на плечи... Представляю, как он любовался ею и возбуждался глядя на это добро четвёртого размера.

– Я вас слушаю, - недовольно сказала она, глядя на меня. Я стала в проёме и молча разглядывала ещё одну бывшую Глеба... А может и не бывшую. – Девушка, я слушаю. Или уходите.

Даже Ксюша показалась мне более приятной, чем эта лоснящаяся курва с пухлыми губами. Кажется, её зовут Женя.

– Говорил ли он, что любит вас? - строго спросила я, вздёрнув подбородок.

– Кто? - нахмурилась она.

– Хлыстов. Он говорил, что любит вас?

– Ты кто ещё такая? Очередная текущая по нему студентка? - уничижительно рассмотрела меня медсестра.

– Не очередная, - я закрыла дверь на замок, и перегородила выход. Женя подошла ближе и попыталась сдвинуть с места, чтобы выставить меня. Я осталась неподвижной и отмахнулась от неё.

– Чокнутая совсем? Я не собираюсь выяснять с тобой отношения, - а вот это обидно. Не видит во мне конкурентку?

– Он любил вас? 

– Не твоё дело.

– Отлично. У меня много времени, - я расслабилась, упёрлась спиной в дверь, скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что никуда не уйду.

– Свалишь, если отвечу? - спросила Женя, и я кивнула, пожав плечами. Она покачала головой, взглянув на меня, как на отбитую дуру. – Бедный Глеб... Эти девочки-сталкеры его когда-нибудь изведут... Да. Любил. Хотел, чтобы мы были вместе, но моё замужество нам мешало.

– И вы его бросили? Хлыстова, - с надеждой в голосе, спросила я.

– С чего ты взяла? Никто никого не бросал. Оказалось, что не обязательно разводиться, чтобы встречаться, чем мы периодически и занимаемся. Тем более, что нас устраивают такие отношения, - после этих слов, мне показалось, что вокруг совсем не осталось кислорода. Меня словно ударили в живот, что аж дыхание перехватило. – Так что... Не советую таскаться за ним. Иначе, твои выпученные глазки совсем выкатятся из орбит, как и у предыдущих девочек, которых мне удалось отогнать от него. 

– И сколько же их было?

– Предостаточно. И все верили в сказки. Пойми, блонди... Или правильнее будет – снежинка? - ехидно улыбнулась Женя, будто понимала, что это означает только одно – он обсуждал меня с ней. Кретин... – Взрослые дяди не по зубам глупым девочкам, особенно если они принадлежат взрослым умным тётям.

– Да пошла ты, - прошипела я, открыла дверь и понеслась прочь.

Я добежала до конца коридора, влетела в туалет, и закрывшись в кабинке громко разрыдалась. Так сильно и надрывно, что меня даже стошнило в унитаз... К счастью, никто этого не услышал и не увидел. 

Думать больше не о чем. Я закончу это как можно скорее. Первая.

Глава 36

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я перестала отвечать на сообщения Глеба, из-за чего он сделал выводы, что я по-прежнему нестабильная дура, которую он всё равно не оставит теперь и постарается перевоспитать. Засунь себе в задницу свою сердобольность... Дата его приезда приближалась, и я сходила с ума. Не сходила. Я уже давно сошла... Душа требовала скандалов, криков, разборок. Хотелось разгромить квартиру Хлыстова, но ключи остались внутри, когда я вернулась обратно в общагу. Меня немного отвлекла тётка, которая позвонила спросить, что делать с родительской машиной. У меня были водительские права. А ещё было желание какого-то безумия, ведь водитель из меня был хреновый, да и давно я это в последний раз делала. На выходных я отправилась в свой родной город, чтобы перегнать тачку в Димитровск. 

Когда я приехала обратно за рулём, то была уже ночь. Доехала, как ни странно, хорошо. Я остановилась возле круглосуточного бара, выпила там несколько шотов, но на душе стало ещё более мерзко, и поэтому не задержавшись надолго, я вскоре вернулась обратно в авто. Как только повернула ключ в замке зажигания, сразу поняла, что натворила. С непривычки надралась и полезла за руль. Вот жопа! Я чувствовала себя трезвой, но вряд ли какие-нибудь встречные полицейские согласились бы со мной. Хотя... Я ведь собиралась на дно. Пускай меня оштрафуют. Хуже не станет.

Я завела машину и поехала. Получалось неплохо, но выпитые шоты вдруг дали о себе знать. Картинка начала двоиться. Я не успевала переключать передачи, не могла отрегулировать скорость, и совсем не чувствовала габариты. Внезапно, впереди мелькнула маленькая фигурка, и я резко свернула на асфальт, врезавшись в дерево. А вот и дно... Я испуганно подняла взгляд, и медленно перевела его за окно. Какая-то девочка... Скорее всего, ещё школьница, замерев от страха стояла у бордюра и ошарашенно наблюдала за мной, открыв рот. Я вышла из ступора, выскочила из авто и подбежала к девчонке.

– Ты как? - взволнованно спросила я, схватив её за плечи.

– Всё в порядке... Я просто испугалась, но у вас... У вас здесь кровь, - она ткнула пальцем на мой лоб, начала рыться в рюкзаке и протянула мне салфетку. – Нужно вызвать скорую.

Да что я за дрянь? Я чуть не размазала её по асфальту, а она теперь заботится обо мне.

– Прости... Прости пожалуйста... Я всё оплачу, если нужно.

– Всё хорошо. Но пить за рулём очень плохо, понимаете? - искренне спросила она, и я представила как от меня несёт перегаром.

– Понимаю... Ещё как...

Вскоре, приехала полиция, и нас с девочкой отвезли в отделение. Я ничего не отрицала. Что я могла отрицать? Права у меня забрали, машина разбита, штраф выписан, родители девочки чуть не сожрали меня целиком, и заткнулись только тогда, когда я пообещала отстегнуть им некоторую сумму. Разумеется, только после продажи тачки. Всё могло бы быть хуже, но эта девочка почему-то меня пожалела. И полицейский тоже. 

Я вышла из отделения, пройдя через бюрократическую мясорубку, присела на скамейку возле входа и закурила. 

– Что за дерьмо происходит в мире? - сбоку раздался равнодушный мужской голос, и я только заметила, что уселась рядом с каким-то мужиком. Присмотрелась. Он мелькал в отделении. Вероятно, какой-то коп, но надеюсь, он не станет учить меня жизни. – Сколько нужно аварий и смертей, чтобы вот такие отчаянные курицы перестали бухать за рулём? 

– Меня уже наказали, успокойтесь, - отмахнулась я, и рассмотрела его чуть пристальнее. Зрелый брюнет со щетиной, да ещё и полицейский. Просто "мечта" для Алисы. Но мне он тоже неприятен. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– А если бы ты не успела руль вывернуть? В соплях бы тут сидела, выпрашивая прощения у её родителей. Почему вы все думаете, что чужая жизнь – неважный мусор? - безэмоционально рассуждал он, выпуская сигаретный дым.

– Меня наказали. Штраф я оплачу. Девочке за моральный ущерб компенсацию предоставлю. Хватит меня пылесосить, - раздраженно отбивалась я.