Мир приключений 1964 - Георгий Кубанский

Как было не написать об этом?

Евгений Рысс. СТРАХ

Глава первой

ЛЕС, ЛЕС, ЛЕС…

Летом мы с Пашкой устроились в экспедицию. У нас в институте преподавал Алексей Иванович Глухов. Геолог он был хороший и человек уважаемый, выдержанный, спокойный. Мы с Пашкой учились неплохо и в семинаре у Глухова вместе написали довольно большой доклад. Ничего, мне кажется, особенного в этом докладе не было, но Алексею Ивановичу он понравился. Весной он предложил нам ехать с ним снимать геологическую карту одного из очень глухих, совсем не исследованных северо-западных районов страны. Партия была большая, и за лето пройти предстояло довольно много. Наша группа состояла из трех человек — геолога Глухова, коллектора и рабочего. Вот должности коллектора и рабочего Глухов нам и предлагал. Он смущенно объяснил, что не знает, как мы разделим должности. У коллектора и зарплата больше и работа легче. Мы с Пашкой уладили это затруднение очень просто. Решили так: зарплату складываем и делим поровну. Каждый работает и за коллектора и за рабочего, а официальные звания разыгрываем в шахматы. Я сделал Пашке мат и удостоился Чести стать коллектором.

Мы оба были очень довольны, что Глухов нас берет. И к работе приглядимся, и по лесам побродим. Да, кроме того, и подработаем. С деньгами было у нас трудновато.

Вот мы и отправились. Центр наш находился в маленьком старинном городишке, в котором, по-моему, древних церквей было больше, чем домов. Городишко был затерян в глухом лесу, и от железнодорожной станции мы тряслись на грузовике без малого сто километров.

В городишке расположился наш центр, здесь жил начальник экспедиции, два его заместителя, была небольшая бухгалтерия, состоявшая из одного человека, седого, в очках, важного и медлительного, похожего на академика. Он требовал, чтобы его называли главным бухгалтером. Мы спорили и доказывали, что он не главный, а единственный, подчиненных у него нет, но он возражал, что по бухгалтерской линии над ним нет начальства, стало быть, он и есть главный.

Кажется, он шутил, но до конца мы не были в этом уверены. Вид у него был подчеркнуто серьезный.

В общем, разобрались со всяким имуществом — с палатками, с рюкзаками, с продовольствием — и отправились. Таких групп, как наша, в экспедиции было пятнадцать, и маршруты поначалу пролегали близко друг от друга, но одни шли медленнее, а другие быстрее, в зависимости от геологического рельефа, некоторые места требовали тщательного исследования, другие наносились на карту быстро, так что очень скоро от группы до группы расстояния оказались большими.

Топографическая карта у нас была. Топографы здесь прошли раньше нас, и по их карте начальник экспедиции наметил каждой группе точный маршрут.

Первые два дня мы шли по местам красоты неописуемой. Особенно мне запомнилось… я даже не знаю, как ее назвать, гора не гора, холм, словно железнодорожная насыпь, увеличенная в тысячу раз, абсолютно ровная и прямая, с лесистыми склонами и словно выстриженным плоским верхом. Здоровый же был тот ледник, который соорудил эту насыпь! С высоты ее в обе стороны было далеко видно. Леса тянулись до самого горизонта, и часто-часто были рассыпаны в этих лесах маленькие серебряные озера. Кое-где виднелись деревеньки и торчали старенькие деревянные церкви необычайно простых и выразительных форм — чудеса древнерусского деревянного зодчества.

Глухов в этих местах бывал и рассказал нам интересную вещь. Здесь проводили кольцевание рыбы в озерах и установили, что все озера по одну сторону этой ровной насыпеобразной горы сообщаются друг с другом и рыбы, пойманные в одном озере и окольцованные, вылавливаются в другом, иногда находящемся очень далеко. Но ни одно озеро, лежащее с правой стороны, не сообщается с озером, лежащим по левую сторону. Видимо, эта гора или насыпь, не знаю, как и назвать, делит земляную толщу очень глубоко.

Озер было много. Когда мы устроили привал, я сосчитал, сколько с одной точки видно одновременно. Оказалось, тридцать шесть. И какие же они были красивые, эти серебряные озерца, окруженные непроницаемой зеленой чащей, украшенные островерхими деревянными колоколенками!

Словом, первые два дня мы наслаждались. Это было лучше всякого курорта. Зато потом мы хлебнули горя. Глушь пошла такая, что каждый километр стоил нам больших усилий и большого времени. Приходилось пробираться через лесную чащу. В каких-то приключенческих романах я читал, что в тропиках бывают такие леса, где приходится ножами прорубаться сквозь гущу кустарников и лиан, но я никогда не думал, что то же самое бывает на севере. Деревья словно хватали нас за рюкзаки или просто за одежду. И правда же, иногда казалось, что они живые, эти чертовы деревья. Да, живые и враждебные нам, не хотят нас пускать в заповедные свои места. А сколько неприятностей доставляло нам глуховское ружье! У Глухова была двустволка. Он с нею охотился уже пять лет и мог без конца расхваливать удивительные ее качества. Деревья хватали то за приклад, то за ствол, да так хватали, что выпутать двустволку было дело нешуточное. У Глухова пот с лица стекал струйками, и хотя человек он был очень спокойный, но и он не обошелся без крепких слов.

Глухов сказал, что есть дорога, которая ведет туда, куда нам надо. Не шоссе, конечно, а узкий проселок, но пройти по нему, во всяком случае, можно без затруднений и даже на лошадке можно проехать. Беда была, однако, в том, что мы должны были пройти точно по намеченному маршруту. Совсем не всегда земля хранит свои сокровища вблизи от проезжих дорог.

В чаще этой даже привал нельзя было устроить. Там и до земли не доберешься. Лежат огромнейшие стволы упавших деревьев. Они обросли мохом, а внутри превратились в труху. На такое дерево встанешь и проваливаешься по пояс. А по ним приходится идти почти все время. Представляете, сколько силы стоит каждый шаг!

Еле живые, к вечеру добрались мы до небольшого озерка. Деревья чуть-чуть отступали от берега. На самом берегу мы разложили костер и поставили палатку. Как мы ни устали, а все-таки залезать в палатку не хотелось. Красота была просто необыкновенная. Вероятно, в таких местах неведомые гении сочиняли сказки. Сама природа подсказывает здесь образы загадочные и фантастические. Я ничуть бы не удивился, если бы из лесу вышел волк и заговорил человеческим голосом или сидящая па берегу лягушка оказалась заколдованной царевной.

Разговаривать не хотелось. Мы выкупались, хотя вода была очень холодная, обогрелись у костра и долго молча сидели на берегу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});