Циклопы - Алексей Бергман

Стоял на грани сумасшествия, на карачках перед собственным телом, и разговаривал при всех с собакой!

Заполучил гнуснейшее обвинение в похищении гламурной Зои!

Что будет дальше?

Лев уже пришел.

«Эй, молодой. Ты чо — заснул?»

Добавить надо, как только Лев в к л ю ч и л с я, Завьялов испытал все то, что раньше обращалось к Кеше. Лев позволял себе намеки на превосходство, с Борисом разговаривал, как старшина стройбата с новобранцем. Звал «молодым», разочек «губошлепом» припечатал.

Алаверды, как говориться. Круг замкнулся.

Все больше и больше хотелось намылить веревочку, повеситься на люстре. При неимении надежного светильника, на первой же березе удавиться.

Край настал! Ощущение двойственности и ущербности доводило до умопомрачения!! Хотелось голову о руль разбить и оглушить противный голос старика!

— Лев Константинович, — скрипя прокуренными связками, проскрежетал Завьялов, — еще раз обзовешь меня хоть как-нибудь…

«Что будет? — хмыкнул старикан. — Себе по тыкве настучишь?»

Борис завы-ы-ы-ыл!

От безысходности, от жути, от чудовищного ощущения — я здесь застрял навеки! но лучше тыкву разобью, чем примирюсь!

Жюли испуганно затявкала, Иннокентий завопил погромче старческого тела.

«Кончай концерт, ребята!! — добавляя в какофонию волнения, внутренне забился, забеспокоился носитель Константиныч. — Заканчивай истерику!!»

Завьялов прекратил выступление столь же резко, как и начал. Не обращая внимания на внутренние призывы, обратился к Кеше:

— Кешастый, ты говорил, что путешественник не может управлять полноценным носителем. Это так?

— Да.

— Тогда почему Я разговариваю за носителя? Почему чувствую, что Я отдаю приказание губам шевелиться? А он лишь присутствует внутри, не может управлять речевыми центрами без моего содействия.

— Эффект омолодителя включился, — пожал плечами Кеша. — Вы, Борис Михайлович, молодой и энергичный интеллект, способный подавлять носителя, как более жизнеспособная, активная личность. Обычная практика интеллектуального омоложения — носитель в положении подчиненной личности. Это — правило, иначе нет эффекта.

«Это кто здесь неактивен, а?!?! Это кто здесь подчинен?!?!»

— Замолкни, Лева, — посоветовал Борис. — Кеш, я могу в о о б щ е его выключить? На время.

— Полностью — не сможете. Полноценный, против воли запертый носитель сведет вас с ума, Борис Михайлович. Он будет в ярости, он будет пробиваться, вы оба потеряете контроль над телом, поскольку управлять рефлексами может лишь — один интеллект. Два равнозначных интеллекта тело разбалансируют.

— Я это чувствую, — пробормотал Борис. — Он меня уже почти разбалансировал, мозг напрочь вынес.

— Вам надо договориться с Львом Константиновичем, Борис Михайлович.

«Да я вас всех порву, малолетки сраные!!!»

— Он обещает нас порвать, — вздохнув, сообщил Завьялов. Призрак белой березы с веревкой на суку, маячил уже совсем в конкретной близости. Если не удастся выбраться из этого тела, предпочтительно реально кони бросить, чем делить одни мозги с курящим «Беломор» охамевшим дедом.

А кстати…!

Единолично завершив на дебаты, не приведшие к консенсусу, Борис повернул ключ зажигания, вывел Порше в тихий переулок и остановился перед первым же круглосуточным магазинчиком.

Через три минуты пожилое тело благодушно дымило беломориной.

* * *

Порше, с великой долей вероятности, уже объявленный в розыск, пришлось оставить на пустынной стоянке перед каким-то административным зданием.

В том же здании, воспользовавшись ночным банкоматом, Завьялов снял с кредитной карты деньги. Забил наличностью карманы. Попутно дедушку спросил: «Константиныч, на твоей фазенде жрачки много? Или супермаркет навестим?»

«Холодильник, погреб под завязку, Боря, — самодовольно сообщил носитель Лев. — Сегодня пропитаемся, назавтра, коли подметем до крошки — сходим в магазин. Там близко».

«Тогда — порядок».

Как только Константиныч успокоил нервы дозой никотина, общаться стал вполне культурно. И даже извинился за наезд. «Не прокатило по-нахалке молодняк подмять — прошу пардона».

Компания отошла от здания, где прикорнул Порше, квартал; Борис остановил таксомотор. Кеша с Жюли устроились на заднем сиденье, заворковали. З а т я в к а л и. Завянь сидел рядом с водителем и внутренне общался.

«Лев Константинович, а как ты в больнице оказался? Без документов, типа — бомж…»

«Да тут, знаешь ли, Бориска…, такая гнусная история приключилась…»

Рассказ, звучавший внутри самого тебя не только слушался, но и в и д е л с я. Всецело ощущая себя интеллектуальным путешественником, точь-в-точь — засланец будущего! — Борис как будто лично присутствовал и участвовал в событиях. Воспоминания носителя отражались в нем, как в объемном, инфернальном зеркале, погружали в эмоции-переживания до самой глубины. До дрожи, запахов и ощущения ветра на коже.

Борис как будто увидел себя на даче… Знакомой каждой травинкой, пробившейся сквозь каменные плитки дорожек.

Завянь стоял за смородиновыми, крыжовниковыми кустиками между грядок. Отличная погода с авансом на тепло. Вдоль забора зазолотились березки, низенькие елочки листвой усыпали. Красота! Живот и спину прикрывает любимая вязаная душегрейка в оленях, лысину греет старая шапочка с помпоном. Вчера застиранные треники нигде не жмут…

В заскорузлых руках, не признающих всяческих дамских перчаток, уверенно, умело запорхала острая лопата. Недавняя морковная гряда готовится под зимний отдых…

«Клубни георгинов надо бы выкопать, перенести в подвал до холодов…»

Завянь идет по дорожке вокруг большого, знатно пожившего дома в два этажа с мансардой. Пробирается под окнами к пожухлой, тронутой недавним ночным заморозком клумбе. Окно кабинета, откуда так приятно видеть пышное летнее цветение георгинов — раскрыто. Дед утром в кабинете накурил — топор повис, две створки настежь распахнул, переоделся в рабоче-огородную одежонку, пошел проветриться на свежем воздухе, лопатой помахать.

Из кабинета доносятся голоса.

Непривычно низкорослый Завянь стоит под подоконником, напрягает слух…

Внук с женой приехал! Ромка с Нонкой.

Странно, что гудения автомобильного мотора не было слышно. На электричке, что ли, прикатили?

Наверное. Доехали на электричке, прошли на участок — дедушка в дальнем углу, в огороде ковырялся — не увидели ребята.

Дед уже собрался подтянуться к подоконнику, крикнуть: «Здорово, шельмецы! Чего ж не позвонили, я б чайку сварганил…» Услышал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});