Нидерланды. Страна мельниц, тюльпанов и сыра - Виктория Хогланд

несколько лет прислали его австралийские друзья. Потом загуглила название острова вместе со словом «крокодил» и не спала две недели после увиденного.

В общем-то, приключение это совершенно в его духе. Безалаберность и сумасшедшее везение в одном флаконе смешать, но не взбалтывать.

— Адри, давай зимой в Австрию поедем на лыжи.

— Давай, только не в отель «Терминал».

— Это еще почему?

— Ну меня туда больше не пустят. Никогда.

— Почему?!

— Ну, однажды я был очень юн, короче, лет сорок мне было, и мы большой компанией туда поехали.

— И что натворили?

— С нами был один друг, который ужасно себя вел. Ел и пил за наш счет, затевал драки и ссоры, в общем, портил отдых.

— И что, он не заплатил и вас из-за него выгнали?

— Ну не совсем. Однажды ночью он сильно перепил, мы тоже были немного навеселе… И мы, в общем, перенесли его в общую гостиную спящего… Ранним утром.

— Ну и что, за такое не выгоняют.

— Мы его положили на стол, а гостиная-столовая уже была готова для общего завтрака…

— Дураки, что ли?

— Абсолютно голого.

— Идиоты.

— Вареными яйцами обложили, чтобы не замерз.

— И что было? Все пришли и начали орать?

— Да, он проснулся, запаниковал в итоге, прикрыл своего лосося куском копченого лосося и убежал в номер. Охрана выкинула нас через сорок минут и полицию вызвала.

— Надеюсь вас, дебилов, побили?

— В австрийских тюрьмах, кстати, отлично кормят.

Добро по рецепту

«Я встретил свою будущую жену Вике в университете, в Антверпене, — улыбается мне мой коллега Холгер, веселый оптимистичный парень, вечно угощающий меня кофе. — Она всегда была такой, знаешь, мечтательницей, но очень целеустремленной при этом. Училась на врача. Хотела изменить жизнь людей в какой-нибудь далекой стране. Я смотрел на нее и думал: такая красивая, смелая, воодушевленная. И влюбился. На всю жизнь».

Холгер и Вике поженились сразу же после университета. Карьера обоих развивалась быстро и успешно: Вике стала домашним врачом (семейный терапевт), муж трудился экономистом в Дойче банк. Они купили домик в Альмере. Родился первый ребенок, затем второй.

«Когда нам было по тридцать пять лет мы сказали друг другу: хватит откладывать. Всю жизнь мы повторяем: „Не сейчас“, „Вот еще годик и тогда реализую то, что давно хотел“, „Какие мечты, тут бы детей вырастить и ипотеку выплатить“. Мы удостоверились в том, что наших сбережений хватит на пару безработных лет, оба ушли с работы взяли детей и уехали на Филиппины. И вот еще вчера я сидел в своем шикарном стеклянном офисе в Дойче банк с чашкой горячего эспрессо, а сегодня стоял, провалившись по голень в мусор, на огромной смердящей свалке в Маниле. Этот день я не забуду никогда».

Мне, маме двоих маленьких детей, тоже как бы мечтающей о мире во всем мире, считающей себя неравнодушным хорошим человеком («Дорогой, давай купим электрический автомобиль и не забудем в этот раз тщательнее отсортировать мусор») становится стыдно. Мне как бы тоже тридцать пять, ладно, тридцать шесть. Мое сердце сжимается от кадров голодных детей или отчаявшихся беженцев. Я перечисляю часть своих доходов на благотворительность. Но я не способна на то, чтобы бросить одним моментом свою комфортную, тщательно выстроенную жизнь, подхватиться и увезти маленьких детей на другой конец планеты, чтобы изо всех сил помогать людям, которых я никогда в жизни не видела…

Я опускаю глаза и признаюсь в этом Холгеру.

«Виктория, ты должна задать себе вопрос: „Какие мои достижения будут для меня важными, когда мне стукнет восемьдесят?“. Представь себя старенькой бабушкой у камина в кресле. И вот ты отхлебываешь горячего чаю из красивой кружки и мечтательно рассказываешь внукам: „А вот в две тысячи двадцать втором году я, наконец, получила должность начальника отдела. Мне подняли зарплату на пятнадцать процентов, мы смогли поменять крышу и купить в гостиную дизайнерский диван“.

Bullshit! Не будет этого, понимаешь! То, что кажется важным сейчас, вообще не имеет никакого значения! И если ты мечтаешь сделать чуть-чуть добра, иди и делай. Запомни — There is never a perfect moment. Идеального момента не существует. Идеальный момент — сейчас».

Примерно половина взрослого населения Нидерландов так или иначе занимается волонтерской деятельностью. То есть, если обобщить, то восемь миллионов человек искренне верят в то, что должны отдать часть своего времени и сил на то, чтобы сделать жизнь других немного лучше. Начинают они еще подростками и заканчивают… Никогда. Нет, серьезно, огромное количество пожилых (75+) нидерландцев продолжают заниматься волонтерством. Больше тридцати процентов в этой возрастной категории. «Почему это я должна прекращать? — удивляется Лисанне, наша соседка. — Я прекрасно могу сортировать вещи в центре для беженцев или раздавать пару раз в неделю горячий суп». Лисанне восемьдесят один, и на свои волонтерские проекты она, на минуточку, ездит на велосипеде.

«Родители и совершеннолетние члены спортивных клубов по очереди работают в баре и на кухне, бесплатно делают ремонт в том же клубе и даже бесплатно организуют и ведут спортивные лагеря. Как раз вчера я работала на кухне в футбольном клубе, где занимается мой сын; а дочь 14 лет работала вместе со мной. Там теплая и дружеская атмосфера. Голландская свекровь по выходным бесплатно читает книги детям приезжих из Сирии, Марокко, приходя к ним в гости. Со многими семьями дружит много лет уже. При этом имеет хорошую должность в министерстве», — рассказывает Наталья Новоевская.

Волонтерство в Нидерландах — это примерно как религия, только за ошибки ты не будешь гореть в геенне. И голландцы были бы не голландцы, если бы не подтянули к альтруизму научную базу, цифры и исследования. По заявлению Национального бюро статистики, 91 процент волонтеров оценивают свой уровень счастья на семь баллов и выше по десятибалльной шкале. Когда такое же исследования провели среди не-волонтеров, то там до семерки дотянули лишь