Развод. По осколкам обмана - Женя Арнт

прими смерть достойно.

Смех и задор сменяют слабые женские стоны, когда мои губы плавно перемещаются от лица к шее и ключицам. Газелька обвивает мой торс ногами, прижимая ещё ближе. Её запах проникает в ноздри, ощущение её тела в моих руках дурманят голову окончательно.

— Где же в природе такое видано — газель обхитрила льва и загнала в капкан, — ворчу, останавливаясь, пока ещё не поздно. — Не хочу прерываться, но надо в душ сначала.

Столько лет вместе, а любовь не угасает, как и страсть, а с каждым днём всё больше и больше растёт. Я обожаю эту женщину, боготворю с первой минуты знакомства и буду любить до последней минуты жизни. Она моя царица, богиня, мой свет.

— У нас какой-то праздник? Такое всё красивое, — спрашиваю, осматривая накрытый стол со свечами.

Любимая жадно проходится взглядом по моему голому торсу с капельками воды, скользит по рукам и полотенцу на бёдрах, закусывает губу и отворачивается к столу. Знаю, малышка, знаю, сам на пределе.

Переодеваюсь и принимаюсь ужинать. Предвкушение ещё больше распаляет, чем дольше мы тянем, тем слаще будет желанная победа.

Запихиваю в рот кусок мяса с острым соусом, но совершенно не чувствую ни вкуса, ни запаха. Запиваю красным, чувствую как жидкость растекается по гортани, но не чувствую ничего, ни терпкости на языке, ни мягкой горечи. Любимая продолжает ужинать, как ни в чём не бывало, бросая жаркие взгляды в мою сторону.

— Спасибо, очень вкусно, — благодарю, немножко соврав. Помогаю складывать тарелки в посудомоечную машину.

— Я старалась, — отвечает, не поворачиваясь. — Даже заморочилась с твоим любимым соусом.

Аккуратно обнимаю её спины, целую плечи и шею. Знакомая, горячая, родная. Моя. Но что-то не так, ощущение неправильности, фальши.

— Хочу десерт, — шепчу на ухо, отгоняя ненужные мысли.

Воздух вокруг становится вязким, воспламеняется вмиг. Мысли испаряются, оставляя в голове лишь желание. Малышка откидывает голову на моё плечо, открывая больше доступа для поцелуев, ловит ртом кислород, которого осталось катастрофически мало.

Разворачиваю её лицом к себе, впиваясь жадным поцелуем. Сам уже на грани, словно проснувшийся вулкан. Эмоции фонтаном брызжут, будто я целую свою жену впервые. Подхватываю за бёдра и усаживаю на столешницу.

— Я люблю тебя, Лика, — вглядываюсь в её глаза, пытаясь восстановить дыхание.

Одной рукой придвигаю её за спину ещё ближе, другой зарываюсь в волосы. Меня перетряхивает изнутри, словно я добрался до главного рождественского подарка.

— А я тебя больше, — отвечает также шёпотом. — Только ты должен проснуться.

— Проснуться? — непонимающе переспрашиваю. — О чём ты говоришь?

В висках начинает яростно пульсировать, страх иголками окутывает всё тело. Отшатываюсь назад, хватаясь за голову. Картинками приходит осознание — вечер, дом, дорога, снег.

— Лика, — кричу отчаянно, смотря на свои пустые руки. — Не уходи, Лика, прошу.

Её больше нет рядом. В ушах оглушающе звенит. Авария. Машина. Больница. Кто-то толкнул, специально, хотели убить? Нестеров? За то, что подобрался слишком близко к его секретам? Я умер? Моя кухня в городской квартире и Анжелика, это рай? Ад?

Руками опираюсь за столешницу, пытаясь укротить разрастающуюся панику. Дышу, всё ещё дышу, это ведь хорошо? Мертвым же не нужно дышать?

— Папа, — звучит позади детский голосок, заставляя меня вздрогнуть.

Маленький Ярослав, с подаренной мной игрушкой в руках, сидит на стуле и смотрит на меня своими голубыми глазами. Глаза как у меня, родинка, брови хмурит также, нижняя губа шире верхней, как у меня, а не как у Анжелики. Господи, он же не просто отдалённо похож, он — вылитая моя копия. Почему я не замечал. Куда смотрел? Сын. Это мой сын!

Реальность вырывает. Яркий свет бьёт в глаза. Злата, образ нечёткий, но я знаю что это она. Мой маленький ангелок ревёт над больничной койкой, сжимая мою руку. Снова. А я снова допустил её слёзы, не сдержал обещания.

«Прикончу их всех — Нестерова, Степанова и любого причастного, никто не выйдет сухим из воды» — обещаю себе, перед тем как тьма наступает.

Глава 33

Анжелика

— Будет звучать банально, но девочка не в себе от горя, — спокойно произносит Марк. — Понятия не имею с чего она несёт весь этот бред.

— Откуда она тебя знает? — произношу ровно, топя в себе желание требовать объяснения немедленно.

Врёт. Чувствую, что врёт, хотя пообещал мне всё объяснить. А во мне столько эмоций, которые не нашли выхода, что я рискую сорваться сейчас на постороннем человеке. Возможно неповинном, ведь не пойман — не вор, но он продолжает провоцировать меня на срыв.

— Это длинная история давно минувших дней, — кривится. — Да и тебе не понравится.

— Я никуда не тороплюсь, — вклиниваюсь. — И не тебе решать что мне понравится, а что нет. Только Марк, — хватаю его за предплечье. — Правду.

— Можно сказать, что это я их свёл с Комаровым…

На краткий миг перестаю дышать, не ожидав такого поворота. Свёл? Злату и Комарова? Марк с Лёшей что, какие-то закадычные друзья?! Что-то я не заметила теплых отношений. Я ведь помню как Злата сказала про встречу в компании общих друзей.

— Злата встречалась с одним из моих знакомых, — продолжает тем временем. — Точнее это он с ней встречался, а она с ним… как бы помягче… она его использовала, крутила на подарки, рестораны. Он средней должности, не всегда мог утолить её аппетиты — шуба, телефон последней модели, отдых на Багамах.

— Что ты такое говоришь? — перебиваю. — Она же моя сестра! Ты несёшь бред про мою сестру, да она бы в жизни не стала… как девка продажная, она невинная, а не стерва расчётливая. Какие бы ни были у нас отношения, полоскать её не позволю!

Возмущение накатывает, я как рыба на льду бьюсь. Да как он смеет так говорить про мою девочку! В юности она была оторвой — переходный возраст, протест, но лет в семнадцать успокоилась, став нашим светлым лучиком.

— Дослушай, — пресекает новый поток. — Мой знакомый с ума по ней сходил, носился как с вазой хрустальной, смотреть было тошно. Однажды мы в баре были и на мутную голову он признался, что такая жизнь ему не нравится, он в долги влез, вымотался с ней. Тогда я решил его спасать по дружбе.

— Спасать? — нетерпеливо веду я. — Всунув игрушку побогаче?

— Нет, — качает головой, мрачнея от моих грубых предположений. — Я предложил ей сделку, сводить на выставку-презентацию взамен на расставание. Думал она выберет другую мишень и успокоится, так уж вышло, что именно там она встретила Комарова.

Выдыхаю. Возможно он не врёт, не знаю, я не понимаю чьим словам вообще