Царская Русь - Дмитрий Иванович Иловайский

года у Дзялынского Zbiór Praw 58–66 и у Платтера Zbiór Pamictn. I. 17–29. Жмудский в Акт. Зап. Рос. I. № 103. Волынский 1501 года в Актах Южн. и Запад. России. I. № 36. Бельский в Актах Запад. Рос. I. № 189. Витебский 1503 года Ibid. № 204. Сборн. Муханова. № 83. Смоленский 1505 г. Акты Зап. Рос. I. № 213 и Сборн. Мухан. № 85. Сигизмунда I: Подтвердительный Земский в княжеству Литовскому 1506. у Дзялын. Zbiór Praw 95–99 и Платера Zbiór Pam. I. 35–40. Scarbiec. II. № 2177. Подтвердительный Русским землям 1507 г. Volum, leg. 1. 120. 166. Scarbiec II. № 2191. Брацлавский 1507 г. Акты Зап. P. II. № 26. Киевский 1507 г. в Акт. Зап. Рос. II. № 30. Подтвердительный 1529 г. Ibid. № 164. Полоцкий 1511. Ibid. № 70. Дрогичинский 1521. Ibid. № 64 и подтверждение 1523. Scarbiee. II. № 2293. Подтвердительные грамоты привилеев при Сигизмунде Августе см. в Акт. Запад. Р. Ш. №№ 4, 5, 11, 13, 24. Из немногих трудов, посвященных служилому сословию Литовской Руси, укажем: Ярошевича — Obraz Litwy pod względem jej cywilizacji. Часть II. W. 1844. В. B. Антоновича «О происхождении шляхетских родов в Юго-западн. России» и «Об околичной шляхте» (Архив Юго-запад. России. IV. К. 1867). Тумасова — «Дворянство Западной России в XVI в.» (Чт. Об. И. и Др. 1868. IV.).

]

В Литовской Руси в данную эпоху положение низших классов было почти то же самое, как и в Московской Руси. Многочисленная дворня знатных людей и шляхты состояла преимущественно из холопов: их отчинные и жалованные земли были населены отчасти также несвободною челядью и холопами. Литовский статут 1529 года определяет четыре источника холопства или невольной челяди («невольницы мают быть четвераких причин»): 1) давность этого состояния или рождения от невольников; 2) полон, выведенный из земли неприятельской; 3) преступник, выданный обиженному на смертную казнь (кроме воровства) и помилованный им под условием неволи; 4) брак с невольником или невольницею. Но по всем признакам в начале Ягеллонского периода несвободное, или хлопское, население составляло еще незначительную часть сельского населения сравнительно со свободным крестьянским сословием в Западной Руси подобно тому, как это было в Руси Восточной того же времени. Разумеем при сем свободу в смысле юридическом; но фактически свобода крестьян все более и более стеснялась и представляла весьма различные степени. Западнорусское свободное крестьянство, называемое в юридических памятниках иногда кметами, а более известное под именем люди, мужики или поспольство, хотя еще сохраняло свой древний общинный быт и собиралось на свои волостные сходы или копы, но уже утратило право общинной собственности на землю, которую обрабатывало; оно жило на землях великокняжеских («господарских»), владельческих (панских) и церковных. За пользование ими оно должно было отбывать разнообразные дани и повинности, иногда переложенные на деньги, но большею частью натурой, каковы: серебряная или серебщизна (в северо-западной Руси она имела частное название посощины, то есть взымаемой по сохам, а в юго-западной подымщины, то есть взымаемой по дымам или дворам), иначе грошевая (оброк или чинш), житная, дякольная, медовая, бобровая, куничная и проч. Степень зависимости и количество даней различались по разным разрядам. Так, вольные данники, платя по условию с владельцем известные дани, были свободны оставить землю, когда хотели перейти к другому владельцу, предварительно рассчитавшись с первым; но разряд крестьян, называемых отчичи, около эпохи первого статута уже не имел этого права перехода. Крестьяне, кроме дней, обязанные еще панщино, то есть работою известного числа дней в году на владельца, и толоками (чрезвычайные работы с панским кормом и пивом), называются людьми тяглыми или прогонными, иногда сельскими путниками. Наибольшими льготами пользовались новые поселенцы, которых владелец перезывал на свои пустопорожние земли: но потом, зажившись на новых местах, они в силу давности делались крепкими земле (впоследствии определена десятилетняя давность). Нижний разряд крестьянства, уже близкий к невольникам, составляли закупни или заклад-ни, почти то же, что кабальные холопы в Восточной Руси. Это люди, поступившие во временное рабство в уплату долга; число их было весьма значительно, так как в те времена многие вольные простолюдины под властью сильных людей искали защиты от разных притеснений и разорения. Но временное рабство по большей части обращалось в постоянное, и потомство этих закладней делалось крепостным. Далее, при раздаче великими князьями населенных имений панам и шляхтичам, случалось иногда, что в числе жителей этих имений находились мелкие землевладельцы, носившие звание бояр. Последние попадали таким образом в зависимость от нового пана и, не имея возможности восстановить свои права при упадке центральной правительственной власти, впоследствии обращались почти в крепостное состояние с помянутым выше названием панцирных бояр или панцирных слуг (по второму статуту, 1566 года).

Жалуя населенные имения шляхте, великие князья Литовские обыкновенно, по ходатайству владельцев, освобождали население этих имений от разных даней и работ в пользу господаря (то есть великого князя). Но это не значило, что крестьяне действительно избавлялись от даней и повинностей; владельцы жалованных имений обращали прежние поборы и работы в свою пользу и потом количество их еще увеличивали. Первый статут подтверждает свободу владельческих крестьян от всех казенных податей и повинностей, за исключением обязанности содержать дороги, мосты и чинить крепости или замки, но не дает никаких определений для крестьянских платежей и работ, отбываемых на владельца.

Первым шагом к водворению крепостного права или к управлению вольных сельских жителей с невольными был, как мы видели, земский привилей 1457 года, по которому Казимир IV запрещает перезывать поселенцев с частных имений на великокняжие и обратно. Хотя это запрещение относилось собственно к разряду людей тяглых и давних поселенцев, однако уже по недостатку строгого разграничения подобных разрядов, силою вещей, шляхта мало-помалу распространяла такое запрещение и на другие классы сельского населения. Вторым, еще более действительным средством закрепощения послужило усилившееся право владельческого суда. В этом отношении важное значение имеет та же жалованная литовско-русскому дворянству грамота 1457 года, по которой вместо требования на суд правительственных урядников посредством присылки децкого дается владельцу право самому представлять виновного крестьянина к правительственному суду. По судебнику того же Казимира IV, изданному в 1468 г., владелец получает уже не одно право представлять виновного на суд, но постановлять самый приговор и брать пеню в свою пользу. А к концу XV и началу XVI века великокняжеские привилеи устанавливают право суда как неотъемлемую принадлежность землевладения. За великокняжими урядниками остается только суд по важнейшим уголовным преступлениям. Древний общинный суд, производившийся на крестьянских сходах или копах, хотя и сохранился до позднейшего времени, но уже в виде не самостоятельного судебного органа, а только для участия в предварительном розыске (доводе) по отношению к обвиняемым.

Тяжесть крестьянских податей и повинностей была весьма