Убийство на побережье - Вилен Арионов

Слушая в телефонной трубке голос следователя, назвавшего, кстати, его "товарищем Панкратовым", Александр Степанович постепенно успокоился и понял, что промолчать не сможет.

Рассказав Караваеву примерно то, что и наметил заранее, он, неожиданно для себя, добавил:

— Квасова я не знаю. Поскольку СП наше работает на разных территориях, и руководство у нас тоже из разных стран, я многих не знаю или знаю очень поверхностно. Вопросы своего направления работы согласовываю обычно с названным раньше со-директором по экономике Стукалисом, а по текущим делам встречаюсь с одним из менеджеров фирмы господином Хватовым. Не знаю, русский он или нет, но не гражданин России, — это точно. Он владеет информацией о практических делах по всему побережью, в том числе и в вашей области. Если Квасов представляется нашим работником, то Хватов должен его знать. Между прочим, во время нашей последней встречи он упоминал о трагическом случае, которым вы занимаетесь. Это ужасно, но неужели у вас есть основания…есть факты…

— Как выйти на связь с Хватовым?

— Не знаю. Он постоянно в разъездах, но возможно, в офисе господина Стукалиса вам помогут.

Панкратов сделал первый шаг: он обозначил "товарищу К." фамилию Хватов, но не мог решиться в телефонном разговоре сказать больше. Ему хотелось увидеться с Караваевым, — теперь он знал, кто этот упомянутый в газете "К", и заочно почувствовал к нему симпатию и доверие.

Караваев молчал, обдумывая услышанное. И не решившись на большую откровенность, задал вопрос, не имеет ли фирма "Морбер" деловых отношений с фирмой "Ига аси" из города Кейлы?

— "Ига аси" — это наш партнёр по СП, фирма эта многопрофильная, но я знаю лишь одно направление — коммерческое освоение курортного побережья. Точнее, мы сотрудничаем с дочерней фирмой — "Ига аси плюс".

Сошлось. Караваев получил прямое подтверждение, что "Ига аси" таки интересуется курортными землями, что имеется связь между невзрачным Квасовым, кем бы он ни был, и джентльменом с лошадиной физиономией Эльнордом.

И ещё он понял, что с Панкратовым нужно говорить ещё раз, говорить, глядя ему в глаза.

Переговорив с Ленинградом, Павел Дмитриевич взял трубку внутреннего телефона и попросил начальника Угрозыска о встрече.

После отпуска Караваев официально работу по делу Сосняка приостановил. Это не означало прекращения следствия, но активный розыск мог возобновиться только при появлении новых данных. Сам Караваев имел теперь "на руках" ещё несколько дел, но в группу вернули двух Александров и ещё добавили третьего Сашу — стажёра из школы милиции. Их маленькая рабочая комната, в которую на место, где некогда стоял шкаф, втиснули полураскрытый стол-книжку, а для документов новому Саше отвели полку на общем стеллаже, получила громкое наименование — Александровка. Караваев шутил, что если к ним втиснут ещё одного Александра, то и ему придётся сменить имя. К счастью, это ему не грозило: даже теперь, вызывая к себе на разговор какого-нибудь свидетеля, им приходилось высвобождать чьё-либо место. Правда, это случалось очень редко, ибо — сыщиков ноги кормят и все Александры собирались вместе довольно редко.

В назначенное время Караваев вошёл в кабинет начальника.

— Прошу разрешения выехать в Санкт-Петербург, появились новые факты по убийству семьи Сосняка.

— Докладывайте, — полковник удобнее устроился в кресле и предложил сесть Караваеву.

Выслушав подробный доклад о разговоре с Панкратовым и, задав несколько уточняющих вопросов, он попросил напомнить ему некоторые итоги "отпускной рыбалки" Караваева. Задумчиво прошёлся по кабинету.

— Вероятно, вы правильно оценили "умолчания" Панкратова. Что-то он знает или догадывается о чём-то. Поезжайте. Чем вы сейчас заняты?…Так. На пару дней отвлекитесь, поговорите с Панкратовым, потом решим, что делать дальше…Фамилия Панкратова — спеца по морским берегам — мне кажется знакомой. Он проектировал что-то у нас. Я помню, еще на исполкоме докладывали… Его могут знать наши специалисты. Есть у нас управление берегозащиты, возможно портовики знают Панкратова. — Наведите справки и езжайте.

— С вашего разрешения, товарищ полковник, выеду в воскресенье. — Караваев вышел и вернулся к себе.

Официально приостановив дело Сосняка, занимаясь другими делами, Павел Дмитриевич ни на один день не прекращал думать о нём. Не только дерзость убийства, не только насмешки прессы, не только оскорблённое чувство справедливости не позволяли ему забыть о преступлении в Курортной зоне. Приостановка дела — не такое уж редкое явление, но иногда приостановка дела становится бессрочной. Что греха таить, немало злодеяний остаются безнаказанными из-за ловкости негодяев и недостаточного умения и настойчивости слуг закона.

Караваев не любил это выражение. Закон — это рамки дозволенного, а служит он народу, утверждению справедливости. В деле Сосняка он ощущал попрание справедливости. Кроме того, многочисленные разговоры с Ларионовым убеждали его в возможной, даже вероятной корыстной подоплёке этого дела. Корыстной — это не точно. Почти все умышленные преступления в той или иной степени корыстны. Здесь же корыстный умысел, — так думал он, — направлен не только против жертвы, но и против всего общества.

Поэтому предстоящая поездка в Ленинград казалась ему важной, ибо давала надежду на успешное продолжение следствия.

…Поиск управления берегозащиты оказался бесполезным, нет больше в области такой службы. Как объяснили ему в одном из комитетов областной администрации, Управление расформировали, так как средства на укрепление берегов не выделяются. Нет денег, а что осенне-зимние штормы разрушают берег, "съедают" в иной год до шести метров береговой полосы, уничтожают пляжи, так то — стихия.

…Не помнит никто Панкратова и в портах области. Фамилию знают, видели её на чертежах, — был он когда-то директором морского проектного института…но самого Панкратова не знают.

…Позвонил Ларионову.

— Знаю Панкратова, встречались несколько раз, когда их институт прорабатывал ТЭО — технико-экономические обоснования возможных мест размещения нового глубоководного порта в нашей области. Профессионал он с хорошей деловой репутацией.

— Впечатление? Контакты у нас были только деловые, кажется человек открытый, не ловчила… Но ещё раз говорю, это только впечатление, близости у нас не было. А что за интерес к нему, секрет?

— Не от вас. Александр Степанович Панкратов — один из руководителей загадочной фирмы "Морбер". Предполагаю встречу с ним.

— Вот это — неожиданно. Мне "Морбер" интуитивно не нравится, а Панкратов — скорее наоборот. Когда едете, Павел? Когда вернётесь?

— Спасибо за информацию. Еду — на днях. Вернусь, — сообщу. До свидания. — Караваев положил трубку. Ларионов говорит, что человек он открытый. Вот и мне показалось, что разговор с ним может получиться.

Караваев потянулся к внутреннему телефону, чтобы позвонить начальнику, но передумал и пошёл оформлять командировку… — Хватит расследовать за свой счёт…

30

В.Н. приехал в управление около десяти часов, — с утра пришлось зайти в поликлинику.

— Звонил Караваев, — сказала секретарша поздоровавшись, — просил связаться с ним, телефон оставил. Вас соединить?

— Я знаю телефон Караваева, но раз оставил, — соедините через пару минут.

Караваев был на месте. Поздоровался. Чуть помолчал.

— Вчера вернулся из Питера. Встречался с Панкратовым. В конце дня буду в вашем здании, хотите — зайду? Знаю, знаю, — хотите. Да я и сам нуждаюсь в разговоре. В 17 часов можно?

— Заходите, Павел Дмитриевич, жду с нетерпением. Не прощаюсь.

Ларионов посмотрел на настольный календарь. На 16 часов намечена встреча с проектировщиками. За час, пожалуй, не управимся…Он нажал на кнопку селектора.

— Анна Захаровна! Я на четыре часа назначил встречу с проектировщиками. Придётся отменить. Предупредите Зинаиду Дмитриевну, пусть она позвонит в институт, — она знает кому, — спросит, готовы ли они к разговору в 15 часов? Если нет, пусть вызовет их на завтра, на 9-30.

Время до прихода Караваева прошло в обычных хлопотах.

Когда Павел Дмитриевич появился в дверях, Ларионов отодвинул в сторону бумаги, встал навстречу сыщику и пригласил его к столику для неофициальных разговоров.

Караваев начал без раскачки.

— Съездил, повидался с вашим знакомым. Часа два разговаривали. Ваши впечатления от знакомства с ним верны, он человек открытый, хитрить не умеет, а распознавать хитрости противника — моя профессиональная обязанность. Впрочем, он — не противник. Узнал, скорее догадался, о причастности своих партнёров по бизнесу к преступлению и намекнул мне. Фактически вызвал меня на встречу…Хотя для него дело чревато большими осложнениями…