Странник. Инициация - Александр Кронос

которому оно раньше принадлежало. И сейчас испытываю большой соблазн прострелить тебе голову. Только вот не знаю, как быть с телом. Поэтому просто следуй указаниям.

Артём снова непонимающе моргает и я киваю на лысого бугая.

— Пусть эта тупая помесь овчарки с бульдогом избавится от оружия.

Странно, но в этот раз вместо Артёма отвечает сам охранник,

— Да нет у меня ничего. Я же водитель, обычный. И не тупой, если что, — с лёгкой обидой добавляет громила.

Не выдержав, смеюсь. То есть и здесь бывший работодатель тоже наврал? Я прекрасно помню, как он рассказывал очередным “друзьям”, что его телохранитель служил в спецназе, а за его плечами длинная вереница трупов. Ну а со ставкой водителя он работу совмещает, исключительно по соображениям безопасности. Чтобы полностью контролировать ситуацию. Мол прошел специальный курс обучения в элитной школе телохранителей-одиночек, где рекомендуют выступать и в качестве водителя.

Параноидальная часть разума сразу указывает на другой вариант — на самом деле у охранника есть ствол и он пытается это скрыть.

— Сними пиджак, — принимаю я максимально логичное решение.

Тот стягивает пиджак, бросая его на пол. Кобуры под ним не оказывается.

— Покрутись на месте, — решаю перестраховаться, чтобы быть полностью уверенным.

Поворачивается вокруг своей оси. Никаких признаков наличия оружия. Хмыкнув, перевожу взгляд на Артёма.

— Вэнр, забери у него паспорт. Ту красную книжицу, что этот мудак держит в руке, — на всякий случай объясняю детали.

Поэт проходит мимо меня, держа в руке шпагу. Внезапно остановившись, торжественным тоном заявляет.

— Ты оскорбил моего старшего брата по оружию. И я, Вэнр по прозвищу Маэстро, бросаю тебе вызов. Будем биться на шпагах, пока один из нас не умрёт и Пёс не пожрёт его душу.

Глаза Артёма едва не вылезают из орбит, а сам он смотрит то на оружие в руках парня, то на меня.

— Тут другие правила, Вэнр. Дуэлей уже давно нет и никто не сражается на шпагах, — устало объясняю я ситуацию.

Тот с озадаченным видом поворачивает ко мне голову.

— Как вы тогда решаете вопрос с оскорблениями? Просто убиваете друг друга из револьверов, как кучка плебеев? — судя по тону, поэт и правда сильно удивлён ситуацией.

— Просто забери у него паспорт. Потом сам всё поймёшь.

— Может хотя бы язык ему отрезать тогда? Не уверен, что потом смогу остановить кровь, но даже если он умрёт, мир немногое потеряет, — парень упорно не оставляет надежду поквитаться и предложение даже отчасти приходится мне по душе.

Но как ни крути, нельзя просто так отрезать людям языки или убивать. Да и ситуация к таким поворотам точно не располагает.

— Забери паспорт. Убивай только если кто-то из них на тебя кинется. Это приказ, Вэнр, — меняю тон голоса и поэт наконец начинает двигаться вперёд.

Забрав из трясущейся руки Артёма паспорт, возвращается, остановившись рядом.

— Положи его на стекло. И возьми в сумке второй револьвер, подержи эту парочку на прицеле.

Парень, на чьём лице отображается лёгкая обида, укладывает мой документ на стекло прилавка и достаёт оружие, сразу направив его на Артёма. Сам я прохожу за прилавок и достаю весы для измерения веса драгоценных металлов. От старого долга владельцу ломбарда, оставалось ещё двести шестьдесят тысяч. За один грамм золотого лома, здесь платят по четыре тысячи. Итого, выходит шестьдесят пять грамм.

Достав из кармана цепочку, кладу её на весы. Добавляю ещё две. Получается чуть больше, чем надо, но это некритично.

Возвращаюсь в зал и упираю взгляд в перепуганное лицо Артёма.

— Почти семьдесят грамм золота. Не уверен, какая там проба, но точно не хуже пятьсот восемьдесят пятой. Даже если продавать на вес, это покроет долг.

Тот моргает, тупо пялясь на меня.

— Ты меня слышишь? Если да, то кивни, — решаю на всякий случай проверить уровень его восприятия мира и Артём послушно кивает.

— Присмотри за ними. Я пока разберусь с одеждой и всем остальным. Если решишь, что они пытаются напасть, стреляй.

Увидев, как на момент меняется лицо Вэнра, сразу же детализирую.

— Только если они действительно попробуют что-то предпринять. Не надо убивать просто так. Здесь это вызывает сложности, — надеюсь, хотя бы последний аргумент его убедит.

Сам я укладываю револьвер обратно в сумку и выхожу на улицу. Осмотревшись по сторонам, иду к Аюзу. Старик как всегда на месте — при виде меня встаёт из-за прилавка, разводя руки в стороны.

— Давно ты не заглядывал, Кирилл. Не так что? Тебя Артём послал?

Хм. Значит насчёт моего “исчезновения” он не в курсе. Так даже лучше.

— Продать просто кое-что хотел. Пару цепочек, — я осторожно обозначаю цель визита, а старый торговец усмехается.

— Так показывай. Как говорят умные люди, время это не деньги, оно куда ценнее. Не стоит тратить зазря.

Запускаю руку в карман и выкладываю золото на деревянный прилавок. Заведение Аюза выглядит потрёпанным жизнью, как и его владелец. Но это ширма. С работы он уезжает на новенькой “Ауди”, а связи у этого старикана такие, что Артёму и не снились.

— Ты ограбил кого, дорогой? Пять женских цепочек сразу. Откуда? — голос максимально доброжелательный и с нотками юмора, но это проверка.

— Купил на свои просто. Вышло взять сильно дешевле рынка, вот и хочу заработать. Криминала и крови нет, золото чистое, — озвучиваю я легенду, которую придумал по пути сюда.

Аюз крутит цепочки в руках. Потом рассматривает пару под лупой.

— Интересно они звенья переплели. Ни разу таких не видел. И пробы ещё почему-то не вижу, — сразу же добавляет он.

— Как минимум, пятьсот восемьдесят пятая, — повторяю я ту же фразу, что недавно озвучивал Артёму.

Но старый торговец лишь поджимает губы.

— Человек ты хороший, Кирилл. Но жажда наживы, она всех портит. Хочешь, оставь, я проверю. Если всё в порядке, куплю. А брать кота в мешке не хочу. Тут же грамм сто будет. Большие деньги.

Мрачно глянув на него, сгребаю украшения с прилавка, собираясь снова положить в карман. Старик с удивлением вскидывает руки.

— Ты куда? Я же не сказал, что совсем брать не буду. Зачем спешишь?

Чувствую, как внутри головы ворочается раздражение. Что-то изменилось во мне с момента, как узнал про Нату и деда. Не знаю, к лучшему или к худшему, но я стал другим.

Подойдя вплотную к прилавку, заглядываю в глаза торговца.