Вновь: слово свидетеля - Никита Владимирович Чирков

не просто не сломило волю Бэккера — изначально трагичная картина на самом деле стала доказательством его власти над игральной доской за счет бесстрашного исполнения стратегии. В ту же секунду, как Варвар стал исполнять завершающее битву доминирование, Бэккер успел подскочить и выхватить оба Осколка из поясничного отдела. Варвар поднял над собой то, что осталось от Пети: помятый корпус и шлем, лишь правая рука по локоть и левая нога — больше конечностей уже не было, но когда со всего размаху он вбил остатки некогда цельной брони в плиту, то та не просто потрескалась — приняла в себя чужеземца. Броня лишь чуть-чуть выглядывала наружу, став вечным гробом для умирающего от потери крови и перелома позвоночника недвижимого Пети. Ни Бэккер, ни кто-либо другой не могли слышать предсмертную мольбу мечтавшего напоследок услышать от любимой жены слова прощения…. Прощения за гибель их дочери… Прощения за совершенные им ошибки не только последних дней, но и всех лет на Коме… Прощения за потерянное время и за то, как мало он понимал… Прощения за то, что он зря поверил Бэккеру и зря устроил этот поход. Петя молил и молил, уже не видя ничего глазами и не слыша ушами. Все, что у него оставалось, помимо угасающей, полной отчаяния и боли мысли, — так это слабый речевой аппарат… Он мечтал услышать хотя бы ее голос перед смертью — просто чтобы знать, что он не один в этот предсмертный миг. Но, сколько бы он ни молил, сколько ни давал клятв и ни просил прощения… ничего, кроме одинокой тишины без какого-либо доказательства не то чтобы победы или проигрыша… Он даже не знает, где он… даже не знает, в каком времени.

18

Первым делом они тщательно продумали свои возможности оставить некое средство слежения в прошлом без прямого контакта с Техгруппой, дабы по возвращении лицезреть отчет о причинах победы Варвара. Лучшим из вариантов стало отправить туда робота, которым Оцелот взаимодействует с реальным миром, но неплохая в задумке идея Насти столкнулась с опытом остальных — Осколок умеет контактировать лишь с органикой.

— Нельзя нацепить его на робота и отправить куда хочется, потому, во-первых, мы умеем управлять Осколком лишь мыслью и чувством, да и то погрешность такая, что почти лотерея. Во-вторых, нет никакой гарантии, что робот доживет до сейчас, не говоря уже о шансе столкнуть его с врагом, последствия чего вновь еще поди угадай. А если план не сработает, то придется самих себя убеждать в том, что этот вариант не годиться, то бишь создавать новый узел.

— О чем тогда мы можем их предупредить, кроме того, что они и так подозревают?! Уж я-то помню наш общий скепсис и хилый план Бэккера…

— Настя, — Оцелот заговорил серьезней, — мы должны определиться: спасти твоих друзей или помочь им с Варваром?

Вопрос этот поставил ее на развилке мыслей с чувствами, ведь сам факт того, в чем она оказалась замешана, до сих пор еще только усваивается. В этот момент Люба взглянула на нее глазами человека, знающего не просто ответы на все вопросы, — ей хотелось сократить эти разговоры и заняться делом, потому что ничего нового для себя в этой теме открыть она не способна. Ее вели инстинкты, выточенные в разрезе времен и воспитанные служить инструментом выживания, что Настя видела столь отчетливо в ней, сколь и вправду желала меньше думать и больше действовать.

Уверенная на старте попытка добежать до Оскара и Роды, когда те устанавливали взрывчатку в пещере, обернулась неудачей из-за большого расстояния, времени преодолеть которое у них не оказалось. Без долгих размышлений они попытались вновь, но уже сосредоточившись на самом месте, дабы оказаться ближе и успеть поведать о грядущем. Но внезапно им предстала картина, где лишняя секунда промедления сделает их добычей для Особей.

— Мы должны вернуться и вытащить их оттуда!

— Это вы про кого?

— Настя хочет спасти Оскара и Роду. — Люба бросила это кратко, готовясь разочаровать взъерошенную напарницу горькой правдой. — Попытаемся попасть внутрь — наткнемся на Особей, влияние на которых газа не доказано. Но и это не самое главное — куда собралась переместиться, в камень? Осколок не думает о твоей безопасности.

Настя не просто злилась — ее выжигала подступающая со всех сторон безысходность, и, скрипя зубами, не находя себе места, она внезапно высказала то, что заставило остальных задуматься:

— Они взорвали проход лишь потому, что не было активатора газа, иначе оставаться там не имеет никакого смысла. Вернемся раньше, заберем активатор, отдадим его им, что позволит им выжить! Все просто, надо лишь успеть. Осколок дает от силы минут семь-десять, так что не будем медлить.

Вновь прыжок в прошлое — но уже в области Палатки, где, как и ожидалось, никого не было, ведь в это время все воевали с Варваром, так что надо было найти активатор в оборудовании как можно быстрей. Ближайший ко входу из трех стеллажей был опрокинут на пол со всем содержимым, что натолкнуло на мысль: вдруг Бэккер или Лорн также искали его? Но выяснять времени не было. Вновь прыжок — но уже чуть позже, дабы не встретиться с самим собой. Вновь прыжок, вновь поиск того, что должно спасти жизни друзьям… и вновь неудача.

— Настя, держи себя в руках. Время играет против нас не просто так. Его всегда будет не хватать, просто свыкнись с этим.

Палатка более не представлялась местом, где все они были в безопасности, соединяя прошлое и настоящее, — Настя не заметила, как воспринимала строение живой личностью, играющей с ней в прятки. Пиковый по усталости прыжок было решено сделать чуть раньше — вдруг кто-то забрал активатор, решил отнести и не смог, так что им надо опередить эту неудачу. Вновь поиск — и вновь неудача, отчего Настя со злостью опрокинула на пол ближний к выходу стеллаж.

— И что получается — вы не просто не смогли найти его, но и попали в маленький узел?

Настя лишь кратко кивнула, мрачно сидя в углу, поджав ноги в коленях к себе. Ее раздирает на две части желание попробовать вновь с одной стороны и страх угодить в водоворот событий, подступ к чему она уже ощущает из-за сильнейшей головной боли при малейшей попытке структурировать все эти прыжки, дабы не запутаться в последовательности… В момент она ловит себя на мысли, что забыла, зачем все это нужно делать.

Люба медленно села рядом с ней, весь ее вид, взгляд и манера