Бисер для трех поросят - Татьяна Сахарова

— Оперативно, — подивилась я. — Что за приятель у тебя такой? Среди ночи информацию раскопал.

— Не имей сто рублей…

— Да уж, по сегодняшним ценовым нормам на сто рублей информацией точно не разживешься.

— Не все в жизни решают деньги. Твоя подруга уже объявлена в розыск. Ты утром не пробовала с ней связаться?

— Пробовала. Сигнал идет, но трубку, как и вчера, никто не снимает. И с ее мужем по-прежнему нет связи.

— Плохо, — констатировал Федя.

— Сама знаю, что плохо. Что делать-то будем?

Конечно, такая формулировка вопроса с моей стороны — форменное свинство. Почему по факту пропажи моей подруги Федя должен что-либо делать? Цитируя ту же Женьку: «… не кум, не сват и не брат». Но, похоже, сам Федя ничего предосудительного в моем вопросе не усмотрел. Во всяком случае, отреагировал он вполне спокойно:

— Делать пока мы ничего не будем. Откроется ресторан, и ты спокойно начнешь работать. Я же ненадолго уеду, но после обеда вернусь. Нас познакомят с протоколом осмотра квартиры, а возможно, подбросят и какие-то дополнительные сведения. Потом мы все обмозгуем, и я завезу тебя домой. Совершенно необязательно торчать здесь до глубокой ночи. Назначишь старшего по смене, утвердишь график ночных дежурств и отправишься отдыхать.

— Какие еще ночные дежурства?

— Как какие? Ваш охранник в больнице, сигнализация в ресторане отсутствует… Надеюсь, ты сама не собираешься подряжаться вечным сторожем?

— Не собираюсь, — согласилась я. — Но сама о графике дежурств как-то не подумала. Ты здорово соображаешь. — Федина предусмотрительность снова повергла меня в замешательство. Мыслит здраво и, главное, быстро. С такой хваткой вполне мог бы иметь собственную строительную компанию.

— Да, кстати, — добавил он назидательно, — пока буду в отлучке, не смей покидать ресторан. Что бы ни произошло, ты ждешь здесь моего приезда. Если Женя вдруг объявится, позвонишь мне на мобильный. Договорились?

— Договорились. Только не бросай меня одну до прихода сотрудников. Муторно очень. — Я изобразила тоскливую мольбу в глазах.

— Тебя бросишь… И нести тяжело, и бросить жалко.

— Федь, а ты и вправду считаешь, что меня тоже могут похитить?

— С какой радости? С чего ты взяла, что я так считаю?

— Ну, ты же сам сказал, чтобы я из ресторана одна не выходила.

— Береженого бог бережет.

— Знаешь, я тебе еще кое о чем забыла рассказать. Это почти наверняка не имеет отношения к делу, но все же… Тут в ресторане администраторша умерла. Та, которая до нас с Женькой работала.

— Давно?

— Кажется, пару недель назад.

— А причина смерти?

— Точно не могу сказать, поговаривают, что у нее было больное сердце. Но, согласись, молодые женщины, а ей не исполнилось еще и тридцати, не так часто умирают от сердечных болезней.

— Всякое бывает, — заметил Федя.

— Бывает, разумеется, — кивнула я. — Только вот напарница ее якобы уволилась и вернулась к себе в село.

— Что ж, дома и пустые стены согревают. Почему, собственно, тебя это беспокоит?

— Да вертится в голове одна мыслишка…

— Выкладывай.

— Федь, а вдруг люди в ресторане стали пропадать не сейчас, а еще несколько недель назад? — полушепотом проговорила я и сама испугалась этой свежей идеи. — Никто ведь не может подтвердить то, что девушка действительно вернулась в село. Уволилась, и концы в воду.

— Этого нам только не хватало, — мрачно прокомментировал он. — Давай мне фамилии обеих.

— Я не знаю. Умершую, кажется, Юлей звали.

— Тогда пошли искать личные дела. Есть предположения, где они могут храниться?

— Нету. Но в кабинете директора их, скорее всего, нет. Мы там с бухгалтершей устав искали, и никакие личные дела нам под руки не попадались. Остается кабинет Глеба Николаевича.

Через какое-то время нам удалось накопать в книжном шкафу замдиректора стопку пыльных папок, на которых были приклеены листочки с фамилиями сотрудников. После их тщательного изучения мы нашли две нужные.

Почепцова Юлия Геннадиевна, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения, уроженка нашего города. Окончила местный гуманитарный институт и несколько лет была частным предпринимателем. Примечательно то, что в ресторан она устроилась в начале мая этого года, то есть успела проработать здесь немногим более месяца. Никаких записей относительно ее смерти в папке не имелось, видно, руководство не слишком утруждало себя ведением кадровых записей.

Не менее интересно дела обстояли и с папкой второго администратора, Рощиной Ангелины. Со слов охранника Сени мне известно, что девушка уволилась практически сразу после смерти напарницы. Тогда почему же в ее личном деле осталась трудовая книжка? К тому же никакого заявления об уходе с работы среди бумаг не нашлось. Похоже, нам с Федей прибавилась еще одна головоломка. Даже если предположить, что кадровые формальности на небольших фирмах соблюдаются кое-как, вряд ли Ангелина покинула бы город без трудовой книжки.

На всякий случай я перезвонила бухгалтерше, надеясь прояснить вопрос увольнения Рощиной. В малых коллективах кадровые вопросы часто ложатся на плечи бухгалтерии. Но, увы, Елена Александровна оказалась в полном неведении. Вернее, ей, конечно, тоже было известно, что Ангелина больше не работает в ресторане, но никаких распоряжений по поводу оформления ее личного дела от начальства не поступало.

— Думаю, стоит навести справки по месту жительства девушки. — Федя задумчиво почесал затылок.

— Неплохо бы, — поддакнула я. — Но беда в том, что деревня Малые Выхухольцы, указанная в ее личном листке, расположена в соседнем районе. А на него компетенция твоего приятеля из органов наверняка не распространяется.

— Компетенция моего приятеля распространяется на все.

— Прекрасно. Только совсем не факт, что девушка двадцати четырех лет от роду вернулась из большого города в родное захолустье. Все-таки процессы миграции трудовых ресурсов имеют определенные закономерности.

— Не скажи. Нет правил без исключений. Эта Ангелина могла, скажем, банально залететь. Не исключено даже, что от вашего директора. Ты же сама рассказывала, что он в бабах не особо разборчив. Так вот, беременная девица могла побить горшки с нерадивым любовником и уехать из города в поисках поддержки близких. А трудовую свою не забрала то ли второпях, то ли с определенным умыслом. В декрет лучше уходить с постоянного места работы.

— С такой фантазией тебе бы книжки писать, — скептически заметила я. — Но в любом случае, если твоей приятель может узнать что-то о семье Рощиных в Малых Выхухольцах, стоит его поднапрячь.

Время близилось к полудню, и в ресторан стали подтягиваться сотрудники. Федя уехал, а я, ожидая его возвращения, занялась текущей работой.

* * *

«Какого лешего шефу понадобилась эта Евгения Стрельцова? Неужто новую подружку себе завел? Раньше вроде бы замужними бабами не интересовался…»

Петр Станиславович Демин уже битый час дожидался Вейнберга в своем кабинете. Ночной звонок заставил начальника охраны нефтяного концерна перечеркнуть все свои личные планы. Вместо заслуженного сна он провел полночи в обнимку с телефоном и компьютером, а вместо субботней поездки с семьей на озера ему пришлось тащиться на работу. Ничего не попишешь! Он сам выбрал себе такую жизнь. Сначала поступил в Академию внутренних дел, затем, спустя годы, оставил госслужбу, отдав предпочтение приятному хрусту зеленых банкнот. И не потому, что Демин до денег жадный. Просто обоим отпрыскам подавай по персональному компьютеру, жена требует норковую шубу и отпуск в Турции. Что тут поделать? Конечно, можно притерпеться и, находясь в приличных чинах, брать потихоньку на лапу. Возможности, во всяком случае, такие были. Но, опустив однажды в карман приятный пухлый конверт, Петр Станиславович не спал трое суток. Совесть обглодала изнутри всю нервную систему, и стало ясно, что к взяточничеству его организм просто от природы не приспособлен. А насилие над собственной личностью способно уложить его на койку психдиспансера. Пришлось бросить на произвол судьбы все внутренние дела государства и податься на вольные хлеба.

В принципе ему повезло. Служба у Вейнберга принесла не только материальный достаток, но и моральное удовлетворение. Собственный кабинет, нафаршированный офисной техникой и кожаной мебелью, служебный «Форд» и штат квалифицированных сотрудников. Но наибольшей радостью стали самые современные системы и технологии безопасности бизнеса. В госструктурах об этом можно только мечтать. Казне не по карману последние зарубежные примочки. Тем более, кто станет оснащать ими структуры на периферии?

Ожидая приезда шефа, Демин усиленно размышлял, чем вызван его ночной звонок. За пять лет совместной работы поздние телефонные разговоры с Вейнбергом, конечно, случались, но еще никогда тот не поднимал начальника охраны прямо посреди ночи. И еще: поставленные вопросы никак не вязались с текущими проблемами концерна. Вот если бы дядя Федор (так любовно Демин называл про себя шефа) попросил собрать досье на питерских банкиров, с которыми на следующей неделе запланированы переговоры, все было бы понятно. Но почему вдруг ресторан? Вейнберг никогда не интересовался ресторанным бизнесом.