Когда сядет солнце - Татьяна Морец

не ожидала, что это будет так расчетливо.

Я же знала, что сказок не бывает.

Глава 21

Предатель

Четыре года назад

Дергано поглядываю на часы. Сегодня меня ждут в Правлении на «очень серьезный и важный разговор». Управляющий просто так не встречается с подчиненными, даже если они выдающиеся специалисты. И уж тем более не рассылает официальные приглашения на мелованной бумаге, тисненной золотом.

В который раз верчу в руках кусок дорогой бумаги.

«Морайя Горслей, буду ждать вас в своем офисе в восьмой день месяца, ровно в полдень. Знаю, у вас досуговый день.

С уважением,

мистер Зольцберг».

Мистер Выпендрежник.

Видимо, мистер Зольцберг не предполагает, что досуговый день подразумевает другое времяпровождение. А не посещение начальства планеты.

Душ я уже приняла. Светлые непослушные волосы просто собираю в гладкий хвост. Выбор одежды падает на скучный строгий темно-зеленый костюм. Нормальный болотный цвет. Мне незачем выглядеть привлекательно на этой встрече. Облик занудной трудяги оптимален.

Сажусь в скоростной лифт, который мчит на верх многоэтажного комплекса апартаментов. Жилье здесь на время контракта получили многие сотрудники «Звездного».

Сердце неспокойно сжимается. Нельзя отрицать волнение, охватившее меня. Как и чувство неизбежности перемен. Вряд ли все останется как прежде.

Сквозь прозрачную стенку лифта смотрю на город. Голубые иглы небоскребов, снующие автолеты. Красиво – и так же бездушно, как и все на Джи-3457. Все чаще передо мной встает вопрос: а на самом деле ли я хочу?.. Но мечта стать шефом госпиталя «Звездный», и не просто госпиталя, а крупнейшего центра на много парсеков вокруг, родилась давно.

Черт, Морайя, неужели ты откатишь назад? Нет, это совсем не про тебя.

Откинув колебания, сажусь в автолет, который доставит меня на не слишком понятную встречу. Что же такого произошло, что сам Зольцберг решил переговорить лично?

Транспорт высаживает меня на гладкой, как зеркало, площадке у широкого входа в офис мистера Управляющего. Подозреваю, он уже на месте, всегда предельно пунктуальный.

Высокие двери разъезжаются в стороны, приглашая войти. Не заставляю себя ждать.

– Морайя Горслей! Гордость нашего медицинского центра! – Внешне приятный мужчина шагает мне навстречу, протягивая руку для рукопожатия.

Меня не обманешь: приятная внешность и паскудные, водянистого цвета глаза.

– Вы мне льстите, мистер Зольцберг! – копируя его искусственную улыбку, ровно произношу я, крепко пожимая протянутую руку.

– Прошу присаживаться, нам есть что обсудить. – Противный образец начальника направляется к длинному столу.

Еле сдержав улыбку, сажусь на предложенный, заранее выдвинутый стул. На большом отдалении от рабочего места управляющего. Действительно. Кто я, чтобы сидеть вблизи.

Но не стану выдерживать продуманную не мной паузу.

– Сомневаюсь, что вы пригласили меня просто познакомиться поближе, – скорее утвердительно произношу я.

– А меня предупредили, что вы не из робкого десятка, – зло усмехается мистер Сноб. – Тогда перейдем сразу к делу. Вы нужны мне в другом месте больше, чем здесь.

– Не можете уволить меня и придумали, как избавиться по-другому? – Тут уже я не могу сдержать ехидство в голосе.

– Я могу вышвырнуть вас на улицу в любой момент. Вышвырнуть не просто из госпиталя, а от всех благ, что вы здесь имеете. Хотите поехать на свою орбитальную станцию подметать пол? С моей характеристикой другого вам не останется, доктор Горслей! – с чувством полного превосходства цедит Зольцберг.

Да, я не ошиблась в этом типе. Мудак.

– Так что же вам мешает, мистер Зольцберг? – Моим голосом можно заморозить всю Джи-3457. – Выслали бы бумаги курьером, и дело сделано.

– Вы же понимаете, что доставляете много проблем? Вы нарушаете инструкции, не подчиняетесь правилам. Берете те случаи, когда разумнее было бы отказаться. Уволить вас мы не можем. Несмотря на скверный характер, люди видят в вас надежду, доктор Горслей. Кто я такой, чтобы отбирать у них ее, – высокопарно объясняет управляющий, почему не может поступить таким желанным для себя образом.

Нет никакого сомнения, этот урод наслаждается самолично поставленным концертом. Тщательно взвешиваю: встать и уйти или дослушать до конца. Угрюмо наблюдаю за ним.

– Меня попросили за вас, – продолжает он. – Я бы выбрал вам место подальше и попроще, но не могу отказать давнему знакомому.

И протягивает мне внушительную папку, за которой приходится идти вдоль всего длинного стола.

Я бы фыркнула, но при всех обстоятельствах глупо не попытаться выяснить, куда меня хотят отправить.

Ругаться и скандалить совершенно бесполезно. И ниже моего достоинства.

Поэтому молча, почти не читая, быстро подписываю расторжение контракта. И новое назначение – на научно-исследовательский фрегат. Сегодня мне почти все равно, куда ехать. Встреча нужна была лишь для того, чтобы ткнуть меня носом и демонстративно выгнать из «Звездного». Известный научный корабль – хороший вариант, а мне нужно время, чтобы понять, куда двигаться дальше.

Оставив папку на краю стола, ухожу не попрощавшись. Мне нужно собрать вещи в дальний путь.

* * *

Чашка с остатками кофе ударяется о стену и, оставив красивую коричневую кляксу на белом, со звоном осыпается на пол.

Шеф, не вздрогнув, переводит взгляд с меня на стену и обратно.

– Простите, шеф. Погорячилась. Убеждена, Олегу понравится мое творчество, – злобно улыбаюсь я.

– Мне теперь тоже не особо важно, как выглядит этот кабинет, – равнодушно пожимает плечами шеф. – И, Морайя, зови меня Орфен. Теперь я не твой шеф.

Замечаю, как он постарел за эти дни. Не дали человеку спокойно доработать до пенсии своими закулисными играми.

– Не знаю, что больше меня задевает в данный момент. Что я не стану шефом. Или что Олег на операции и после нее наделал множество записей. Можно и целое кино снять о хирурге-преступнике, – досадливо вслух размышляю я. – Чем он купил Зольцберга? Тот и раньше был в курсе моих как будто бы несанкционированных операциях. И всех это устраивало, несмотря на громкие причитания внутри госпиталя. Он не забывал пиариться по всей Коалиции, переманивая у «Каптейн Медикал Групп» тяжелых пациентов не только в нейро. Рейтинг и уникальность больницы росли, как и поток денег от вылеченных пациентов. Что же изменилось? Не понимаю. Но очень жажду разобраться, Орфен.

– Морайя, я ухожу на пенсию, а не в другой мир. Сам хочу понять, что произошло. А пока ты будешь осваивать новую работу, я закончу здесь все дела и передам их Янковскому. Вот сучий выродок! – не выдерживает шеф. – Еще никогда я так не ошибался в людях.

Оба, задумавшись, молчим. Я думаю о родителях. Может, слетать к ним на пару дней? Так и поступлю. Неизвестно, когда у меня следующий отпуск. И если буду сильно нужна на фрегате,