Похищение чародея - Кир Булычев

«…В 14 час. 10 мин. ввиду близости муссонного фронта было решено изменить курс с северо-северо-западного на северо-западный с таким расчетом, чтобы повернуть на тангийский аэродром после пересечения дороги Митили — Танги. В Танги о перемене курса мы не сообщали. Мы следовали новым курсом до 14 час. 22 мин., после чего были обстреляны с земли из крупнокалиберного пулемета, в результате чего были повреждены левая плоскость и левый мотор.

— На какой высоте шел в это время самолет?

— Высота была чуть более 2400 метров, однако по отношению к горной долине высота была 600–800 метров.

— Не опасно ли было лететь так низко над горами?

— Нет. И мне, и первому пилоту эти места хорошо знакомы. Кроме того, мы хотели сэкономить время при посадке в Танги, выйдя к аэродрому на минимальной высоте.

— Вам удалось что-либо заметить на земле в тот момент, когда вас обстреляли?

— Да. Мы пролетали над узкой длинной поляной в ущелье реки Лонги, примерно в двадцати пяти милях вниз по течению от деревни Лонги. На поляне я видел разложенные парашюты, несколько человек и лошадей.

— Какова была ваша реакция?

— Я крикнул первому пилоту: «Смотри, парашюты!» Но тут же с земли был открыт огонь — я не сразу понял, в чем дело. И мотор загорелся.

— О парашютах вы не говорили?

— Конечно, нет. Мы думали, как спасти машину.

— Но вы предположили что-нибудь, когда увидели парашюты?

— Я решил, что это контрабандисты. Здесь близко граница. Но в тот момент я думал, как посадить самолет. У нас было мало шансов спастись.

— Но, может быть, вы заметили что-нибудь еще?

— А что я должен был заметить? Знаки различия? Лица? Вы когда-нибудь пробовали сделать это с высоты чуть меньше километра при скорости четыреста километров в час?

— Нет, не пробовал…»

Показания записал инспектор полиции г. Танги Е. Минта-ни. Показания прочитаны вслух пилоту Дани Джа Думали и подписаны им.

Показания взяты по приказу начальника полиции г. Танги Джа Васунчока с согласия комиссара Временного революционного комитета.

* * *

«Страшно подумать, какому риску подвергает себя человек, живущий в Токио…» — признался бывший премьер-министр Японии Какуэй Танакка после того, как в двухстах километрах южнее Токио, на южной части полуострова Ису, было зарегистрировано сильнейшее за последние девять лет землетрясение. Оно было настолько сильным, что в столице зашатались небоскребы. Число убитых достигло 30 человек. 150 зданий были полностью уничтожены, и свыше тысячи зданий пострадали частично. Это нагнало на людей страху, тем более что японцы еще не забыли 1 сентября 1923 года, когда в «землетрясении столетия» погибли более 143 тысяч жителей Токио.

Прогнозы японских и американских экспертов этот страх еще более увеличивают. Ученые предполагают, что в ближайшие годы Японию вновь ожидает сильное землетрясение, настолько сильное, что могут погибнуть около миллиона человек… Этим прогнозом не замедлил воспользоваться при написании своего бестселлера «Гибель Японии» известный автор Сакио Камацу. Своей книгой, а позднее и фильмом он вызвал настоящий ажиотаж: Камацу пишет о катастрофе, уносящей 40 миллионов жизней, а сама Япония вообще перестает существовать…»

Журнал «Живот», Братислава, февраль 1975.

ТЕЛЕГРАММЫ

ТАНГИ ГОСТИНИЦА ЭКСЕЛЬСИОР ДИРЕКТОРУ МАТУРУ СРОЧНО 12 МАРТА 4.46 ИЗ ЛИГОНА

ПОЛУЧИЛ ТЕЛЕГРАММУ ТАНТУНЧОК СОГЛАСЕН ТВОИХ НАЛИЧНЫХ НЕДОСТАТОЧНО ЧТО ДЕЛАТЬ

ЛЮБЯЩИЙ БРАТ СААД

ТАНГИ КОМИССАРУ ВРЕМЕННОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО КОМИТЕТА МАЙОРУ ТИЛЬВИ КУМТАТОНУ СРОЧНО

ВАШУ ПРОСЬБУ ПРИСЫЛКЕ ДВУХ ВЕРТОЛЕТОВ НЕ МОЖЕМ УДОВЛЕТВОРИТЬ ПРИЧИНОЙ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ НА ЮГЕ СТРАНЫ ОБХОДИТЕСЬ СОБСТВЕННЫМИ СИЛАМИ

ПОЛКОВНИК ВАН

ЛИГОН СЕРЕБРЯНАЯ ДОЛИНА 18 ГОСПОДИНУ СААДУ 7.15 ИЗ ТАНГИ

РАЗ В ЖИЗНИ РИСКНИ СОБСТВЕННЫМИ ДЕНЬГАМИ ГАРАНТИРУЮ ДЕСЯТЬ ПРОЦЕНТОВ НА ВЛОЖЕННЫЙ КАПИТАЛ

ЛЮБЯЩИЙ БРАТ МАТУР * * *

Лигон (ТАСС — ЛигТА). 12 марта. В Лигоне опубликовано постановление Временного революционного комитета о национализации внешней торговли, а также о безвозмездной национализации собственности крупнейших иностранных компаний. В их числе «Лигон-Шелл корпорейшн», «Лигон-Бритиш Вольфрам Тангстен лимитед» и др.

Лигонская общественность с глубоким удовлетворением восприняла решение революционного правительства о ликвидации позиций иностранного монополистического капитала. В своем выступлении, посвященном последним решениям Временного революционного комитета, его председатель бригадный генерал Шосве отметил, что шаг правительства направлен в первую очередь на укрепление экономической независимости страны и ликвидацию засилья иностранных монополий. Шосве указал также, что в настоящее время Революционный комитет рассматривает вопросы, связанные с национализацией некоторых крупных предприятий национальной промышленности.

Майор Тильви Кумтатон

Я превозмог недомогание, заставил себя утром встать и доплестись до комендатуры. Было рано. По улице шли женщины к спичечной фабрике, ребятишки бежали к миссионерской школе.

Запряженные буйволами повозки тянулись к базару. На широком газоне перед губернаторским дворцом, в который я еще вчера приказал перевести комендатуру, было людно. Два солдата у подъезда лениво переругивались с желавшими проникнуть внутрь. Чувствуя, что все взгляды обращены ко мне, я подтянулся. У самого входа несколько в стороне от солдат стояла группа молодых людей, по виду старшеклассников, с плакатами «Да здравствует революция!», «Долой угнетателей!», «Запрещается запрещать!» и «Наш вождь — Мао!». Я на ходу прочел лозунги, но не понял, одобряют эти молодые люди революцию или нет. Мои сомнения были развеяны их криками, в которых они называли меня милитаристом и реакционером и требовали, чтобы я покинул город и дал им возможность сделать свою революцию. Какая-то женщина в белой траурной одежде бросилась ко мне, протягивая лист бумаги. Она поклонилась, и я взял лист. И тут же ко мне протянулись другие руки с прошениями и жалобами. Один из солдат сошел со ступенек и начал оттеснять просителей.

— Ничего, — сказал я ему, — не беспокойся.

В коридоре, ведущем к губернаторскому кабинету, кучкой стояли отцы города. Вид у этих людей был растерянный, словно они собирались что-то сделать, предпринять, сказать, придумать, но ничего не придумали, а уйти им было неловко. Среди них были знакомые мне с детства лица — хозяин кондитерской у базара, директор школы, аптекарь… В маленьком городке люди живут подолгу и авторитеты, завоеванные давным-давно, сохраняются десятилетиями. Танги — не современный город, здесь мало фабрик или мастерских, сюда не тянутся энергичные люди, наоборот, они стараются уехать отсюда в долину, где можно выдвинуться.

Я поклонился отцам города и быстро прошел мимо. Настоящих хозяев этой горной страны среди них не было. Ни горных князей, ни губернатора, который лежал дома с дипломатическим радикулитом, ни господина Джа Дина, сенатора от округа Танги, который выехал на своей машине к таиландской границе…

Я вошел в кабинет губернатора — теперь мой кабинет. За столом сидел капитан Боро. Капитан вскочил, не скрывая радости по поводу моего появления — теперь он мог снять с себя ответственность.

— Как ваше здоровье, господин майор? — осведомился он.

Голова у меня кружилась, рука ныла, и я ответил:

— Не будем говорить о моем здоровье. Вы выпустили политических заключенных?

— Я ждал официального подтверждения, господин майор. Ведь у меня было лишь ваше устное указание, а депеши из центра на этот счет я еще не получил. Кроме того, для меня неясен вопрос, кого мы будем относить к этой категории. У меня в тюрьме три коммуниста… — тут он достал листок бумажки, чтобы не перепутать, — красного флага, то есть пекинской ориентации, и шесть коммунистов желтого флага, то есть русско-вьетнамской ориентации, шесть контрабандистов, которые утверждают, что занимались этим делом ради освобождения народа фен, а также три участника позавчерашней демонстрации в поддержку Джа Ролака.

— Пускай пока сидят, — сказал я, — подождем инструкций.

В открытое окно влетали воинственные фразы песни, которую распевали экстремисты.

— А с ними что делать? — спросил Боро.

— Пускай пока попоют, — сказал я. — Принесите мне списки должностных лиц. А вы пока подумайте, кто может временно заменить гражданского губернатора.

— Может, бургомистр? — спросил Боро неуверенно.

Я согласился и выпил стакан воды, услужливо поданный капитаном.

* * *

ТЕЛЕГРАММА