Княжич Соколов. Том 3 - Роман Саваровский

и одним движением срубил порученцу голову.

Несмотря на то, что все шло абсолютно не так как должно было, князь Царицына радовался и улыбался.

Емельян Игоревич не мог не улыбаться, ведь впервые за пять лет его разум стал принадлежать только ему. К счастью или сожалению, князь помнил, что творил за последнее время и не собирался этого забывать. Как и сбегать от последствий.

Собственная слабость, из-за которой он попал под контроль, не повод отворачиваться от Империи, которую он любил всем сердцем. И несмотря ни на что Донской был готов это доказать.

— ГРИША! — властно крикнул князь и дверь тут же распахнулась, а на ее пороге стоял третий порученец, который в отличие от первых двух не находился под контролем проклятого Невского.

Гриша не знал больше того, что было положено, всегда усердно выполнял приказы и был предан исключительно Роду Донских, в котором Емельян Игоревич остался практически один.

«Надо будет пожать руку тому, кто прикончил этого ублюдка. Надеюсь, мне дадут такую возможность перед тем, как отправить на плаху», — с небольшой грустью подумал Донской.

— Слушаю вас, ваше сиятельство, — склонился в легком поклоне третий порученец.

— Ты слышал, о чем мы говорили? — уточнил Донской.

— Разумеется, ваше сиятельство, — кивнул порученец, который по воле заподозрившего неладное князя всегда вел записи всех его разговоров, а потом предоставлял Донскому чтобы тот мог анализировать, где были его личные решения, а где навязанные, — я уже распорядился, войска будут готовы выступать через полтора часа.

— Молодец, — смягчился Донской и вновь перевел свой обеспокоенный взгляд к окну что вело на юг, — Гриша, вот еще что, собери мне поисковый отряд.

— Цель?

— Провести эвакуацию Богатыря Кочубея, — уверенно объявил Донской, — точка обрушения известна?

Задачу устранения выполняли люди Невского, но активность у границ его третий порученец должен был отслеживать тщательно.

— Да, конечно, ваше сиятельство, — мгновенно отозвался Гриша и набросал на планшете предполагаемую область, выделенную красным. Довольно обширную, надо признать область, куда больше, чем предполагал Донской. Очевидно, старик Кочубей тоже успел «пошуметь» перед смертью.

Да и смертью ли? Лично Емельян Игоревич в это не верил. Будучи тоже одаренным атрибута земли, он прекрасно знал защитные способности сильнейшего Богатыря Российской Империи.

Чтобы убить старика недостаточно заманить в ловушку и обвалить на него гору, а обездвижить не значить убить. Если старик жив, то Донской обязательно его найдет. Из-под земли достанет и вернет государю в знак искупления.

— Ваше сиятельство… ваше сиятельство… — вежливый, но настойчивый голос порученца вернул князя из раздумий.

— Да-да, — выдохнул Донской, мысли которого с трудом собирались в кучу после стольких лет постороннего в них вмешательства, — ты еще здесь, Гриша?

— Так вы не назвали имя, ваше сиятельство. Имя того, кто возглавит поисковый отряд. Повторить кандидатов? Майор Хмельской, командир…

— Нет-нет, Гриша, — мягко перебил его князь Донской, — ты не понял. Я сам поведу поисковый отряд. А войска пусть выступают за мной сразу по готовности. Сегодня мы вернем Российской Империи ее защитника, Гриша, а еще сделаем так, что ни одна тварь не проскользнет на наши земли. Ублюдки надолго запомнят день, когда посмели сунуться на нашу землю.

* * *

— Паршиво выглядишь, тебе бы прилечь, — обеспокоенно сказал потрепанный Сергей Соколов в серо-черном балахоне рядового.

Видок у самого князя Соколова был потерянный, плечи осунулись, под глазами проступили черные мешки, а во взгляде даже близко не читалось той воли, которая была у него князя Соколова с самого рождения.

— На себя бы посмотрел, — усмехнулся ему в ответ бледный улыбающийся мужчина в красной меховой накидке поверх обычного делового костюма.

Мужчина сидел в кожаном офисном кресле за простеньким деревянным столом. Из украшений на нем были только часы, золотые запонки с императорским гербом да один единственный перстень, который он покручивал на своем пальце.

За исключением царских гербов, миллионы аристократов могли себе позволить выглядеть точно также. Но только на первый и очень слепой взгляд.

Император всероссийский Михаил Елецкий в любом одеянии и в любом месте выглядел бы как истинный правитель. Тяжелую ауру самодержца подкреплял властный взгляд, от вида которого у любого появлялось лишь одно нестерпимое желание — пасть ниц.

И даже сейчас, в маленькой невзрачной комнатушке где-то в недрах секретных ходов царской резиденции, смертельно усталый и бледный словно смерть государь источал ауру Власти.

Только вот его лицо было не под стать ей мягким и чересчур улыбчивым для того, кто пережил попытку переворота, смерть нескольких родичей и близость собственной гибели. Не смотря на все это Михаил Елецкий улыбался, пусть и с некоторой скорбью и грустью, которую можно было найти если хорошенько присмотреться.

— Мне простительно, — пожал плечами Сергей Соколов, продолжая стоять у стены.

Помимо двух мужчин в маленькой комнате никого не было.

Два человека, схожих взглядов, схожего возраста, со схожим детством близ маленького города Елец, но с такими разными жизненными путями оказались здесь. В пыльной маленькой комнате без свидетелей.

— Вели уже меня казнить и покончим с этим, — мрачно улыбнулся Сергей Соколов.

— Казнить? — показательно удивился Михаил Елецкий, — за что я должен казнить своего главу Расправной палаты?

— Кончай этот театр, Миша, — покачал головой Сергей Соколов, — Измена родине, пособничество заговорщикам, несанкционированные казни… выбирай что душе угодно. Только прошу, — с этими словами голос Князя Омского дрогнул, и он опустился на колени, — прошу, Миша, не трогай мою семью. Никто из них ничего не знал. Даже Артем.

— Довольно, — абсолютно спокойно ответил Михаил Елецкий и махнул рукой вверх, — поднимись на ноги…

Сергей Соколов даже не шевельнулся, все еще ожидая ответа на свою мольбу.

— Да твою мать, Серега, — сплюнул Михаил Елецкий и подорвался со стола, — ВСТАНЬ Я ТЕБЕ ГОВОРЮ! Говорить неудобно!

Жесткий крик со всплеском ауры Императора подействовал отрезвляюще, и Сергей Соколов поднялся на ноги и нервно сжал кулаки.

Он прекрасно знал, что за то, что он сделал весь его отдел должен был пойти на виселицу. Вплоть до последнего разведчика, с которыми он работал последние двенадцать лет.

Да что там отдел, семья изменника тоже не имеет права жить по законам Империи, но Сергей Соколов отчаянно надеялся, что их пощадят. Ради этого он и пришел с повинной сам и сдался в руки гвардейцев.

— Как с тобой тяжело… — возмутился государь и повел рукой.

В этот момент распахнулась единственная железная дверь и тут же захлопнулась, впустив внутрь вытянутого седовласого мужчину в старомодном смокинге.

— Прохор, тресни ему, — повелел государь.

И гвардеец тут же оказался за спиной ссутулившегося Сергея Соколова, который прекрасно знал, насколько сильно способен «треснуть» его бывший личный телохранитель.

Прохор занес руку над головой князя и дал тому легкий подзатыльник.

По маленькой комнатке тут же разнесся смешок Михаила Елецкого, настроение которого тут же подхватил Прохор. Глядя на ошеломленное лицо своего бывшего подопечного, даже он не смог сдержать едва заметную улыбку.

— Эх, Сережа, Сережа… — покачал головой Прохор Семенович, вернул себе привычно серьезную маску и пододвинул к столу два металлических стула, — присаживайся, Сережа, — радушно указал он рукой, а сам сел на второй.

— Вас точно головой не били? — нахмурился Сергей Соколов, в котором от обиды проснулся крохотный отголосок его «зверя».

— Вот! — радостно воскликнул Михаил Елецкий, указав на князя пальцем, — Спасибо, Прохор! Хоть немного огрызнулся, а то сидит «казни меня», говорит, «казни».

— Может, тогда и правда казнить? — невозмутимо поднял бровь Прохор, — раз просит.

— Нет, ты чего, — тут же отмахнулся Михаил Елецкий, — где я тебе тогда нового главу канцелярии найду?

— Кого⁈ — округлились глаза у Сергея Соколова и к своему ужасу, уловив что это не шутка тут же добавил, — лучше казни.

— Ну вот опять, — чертыхнулся Михаил Елецкий и тут же одобрительно кивнул, когда Прохор залепил еще один подзатыльник.

Сергей Соколов на миг даже забыл весь свой всепоглощающий стыд и чувство вины отступило, заставив его обнажить клыки, но он быстро вспомнил зачем он здесь и удержал себя в руках.

— Вижу ты немного пришел в себя и мозги у тебя окончательно не спеклись, — тут же резко посерьезнел тон Михаила Елецкого, — это хорошо. Потому