Секс в Мегаполисе - Стефка Модар

– Ну, всё достала и его… – вслух подытожила Инна, удаляясь по коридору, ощущая всеми клеточками мозга тяжёлые шаги за спиной.

Она сознавала, что «битва» между ней и бухгалтершей не закончена, как ни странно была готова продолжить. Подождав ту у кабинета, не замедлила за ней войти. Бухгалтерша, уютно расположившись за столом стала перелистывать документы, изображая интерес к ним. Инна, видя к по отношению к себе полнейшее пренебреги, выбежала прочь, но пару минут вернулась с ведомостью по зарплате. Сунув бухгалтерше под нос, тыча указательным пальцем, выпалила:

– Вот посмотрите, там всё в порядке!.. – возмущённо, – и не надо больше никаких наездов. Я очень хорошо знаю свою работу, пока ещё с образованием.

Бухгалтерша глядя на неё из-под лобья, поспешила выдавить с сарказмом:

– Да уж! Воспитание так и прёт! – хмыкая, – и слепому видно Ваше образование… – ехидно, – милочка!.. Соизмерив с ног до головы, как бы, между прочим, констатируя:

– Как минимум два налицо… – повергая ту, – сейчас не модно хвастаться ими. Силикон не в моде.

Инна возмущённо парировала:

– Э-э! Без наезда! – сверкая глазами, грозя пальцем, – вот не надо!

Подпирая руками груди показывая их естественную упругость:

– Можете потрогать на ощупь, мне скрывать нечего! На моём теле нет на йоту силикона, кроме целлюлита. Кажется, это завело бухгалтершу, та поспешила довольно подметить:

– Штанга не помешала бы! Даже шеф сказал «булки налицо, не пресные и растут на дрожжах».

Инна, стукнув кулаком по ведомости, вылетела из кабинета буквально «пробкой».

По ходу дала себе слово сходить в зал и сбросить 5 кг, а завтра во всей красе «топ-модели», этому бабнику в лице шефа, кинуть – заявление об увольнение на стол…

…Вспомнив это, Инна, осознавая, что она подвластна чарам О.Б., и вряд ли подаст ему заявление об уходе, сейчас терзалась одной мыслью: как похудеть.

Уже окончательно вернувшись из вчера к подругам, вслух посетовала, что не знает с чего начать. Бубня себе под нос:

– Не думаю, что готова уволиться. Как же я тогда его увижу?

Прокручивая вслух эту мысль:

– На роду у него написано «Предатель! Бабник!..» – закатывая вверх глаза, закусывая губу, – но гад – красив, как Аполлон.

Цедя сквозь зубы, вожделенно:

– Чувствую себя зависимой, он, прямо как наркотик для души.

Потягиваясь:

– Млею и тащусь, даже в мозгах щекотно… – передёргивая плечами, – б-р, дрожу от мысли, что я в его объятиях.

Вновь прикусывая губы, посмотрев на подруг, ища сочувствия с их стороны, раздражаясь:

– Только об этом подумаю, сразу же очередь вспоминаю – Аллочку, Светочку, Ниночку и т. д.

Подытоживая с обидой:

– А я, вроде бы, как с чемоданом с краю. Не-э?

Тяжело вздыхая глядя на подруг:

– Курить, что ли начать? Может, тогда похудею, а? Олеся, привстав на локтях, в ужасе:

– Ты, что совсем? От курения зубы портятся, и вообще будешь, как «ходячая пепельница». А они меня в кафе достали!

Таня тоже поспешила вставить:

– И цвет лица становится… Бя-я… – констатируя, – обанкротишься на подтяжках и чистках.

Делая многозначительный жест рукой:

– Короче! Будешь работать на косметолога. А это больно.

Инна, стоя перед ними, округляя глаза, невольно возмутилась:

– Ага! Как скажешь. Разбежалась! – осаживая жестом руки, – мне и воды из-под крана хватает для цвета лица. Таня с ужасом в глазах:

– Ты, что совсем?! В воде микробы. Это все знают… – категорично, – не за что!

Инна, вскипая как чайник:

– Это Вы, на что намекаете, что я должна за воду платить, а вы экономить на косметику?! Щас, как же размечтались… – обиженно, – больно – не больно.

Терпец не урвётся. Выдержим.

Хорохорясь:

– Мы не местные не чахлые…

Развернувшись мысленно лелея свою мысль, что она и впрямь не такая как некоторые и силы есть, и ум при ней поспешила на выход, столкнувшись в дверях с Олей. Та держала в руках деньги. Шурша ими перед всеми, многозначительно заявила:

– Кому что купить? Нет проблем!.. – как бы, между прочим, – кстати, в прихожей моющие средства от рекламодателя.

Кивая назад:

– Мой не хочу! Вовремя зашла на кастинг в группу «Тру-ля-ля». Там не взяли, ну и фиг с ними.

Радуясь:

– Зато дядечка в другом агентстве меня нашёл. Сказал, что искал именно такую модель для рекламки, как я.

С нескрываемой гордостью осматривая всех присутствующих, даже и не заметила, что те в буквальном смысле стояли, как изваяния. Сияя, бесшабашно добавила:

– Мне-то что?! Лишь бы денежку платили! В этом ничего зазорного нет. Реклама, так реклама!

Олеся, привстав в рост, как «боевой петух» проговаривая каждое слово, не иначе, как укоряя ту, въедливо произнесла:

– Это ты мне тётке намекаешь, что я должна мыть полы, на которые сама и подрядилась, – бросая слюну переходя на крик, – «Звезда» мне тоже!

На что Оля испуганно пробормотала:

– Ну, ты же видишь, я не могу пока. Мне ещё завтра надо рекламку записать.

Умоляюще глядя на остальных, но те безмолвствовали. Оля, стараясь успокоить Олесю, обнимая, ластясь, произнесла:

– Ну, Лесечка не кричи! – поясняя, – подушечки для удаления волос на ногах. – показывая на ноге, – раз и нету! Хотя у меня, если по-настоящему их и сейчас нет…

– с любопытством разглядывая на ноги.

Инна, смеясь в кулак, злорадно крикнула:

– Точно, как «Курица а-ля Гриль» общипанная.

Таня, озадаченно посмотрев на Олю, поспешила с советом:

– Оль, ты всё – таки сделай эпиляцию по старинке станочком. Раз-другой проведи «тудемо-сюдемо», чтобы уж наверняка.

Инна, едва сдерживая смех, продолжая ёрничать:

– Кожа должна быть, как шёлк. В рекламе видела.

Оля даже возмутилась:

– Ну, ты вообще! У меня что кирза? – гладя ногу, констатируя, – как у младенца!.. – самодовольно улыбаясь.

Инна, прекращая ненужную полемику, скорее-всего спасаю Ольку от нападок лобовых атак Тани и тётки, скомандовала:

– Младенец, шуруй на кухню, посуда ждёт. Ты у нас ноне дежурная!

Оля с обидой в голосе подметила:

– Вообще-то я с работы пришла, если никто из вас ещё не заметил… – и поспешила выбежать из комнаты. Троица сразу же стала перемывать той косточки…

…Вот так они жили, расстраиваясь и радуясь…

Каждая старалась воедино слиться с огромной системой мегаполиса, каждая из них страдала, проходя через жернова: страсти, ревности, любви.

Кажется, что она Олеся получила по полной программе, в который раз залезая в воды любви и это было больше, чем дважды. Но так хотелось хлебнуть залпом вновь опять то шквальное чувство настоящей любви, ведь оно было одним из первых ею, пережитым, каждой клеточкой тела. Вот поэтому она и держалась за тонкую ниточку, связывающую её и Аркадия. Иногда это выглядело смешно, но временами хотелось: орать, кричать, плакать. Невольно всплыло из памяти, как это происходило именно в то время, тогда, когда Аркадий уехал в командировку, проспонсировав киношникам поездку на море. Ему так хотелось стать известным «купаться» в волне славы…