Железная принцесса - Джули Кагава

Он рассуждал так, словно это были сущие пустяки, и все-таки мне стало ужасно стыдно. Я закрыла глаза. Получается, все, кто был мне дорог, мучились и рисковали жизнью ради меня. Хватит! Пришла пора вернуть себе магию, чтобы я тоже могла их защитить.

— Почему? — спросила я, — Почему ты все время рядом? Тебя и Ясеня могли убить сегодня.

Сердце Пака забилось чаще, и он ответил тихо, почти шепотом:

— Пора бы тебе догадаться.

Я подняла голову, и наши лица оказались совсем близко. Зал тонул в сумерках, но цветы начали светиться ярче. В зрачках Пака танцевали отблески костра. И хотя на губах у него еще играла усмешка, чувство, сиявшее в глазах, невозможно было спутать ни с чем.

Я затаила дыхание. Где-то в глубине души вспыхнула радость открытия. Правда, мне и раньше казалось, что между нами что-то есть. Пак меня любит, подсказывало сердце, замирая. Любит! Я всегда это знала.

— Ты просто слепая, — прошептал Робин и ласково улыбнулся. — Я бы никогда не ослушался Оберона. Только ради тебя…

Он наклонил голову, и наши лбы соприкоснулись.

— Ради тебя я воскрес бы из мертвых.

Сердце застучало быстрее. Какая-то частичка меня ужасно этого хотела. Пак всегда был рядом: надежный, сильный, заботливый. Мы с ним принадлежали к одному двору, так что между нами не встал бы никакой дурацкий закон. Ясень меня покинет. Он уже все решил. Так почему бы не попробовать с Робином?

Пак придвинулся ближе, почти касаясь моих губ, но я видела только Ясеня, вспоминала его поцелуй и страсть в его взгляде. Я чувствовала себя предательницей. Дыхание Пака согревало щеку. Нет, подумала я. Не сейчас. Прости!

Я отстранилась, хотела объяснить ему все, но тут вошел Ясень.

Его силуэт замер на фоне вечернего неба. На лицо упал слабый свет колокольчиков. Волосы принца еще не успели высохнуть. Одежду он залатал с помощью чар или чего-то другого. В глазах мелькнули удивление и обида. Ясень сжал кулаки, но быстро взял себя в руки, и его лицо стало каменным, непроницаемым.

Пак удивленно поглядел на меня и обернулся.

— А, это ты, принц, — весело заметил он, — Извини, я про тебя совсем забыл.

Я ловила взгляд Ясеня, хотела показать, что это ошибка, но принц даже не смотрел в мою сторону.

— Утром вы оба должны убраться отсюда, — холодно бросил он, обводя зал рукой, — Прочь из моих земель. По закону я имею право убить вас на месте за нарушение границы. Если увижу в Тир-на-Ног еще раз, пощады не ждите.

— Мамочки, да не взвивайся ты так, высочество, — хмыкнул Пак, — Мы с радостью уйдем. Правда, принцесса?

Я наконец поймала взгляд принца, и сердце упало. Он смотрел на меня с полным равнодушием, без тени теплоты.

— Да, — шепнула я сдавленно.

Вот и все. Это последняя соломинка. В Небывалом я погостила, а теперь и домой пора.

Принц начал таскать ветки наружу, не обращая на нас внимания. Работал он тихо и быстро, с каким-то остервенением. Когда мертвых проволочников больше не осталось, Ясень вытащил из сундука вино и сел в дальнем углу, хмуро глядя сквозь бутылочное стекло. Вся его поза красноречиво говорила о том, что его лучше оставить в покое, и подойти я не решилась. К счастью, Пак больше не пробовал меня поцеловать, зато не отходил ни на шаг и улыбался тайком, показывая, что ничего не забыл. Я не знала, что и предпринять. Мысли путались. Когда стемнело, Ясень вдруг встал и объявил, что идет на разведку, проверить, нет ли в округе железных фейри. Он вышел и даже не обернулся. Мне хотелось и побежать за ним, и расплакаться на плече у Пака. Вместо этого я сказала, что пора спать, и забралась в кровать, натянув на голову одеяло, чтобы спрятаться от них обоих.

Я никак не могла заснуть. Лежала, свернувшись под одеялами, слушала, как похрапывает Плут, и глотала слезы.

Ну из-за чего мне расстраиваться? Ведь завтра мы наконец отправимся домой. Я увижу маму, Итана, Люка. Я так по ним соскучилась, даже по отчиму. Неизвестно, сколько времени прошло в моем мире, но это и не важно. Главное, что я вернусь! Пусть мама и Люк уже поседели, а четырехлетний брат вырос, пусть хоть сто лет прошло, и все, кого я знала… Я вздрогнула. Лучше об этом не думать. Дома ничего не изменилось. Я наконец пойду в школу, научусь машину водить, может, даже на выпускной бал попаду. С Робином. Это было до того нелепо, что я чуть не рассмеялась, глотая непролитые слезы. Сколько ни мечтай о нормальной жизни, мне всегда будет не хватать этого мира и волшебства. Небывалое проникло мне в душу, открыло столько чудес. Разве я смогу жить по-старому, зная, что оно существует? Волшебная страна стала частью меня. До самой старости я буду посматривать краешком глаза, не прячется ли где потайная дверь, не мелькнет ли тень. Буду ждать одного Темного принца, которого потеряла навсегда.

Похоже, я все-таки заснула, потому что, открыв глаза, увидела зал, погруженный в дымку звездного света. Цветы раскрыли чашечки, источая мягкое сияние, будто между лепестков у них лежали крошечные луны. В воздухе порхали невесомые, прозрачные мотыльки и бабочки. Их тонкие крылышки блестели. Я встала тихонько, чтобы не разбудить Пака, и пошла по колокольчикам, пьянея от их аромата. На палец мне сел голубой мотылек, воздушный и легкий, как перышко. Стоило выдохнуть, как он вспорхнул и полетел дальше, к темной фигуре в центре зала.

Посреди цветочного ковра стоял Ясень. Глаза его были закрыты. Вокруг летали крошечные звездочки. Мерцая, они слились воедино и превратились в призрачную девушку с длинными серебристыми волосами. Она была так прекрасна, что у меня дыхание перехватило. Девушка протянула руки, почти касаясь его лица, и Ясень посмотрел на нее с тоской. Красавица вдруг прошла прямо сквозь него и рассыпалась огоньками.

— Это… Ариэлла? — спросила я, подходя ближе.

Принц обернулся. В широко раскрытых глазах мелькнули удивление, злость, смущение. Наконец он устало вздохнул и отвел взгляд.

— Нет. Не совсем.

Девушка появилась снова.

— Ее дух?

Он покачал головой, не сводя с призрачной феи глаз. Она порхала над цветами в окружении бабочек.

— И не дух. У нас нет загробной жизни. Нет души, которая могла бы остаться на земле. Это всего лишь… память.

Ясень вздохнул и понизил голос.

— Она так любила это место. И цветы ее не забыли.

Я вдруг поняла. Это — воспоминание об Ариэлле, такой, какой он видел ее. Прекрасной, счастливой, полной жизни. Тоска принца была так сильна, что обрела форму, пусть даже на краткий миг. К нему пришла не Ариэлла, а всего лишь мечта, эхо того создания, которое давно покинуло этот мир.

Я заплакала. От слез рана на щеке загорелась, но мне было все равно. Я видела только принца — его боль, одиночество и любовь. К другой девушке, не ко мне. Сердце разрывалось, но я не могла произнести ни снова. Я почему-то знала: Ясень прощается с нами обеими.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});