Богоборцы 4 - Алексей Викторович Широков

только на продажу дом выставили. Короче, куда ни кинь, всюду клин.

— Охохонюшки, беда-происшествие, — пуще прежнего закручинился Балашка. — Делать-то шо неведомо…

— Хорош причитать, — поморщился я. — Время ещё есть. Пройдусь по деревне, гляну, может, возьмёт на попечение кто из твоих… коллег. Или… кто это там шуршит? Сам выйдешь, или мне за шкирку вытащить?

— Эва каку силищу ты набрал, волхв, раньше Хозяина меня заметил, — в тени угла сверкнули два круглых зелёных глаза, а затем показалась сама кошка с Адрияном, её оседлавшим. — Так и пышет от тебя, как от печи раскалённой. Да духом звериным несёт.

— Ты чаво тут удумал?! — мгновенно ощетинился Балашка. — Чаво надобно?! Тут мои владения! Драться хочешь?!!

— А хто это базлает?! — тут же набычился Адриян, который не привык, чтобы с ним так разговаривали, а кошка, выгнув спину, зашипела, сверкая зелёными глазами.

— А ну цыц, горячие финские парни! — Я слегка повысил голос. — Адриян, ты ничего не попутал? Или я для тебя тоже не авторитет? Так могу вправить мозги, а то от старости заплесневели, поди.

— Прощеньица, значит, просим, — мгновенно понял, что я не шучу, старый домовой. — Привычка, что б её. Так-то в деревне мне никто не перечит…

— Это мне никто не перечит, — продолжил я давить. — А вы здесь живёте, только потому что полезны людям и моей милостью. Запомни это, а лучше заруби на носу. Я не фанатик и всех подряд резать не собираюсь, но, если что, не остановлюсь, пока в округе ни одного духа не останется.

— Твоя воля, — поклонился мне Адриян. — Как скажешь, волхве. Под твоей рукой ходим, по твоей воле живём.

— Смотри мне, — я выдохнул, успокаиваясь. — Ты за какой надобностью вообще пришёл? Просто так, или дело есть?

— Ох, голова моя седая, — завздыхал домовой. — Дык по делу я! Напужал ты меня, волхве, всё из головы разом вылетело. Вы же съезжать собираетесь? И Балашку, поди, с собой забираешь?

— Да уж не брошу, — усмехнулся я, а мой домовёнок приосанился, мол, гляди, какой у меня хозяин. — Ты говори, чего хотел-то, а то некогда мне. Собираться надо, да вон хозяйство пристроить.

— Так а я о чём! — тут же взбодрился Адриян. — Ты, волхве, человек занятой. Всё по большим городам разъезжаешь, с сильными противниками в чистом поле переведываешься да богинь полоняешь. Оно понятно, наши края-то для тебя маловаты будут. А мои хозяева люди простые, к землице тянутся.

— Короче, Склифосовский, — поморщился я. — Ермаковы дом купить, что ли, хотят? Так чего сами не пришли?

— Дак ты цену, поди, заломишь сразу-то, — хитро прищурился домовой, — а мы люди небогатые, с земли живём…

— Так и шо, вам задарма всё отдать?! — тут же взвился с места Балашка. — Небогатые оне, ты гляди! А кто по зиме машину новую взял?

— Да где она новая, — отмахнулся Адриян. — Без пробега по СНГ, да и то умельцы счётчик скрутили. А тут из городу Егор Егорыч возвращается, внук, стал быть, старшой. Отучился, на родину потянуло. Жить где-то надо, невесту куда привести. А откель деньги у студента? Вот хозяин и думал, пусть постоит дом, авось, ты скинешь чутка.

— А ты, значит, не хочешь ждать? — я хитро прищурился. — Против хозяина идёшь.

— Типун тебе на язык, — сплюнул на пол дед-домовой. — Такое ляпнуть. Супротив хозяина… срамота! Ты хоть волхв, но за языком следить надыть!

— Ага, поучи меня, — я рассмеялся. — Ладно, не против, но его идея тебе не нравится, и ты решил в обход его со мной сторговаться, так?

— А что делать?! — вдруг разгорячился Адриян. — Ты уедешь, Балашку своёго заберёшь, а дворовые на кого останутся? Я тожа не всесильный. Меня и сейчас жжёт, как кипятком, чужая землица, а ну как тута Хозяина вопче не будет? Чаво начнётся? Приедет Егорка, купит дом, а вместо него развалюха ужо. Или, упаси мать-земля, кубло какое? Тута лучше переплатить, да сразу на хозяйство встать. Али я неправ?

— Ох и хитрый ты, дед, — вот теперь до меня дошёл замысел домового. — Как вывернул. Теперь мне дорого просить за дом совесть не позволит, так? Вот ведь жук!

— Это чаво, он тута специально распинался, шобы, значица, цену скостить? — до Балашки дошло не сразу, но, как мой домовёнок въехал в суть, сразу принялся наливаться дурной кровью. — Ах ты паскуда…

— Цыц! — я прикрикнул на него, не давая разгореться драке. — Он всё верно сказал, хоть и схитрил. Да и нет резона мне цену ломить. Выиграю копейки, проиграю больше. Дома дед Егор? Зайду через час к нему, потолкуем.

— От благодарствую, — аж расцвёл Адриян, доставая из-за пазухи платок и разворачивая завёрнутую в него косицу-оберег. — Только ты, волхве, не думай, я не барыга какой. Раз ты к нам с понятием, так и мы к тебе тожа. Прими, не побрезгуй. Сам плёл, сам наговаривал. И на быструю воду, и на огонь летучий, и на людей с чёрною душой, да на нож вострый. Три луны сменилось, пока сделал.

— Благодарю, приму с удовольствием, — я прищурился, разглядывая исходящую белёсым дымом косицу. — Сильная вещь. Считай, скидку ты своим хозяевам хорошую выбил. Корову в подарок отдам, Зорька у нас ухоженная, молока много даёт. Но, как уедем, двор на тебе. Приглядишь, пока Егор не въедет.

— Само собой, волхве, — серьёзно кивнул Адриян. — И ты, Балашка, лихом не поминай. Молодой ты ишшо, но разумный, о своём печёшься. Береги волхва сваво. Многое ему предстоит. Пойду я, а то сил почти не осталось. Даст мать-земля, свидимся, а нет, значит, так и надо было.

Кошка с домовым скрылась во тьме, а я остался, сжимая оберег в руках. Казалось бы, нужно радоваться, что проблема решилась фактически сама собой, но мне, наоборот, было грустно. Ведь это означало, что я последний день нахожусь в доме, в котором вырос. Теперь я лучше понимал маму и её попытки забрать вообще всё, даже то, что давно пора выкинуть. Просто это была память. О людях, о прошедших годах. О счастливых и не очень моментах. Одни фотографии не в силах это передать. Заставить помнить то, откуда всё начиналось. Свои корни. Свой род. Свой Дом… я усмехнулся. Плевать, что скажут другие. У меня уже есть свой Дом. И я