Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мысли метались вихрем.
И без конца возникал в памяти тот их странный, теперь казавшийся таким важным телефонный разговор с Лонгом. Его волнение, его непонятные слова об Олафссоне, о «них», об «этих людях», его тревога...
Рассказать следователю или нет? Какой теперь смысл, когда его нет в живых, а убийца все равно известен?..
Мария без конца ворочалась в постели, вздыхала, пугая соседку, другую «футбольную девушку», жившую с ней в одном номере отеля. Потому что они были в поездке, потому что игры-то продолжались...
Игры-то продолжались, но над игроками нависла новая опасность: специальная комиссия национальной федерации футбола, лично возглавляемая президентом Расселом, начала расследование.
В интервью по телевидению Рассел заявил, что судебное следствие, как обычно в стране, будет длиться бесконечно долго, а время не терпит — миллионы любителей футбола имеют право знать правду. И национальная федерация, избавившись от нечистых, тем самым смоет позорное пятно, наложенное на футбол этими бесчестными негодяями, забывшими свое высокое призвание... И па-та-ти, и па-та-та...
Закончив свою гневную речь, президент национальной федерации приложил платок к глазам, демонстрируя этим великую скорбь.
Комиссия взялась за дело с невиданной, удивившей многих энергией. Ее члены встречались с игроками, тренерами, со свидетелями, допрашивали, расспрашивали, устраивали очные ставки. Все это создавало путаницу.
Свидетели забывали, что они сказали следователям полиции, а что «следователям» футбольной федерации, кому врали и как. Полицейским, например, они обязаны были отвечать, а комиссии — нет, зато комиссии они могли о многом говорить правду, а следователям можно, а во многих случаях и следовало безбожно врать.
Да и действовали следователи по-разному. Официальные пугали целой кучей каких-то статей, объясняли права и обязанности, с ними можно было беседовать в присутствии адвоката.
Неофициальные плевали па все это. Они вызывали игроков и тренеров поодиночке иногда в здание администрации, иногда в клубы, иногда даже в задние комнаты ресторанов. Со многими беседовал лично президент национальной федерации господин Рассел. Например, с Каспи. Поскольку Каспи был суперзвездой и к тому же не относился к числу подозреваемых, беседа проходила в спокойной атмосфере.
Рассел, очень высокий, очень тощий, обладавший, как острили злые языки, лишь профилем, но не фасом и столь длинным носом, что один карикатурист, изобразив угол дома и торчавший из-за него копчик носа, подписал свое произведение — «За полчаса до появления Рассела», сидел в своем кабинете и внимательно слушал Каспи. Футболист подробно говорил о Лонге, об их дружбе, о том, как провели они тот вечер, об откровенных признаниях Лонга.
Наконец закончил и устремил на президента федерации внимательный взгляд.
Некоторое время Рассел молчал.
— А следователям из полиции вы все это рассказывали? — осторожно поинтересовался президент.
— Нет.
— Почему? — спросил он уже с улыбкой.
— Господин президент, есть вещи, которые никого не касаются, кроме нашего клуба... федерации... словом, футболистов. Я считал себя обязанным рассказать вам об этом. Полиции же это знать не обязательно.
— Что ж, вы очень правильно мыслите, молодой человек, — похвалил Рассел. — Мало ли что мог подозревать Лонг. Мы с вами можем об этом говорить, как его товарищи, а полиция с ее формалистикой... она же вас замучает. Свидетелей-то разговора не было? — небрежно спросил Рассел.
— Не было.
— Ну и прекрасно. Только мы вдвоем теперь об этом знаем. Значит, считайте, разговора не было. Не будем всуе тревожить прах покойного. Он ведь вряд ли с кем-нибудь еще говорил об этом?
— Вряд ли, — подтвердил Каспи. — Разве что с Марией, своей девушкой. Но не думаю.
— С Марией? Бог с пей. Спасибо вам. До свидания. Да, кстати, — спохватился президент, когда Каспи был уже у двери, — я смотрел, у вас хороший контракт, но насчет премий Зан вас явно обидел. Явно. Будь я президентом «Рапида», я бы их по крайней мере удвоил, а то и утроил. Обидел он вас. Ну да ладно, дай бог, все исправится.
Когда Каспи ушел, Рассел открыл ящик стола, достал оттуда мощный диктофон и, неторопливо вынув ленту-проволоку, спрятал ее в карман и перезарядил аппарат.
Не прошло и нескольких часов, как на месте, где еще недавно сидел Каспи, сидела Мария. Президент федерации так долго и внимательно разглядывал красивую девушку, что, в конце концов, Мария покраснела и заерзала в кресле, тщетно стараясь натянуть короткую юбчонку на круглые загорелые колени.
— Дитя мое, — елейно заговорил Рассел, — я знаю, кем был для вас этот несчастный юноша, о котором все мы скорбим. Я понимаю ваши чувства. Но, поймите и меня, ради его светлой памяти я обязан провести это дознание, — и, помолчав, спросил: — Лонг ничего не говорил, что бы помогло нам в наших усилиях раскрыть всю правду? Убийцу-то нашли...
— Нет! — с неожиданной силой перебила Мария. — Этот Тринко только исполнитель.
— Да? — глаза Рассела сузились, в них затаились настороженность и беспокойство. — А кто же?..
— Там, наверное, какая-то шайка, он говорил про «эксперимент». Он боялся, что ему отомстят, боялся даже за меня. Наверное, думал, что меня похитят или убьют.
— Похитят?
— Наверное. Не знаю, — Мария всхлипнула.
— Успокойтесь, дитя мое. А что говорит на это полицейский следователь?
— Я им об этом ничего не рассказывала. Они меня не вызывали.
— Понятно, понятно, — Рассел покивал головой, так что его неимоверно длинный нос чуть не уткнулся в бювар перед ним, — будем надеяться, что вас оставят в покое.
— Я думала сама пойти в полицию, рассказать, что знаю, — Мария вопросительно взглянула на Рассела.
— Можете, конечно, но учтите: они потом будут вас мучить, без конца вызывать на допросы, перепроверять, они ведь никому не доверяют. Могут и задержать, временно конечно.
— Задержать? Как задержать? — испуганно спросила Мария.
— Они все могут, — зловеще подтвердил Рассел. — Но, думаю, — вам это не угрожает, — он расплылся в улыбке. — Дело в том, что пригласил-то я вас для другого. Три наши «футбольные девушки» из разных клубов завтра вылетают в Бразилию. За опытом, так сказать. Посмотреть, как у них, — там, говорят, «футбольные девушки» достигли в своем деле совершенства. Вот поезжайте, поглядите. Вернетесь, если потребуется, я сам свяжу вас с полицией и позабочусь, чтобы они не слишком беспокоили вас. А сейчас, дитя мое, идите собирайтесь, самолет вылетает очень рано. Мой секретарь позвонит вашим родителям. До свидания.
Не успела Мария покинуть кабинет, как Рассел, снова перезарядив диктофон и спрятав обе пленки в сейф, нажал кнопку интерфона и сказал секретарю:
— Немедленно позвоните родителям этой девчонки, да-да, той, что только что вышла, и сообщите, что она в составе нашей футбольной делегации завтра рано утром вылетает в Бразилию. Пообещайте им приличную компенсацию за труд их дочери, — он усмехнулся, но тут же, вновь став серьезным, продолжал: — Найдите еще двух девушек из других клубов и какого-нибудь нашего служащего, какого-либо лентяя и любителя поездить за нас счет. Пусть забирает их всех и направляется в Рио. Пусть изучают с каким-нибудь там клубом, как работают «футбольные девушки» у них. Я позвоню в бразильскую федерацию, предупрежу. И пусть не возвращаются, пока я не скажу. Все.
Следующую беседу Рассел вел со старшим тренером «Рапида» Корунья. Но Корунья был орешек потверже.
— Рассказывайте все, Корунья, — сурово сказал Рассел, — только это может вам помочь.
— Господин Рассел, — устало заговорил Корунья, — я уже все рассказал следователю. Можете взять материалы у него.
— Послушайте, Корунья, — Рассел изменил тактику, теперь он говорил мягче, — следователь следователем, а федерация федерацией. Если мы вас накажем в дисциплинарном порядке, то вполне возможно, что уголовное наказание будет мягче.
— Господин Рассел, — все так же устало продолжал Корунья, — в уголовном суде мне нечего бояться. Мои... мои «глупости» (он не сразу подыскал слово) уголовному наказанию не подлежат. Их еще надо доказать. А вы меня все равно из национальной федерации выгоните. Так чего мне стараться?
— Видите ли, Корунья, — начал объяснять Рассел, — ответственность одна, а людей много. Так что если один более виноват, значит, другой менее. Вот вы, вы давили на игроков и будете отвечать и за них, хотя, разумеется, с них ответственность не снимается. Тем более что получали вы больше, чем они. Но если — он сделал паузу, — если выяснится, что еще больше получал Зан, что он, скажем, давил на вас, то степень вашей вины снизится. Понимаете?
— Начинаю понимать, — усмехнулся Корунья, усталое выражение на его лице сменилось выражением сосредоточенности. Он действительно «начинал понимать».
- Ночь лунного страха - Ирина Арбенина - Криминальный детектив
- Одна минута и вся жизнь - Алла Полянская - Криминальный детектив
- Под чёрным флагом - Сергей Лесков - Криминальный детектив
- Рыба гниет с головы - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив
- Рука Фатимы - Александр Чагай - Криминальный детектив
- Долг Родине, верность присяге. Том 1. Противоборство - Виктор Иванников - Криминальный детектив
- Лесная нимфа - Елена Арсеньева - Криминальный детектив
- Мститель - Конрад Непрощенный - Боевик / Криминальный детектив / Ужасы и Мистика
- Таможня дает добро - Воронин Андрей Николаевич - Криминальный детектив
- Жестокий мир мужчин - Татьяна Полякова - Криминальный детектив