Восьмое правило дворянина - Александр Герда

class="p1">— Ну с Соколовым я понял, что бы делал. Ну а вот если Романов, что тогда? Нас уже двое осталось, Магнус, ресурсы сильно ограничены…

— Черт его знает, что тогда, — вздохнул Рейтер. — Откуда я знаю? Что ты мне такие вопросы идиотские задаешь… Раньше как-то проще над этим всем думать было, когда вариантов хватало. Сидишь и знай себе прикидывай — если Николай Александрович так поступит, то у нас на этот случай такая фигура имеется… ну а если вот этак, то этакая…

Магнус Христофорович отпил вина и вдруг не удержавшись прыснул со смеха, да так, что все вино расплескал из бокала, и изо рта кроваво-красная жидкость брызнула в разные стороны.

— Да что с тобой! — встрепенулся Ахматов, схватил салфетку и начал вытирать с себя вино. — Ты что, сдурел, черт малахольный! Рубашку мне испортил… «Китон», между прочим… Чего ржешь как осел, ваше сиятельство? Еще историю какую-нибудь вспомнил? Смешную на этот раз?

Рейтер прокашлялся, вытер лицо, затем глаза, на которые набежали слезы, привел себя в порядок и отдышавшись, сказал:

— Да вот хотел у тебя спросить, помнишь мы устав нашей «Лиги горноцвета» когда-то составляли? Красивый такой, с печатями разноцветными и готическим шрифтом…

— Ну и что?

— Мы с тобой будем какую-то бумагу придумывать, что кирдык нашей «Лиге горноцвета», или на слово друг другу поверим? Как подумал об этом, так сразу смешно стало, — покачал головой Магнус Христофорович.

— На слово поверим, — пробурчал Савва. — И так понятно, что закончилась наша большая игра… Теперь только об одном остается думать — как бы животы свои сохранить.

— Вот на это я бы как раз и не рассчитывал, — вздохнул Рейтер и налил себе вина. — Я ведь отчасти поэтому и встретиться с тобой в этом экспрессе согласился потому как чувствую — не увидимся мы больше. Последняя это наша с тобой встреча, Савва Андреевич, вот что я тебе скажу.

— Откуда такие мысли?

— Какими они еще могут быть? Только дурак может считать иначе…

— Ты, Магнус, законченный фаталист, вот что я тебе скажу, — ткнул в него вилкой Ахматов, наколол на нее огромный кусок мяса и проглотил его целиком. — До тех пор, пока ты живой, нужно верить во что-то позитивное. Я вот тоже в последнее время на пределе… Совсем извелся с этими неприятностями, но ты знаешь, нашел для себя нужные аргументы. Между прочим, как раз перед нашей встречей. Поэтому ты зря плетешь мне про каких-то негритят или что там… Думаю, мы еще подергаемся.

— Слушай, Савва, не скрою — за свою любовь к жизни ты мне всегда нравился больше других, но хоть сейчас взгляни на ситуацию трезво, — Рейтер поболтал вино в бокале, грустно усмехнулся и сделал большой глоток. — Что мы с тобой против Романова? Два таракана?

— Я бы на твоем месте на спешил с выводами, — Ахматов поерзал своим толстым задом на огромном диване. — Ты знаешь, чем больше я думаю над этой ситуацией, тем сильнее мне начинает казаться, что это все же дело рук молодого уникума Соколова.

Магнус Христофорович некоторое время сидел молча, размышляя о чем-то своем. Затем сделал еще один глоток вина и пожал плечами:

— Ну давай, попытайся изложить свои мысли, может быть, ты и меня сможешь заразить какими-нибудь безумными идеями. На самом деле, я пока склоняюсь, что вероятность обоих вариантов примерно равна.

— Думаю ты ошибаешься, и вот почему, — Савва Андреевич наклонился над столом и проникновенно заглянул в глаза своему соратнику. — Начнем с вавилонского принца, которого, как ты знаешь, уже нет в живых. Ты же не думаешь, что у Романова были какие-то основания отправлять в Вавилонское царство убийц, чтобы они расправились с бедным принцем? Это же государственное дело, сам понимаешь… Нельзя ему просто так убить Ватасара, как будто он сын какого-то купца с улицы.

— Почему? При достаточных на то основаниях… — задумчиво пожевал губу Рейтер.

— Вот это как раз самое главное, — хлопнул по столу Ахматов звякнув посудой. — Достаточных оснований-то и нет, верно? А у графа Соколова они есть, да еще и какие! Сначала к нему в гости приезжает Бадави, чтобы его прикончить… Следом за ним еще один гость… И все они едут от принца Ватасара, верно? Как ты думаешь, не возникнет ли у него желания расправиться с принцем?

— Допустим… — кивнул Магнус Христофорович, после раздумий. — Что еще?

— Ты как маленький ребенок! Аренстоф, разумеется, — развел руки в разные стороны Ахматов. — Или ты думаешь, что Соколов здесь ни при чем, и немчик этот сам по себе приказал долго жить? Вот уж хохма какая! Романову он точно не нужен — Николай и фамилии его не знает, а вот у Соколова с ним общий бизнес имелся. Между прочим, на нефти завязан был. Как тебе?

— О чем-то таком я и сам думал… — погладил подбородок Рейтер. — Может быть и есть какая-то логика в твоих словах. Вот только имеется еще один вопрос, для меня самый главный — если все это дело рук Соколова, то я одного понять не могу…

— Чего ты понять не можешь? — устало вздохнул Ахматов с видом человека, для которого все уже было давным-давно понятно, а он вынужден сидеть и объяснять кому-то прописные истины.

— Я не могу понять — мы-то ему зачем? Ладно Юрьевский ему дорогу перешел в его каких-то нефтяных делах, а про нас он как узнал? Неужели… — в этот момент Рейтер сел ровно, будто спицу проглотил. — Разве только вы были правы и у него настолько мощная служба безопасности… Как думаешь? Может быть выяснил, что это мы его заказали у принца, когда к нему из Вавилонского царства второй гость приезжал?

— Вот же! — фыркнул Савва Андреевич. — Я же вам, дуракам, еще в прошлый раз говорил, что его мочить нужно, а вы что решили? Посидим, подождем… Ну что, дождались? Вот мы с тобой теперь вдвоем и остались. Можем еще немного подождать… Хотя нет, это теперь без меня, я уже в такие игры играть отказываюсь. Если хочешь — жди, пока тебе Володенька кокушки твои куриные отрежет, а я не собираюсь, понятно?

В купе стало тихо. Некоторое время князья молча пили вино и слышно было лишь как колеса выбивают равномерную дорожную мелодию по стальной колее. Наконец Рейтер посмотрел поверх бокала на Ахматова и усмехнулся:

— Слушай, Савва Андреевич, ты знаешь, а ведь похоже ты прав, — он наклонился над столом, и князья звонко чокнулись бокалами. — Думаю так оно и есть. Вот же мстительный змееныш, этот Соколов!

— Слава Богу, понял наконец, — отозвался Ахматов. — Нам бы раньше сообразить, глядишь целей были бы. Да только все слишком высоко летаем, а тут нужно было под ноги посмотреть.

— Ну и что делать будем, есть какие-то мысли? Ты же, наверное, уже кучу вариантов продумал, если решил со мной об этом заговорить?

— Кучу не кучу, но кое-что имеется… Для начала считаю, что нужно нам усилия свои разделить и сразу по нескольким путям пойти, чтобы шансы повысить — какой-то один, но точно сработать должен.

— Хочешь я от себя один предложу, самый лучший? — загадочно спросил Магнус Христофорович. — Ты в такие вещи не особо веришь, а я вот…

— Опять твоя магия ритуальная, что ли? — недовольно проговорил Ахматов. — Что ты повадился к этому колдуну, я понять не могу? Ладно бы еще рядом было где-то, а так тащиться аж в Африку — с ума сойти можно… Ты же сам говорил, что больше не поедешь.

— Да, не хотелось бы, — поежился Рейтер. — Но ради такого случая… Послушай, если решили разными путями идти, так ты давай уж заднюю не включай. Я считаю, что этот вариант рабочий, ясно?

— Бог с тобой, все равно ведь тебя не переспоришь, — отмахнулся Савва Андреевич, который не был настроен на спор, тем более, чем черт не шутит — вдруг и в самом деле сработает?

— Ну, а ты какой вариант предпочтешь?

— Мне по душе более вероятные, — усмехнулся Ахматов и закрутил правый ус. — Я здесь в последнее время очень сильно подружился с Манчестерами, а он для них как больной зуб — прямо с кровью хотят его вырвать, с мясом… Думаю они с удовольствием мне помогут.

Магнус Христофорович посмотрел на соратника и уважительно кивнул:

— А что, мне нравится! Хороший вариант… Англичане в этом плане всегда славились большой изобретательностью, может чего и выйдет… В любом случае, какой-то